А не пора ли мне НА УЧЁБУ?! (СИ) - Нетт Евгений. Страница 33

Поначалу задумавшись над тем, что же могут означать её слова, я решил оставить этот вопрос на потом, а сейчас сосредоточиться на поиске ответов. Ведь все мои представления о моих же способностях базировались лишь на том, что я сумел нащупать и проверить самостоятельно. И если здесь найдётся что-то, что подтолкнёт меня в верном направлении…

Проклятье Палача меня уже порядком достало, ведь со временем я должен был неизбежно превратиться в суровую машину для убийств, и предотвратить этот исход можно было лишь найдя способ противостоять Палачу. Сколько у меня времени? Десять лет? Двадцать? Пятьдесят? А после, забыв обо всех дорогих мне людях, которые, по мнению Палача, вредны, во что я превращусь? В помешанного на правосудии морального урода? И вернётся ли ко мне память после смерти и возвращения ко Всевышнему, или последний таким образом от меня изящно избавился?

Разобраться хотя бы с основными вопросами — и я буду самым счастливым человеком.

Шло время, но мы с Гессой неотрывно изучали, изучали и ещё раз изучали, собирая всё достаточно интересное. И происходило это ровно до тех пор, пока ко мне в руки не попала худенькая, в чёрно-белом оформлении книга, от которой веяло чем-то знакомым.

Но когда я прочёл выгравированное на первой же странице имя автора — всё встало на свои места. Соу Марек, первый, если верить истории рода и его дневнику, Палач. Но вот мой взгляд скользнул чуть выше привлёкшего моё внимание имени — и…

Имя небрежно вымарано, но… проект? Подопытный? Я, конечно, подозревал, что у многих выживших представителей исконных магических рас капитально снесло крышу на почве возвращения былого могущества, да и с примерами я столкнулся ещё в гнезде вампиров, но одно дело — это опыты на ком-то ещё, и совсем другое — на, фактически, себе любимом. Ведь первые иллити на то и первые, что их кровь течёт во всех нас, и способности мы наследуем соответствующим образом. Непосредственно меня никто в подопытную свинку не превращал, так как я помнил всё с самого рождения, но где гарантия того, что опыты закончились на семнадцати первых?

— Ты нашёл, что хотел?

— Возможно. — Совсем забыл о том, что мои эмоции для Гессы — всё равно, что её собственные, и охватившее меня волнение она почувствовала в ту же секунду. — Ты удивлена?

— Ты сильно взволновался, а это на тебя не похоже. Даже со змеем всё было иначе.

— К боям я привычен, а вот к исследованиям — не совсем. Просто я был не готов найти здесь то, что нашёл. — Журнал в одно мгновение пропитался моей маной — и растворился, превратившись в то же самое, чем был дневник Соу Марека. Интересно, он принципиально ничего не писал об экспериментах над собой, или просто не помнил? Второе вполне вероятно, если его заставили сотню, тысячу или десять тысяч раз применить злосчастный взгляд. Но тогда что делали с остальными первыми? Вариант с глазами отпадает… Проверить бы всё остальное, да только всё вокруг вздрогнуло так, что даже Гесса это почувствовала. — Мы ещё вернёмся сюда, если сможем. Пойдём…

Впрочем, идти нам предстояло не долго, так как буквально через четверть часа бега, — а спокойно идти вперёд, когда подземелье дрожит так, будто вот-вот обрушится, мы не смогли, — перед нами оказалась кажущаяся монолитной каменная стена, которую я, недолго думая, уничтожил, ворвавшись в очередной гигантский зал. Вот только на этот раз мы тут были не одни.

Первой на наше появление среагировала Целестия, чью не слишком сильную атаку я принял на барьер, опасаясь за жизнь Гессы. Этим воспользовался распластавшийся у ног моей сестры Кэл, выскочив из-под придавившей его к земле ноги и споро разорвав дистанцию. Тайран в те же мгновения попытался атаковать создавшего себе тело из белоснежной маны зверолюда, которого я идентифицировал по пульсирующему в его груди сердцу подземелья, но потерпел неудачу — слишком уж прочным было то, что я называл панцирем, да и сам зверолюд не горел желанием подставляться под атаку, активно пользуясь магией. Прижали его крепко, раз уж он сам решился вступить в бой.

Убедившись в том, что Гесса готова к бою, я сорвался вперёд, приготовившись раз и навсегда покончить с тем, что когда-то было моей сестрой. В этих стенах её серпам было негде развернуться, и потому сближение мне далось особенно легко, что не укрылось ото взгляда зверолюда, отправившего Тайрана или в отключку, или в мир иной, а Кэла — сковавшего чёрными, выстрелившими из пола цепями. Герой пытался вырваться, шипел сквозь зубы и разве что не грыз цепь, но поделать ничего не мог, истратив силы ещё до нашего появления.

— Стой! Золан, ты же демон, верно? Давай заключим сделку! — Целестия, повинуясь беззвучным командам своего мастера, отскочила назад, замерев по левую руку от вещающего зверолюда. — Видишь? Люди разгромлены, а тебе наверняка интересна правда о твоей силе и о том, почему твоя сестра стала такой, а ты — нет. Я дам тебе все ответы.

— И что ты попросишь взамен? Служить я тебе не хочу и не буду.

Тем более, про Палача он и не заикнулся. Был бы этаким властелином ситуации… и не попал бы в нынешнюю ситуацию. Каламбурчик, ага.

— Ты отпустишь меня. Позволишь активировать портал — только и всего. А взамен я открою тебе расположение моей лаборатории…

— Уставленную колбами с человеческими химерами? Ту самую, которую я уже нашёл и разграбил?

Два меча выстреливают вперёд, а я бросаюсь за ними следом, заведя за спину объятую молниями левую руку. В правой — массивное чёрное копье, которым я хоть и не владею, но для метания оно подходило гораздо лучше меча. Отталкиваюсь от земли, одновременно выстреливая под себя потоком льда, со стремительностью лавины распространяющимся по залу. Досталось даже Кэлу, но здоровье и жизнь героя меня сейчас интересовали в самую последнюю очередь.

— …?!

Целестия попыталась меня перехватить, но полностью провалилась — то ли от недостатка сил, то ли из-за незаметных глазу ранений, но моё копье, по которому в какой-то момент заструились молнии, раскололо её серп и остановилось перед самой грудью, начав медленно таять. Слишком медленно для действия её дара миротворца — следовательно, с ней действительно было не всё в порядке. Неужто Кэл постарался…?

Замахнувшись, я проскользнул под правой рукой Целестии и с силой ударил её в бок, отбрасывая её в сторону — и придавая себе ускорение в сторону зверолюда, заканчивающего формирование чего-то, принадлежащего к стихии огня. Я ухмыльнулся — и лёд, к этому моменту добравшийся и до ног моего врага, ринулся вверх, пронзив его руки десятками тончайших лезвий, пышущих маной. На этом моя способность к скоростному созданию заклинаний подошла к концу, а я сам — оказался прямо перед тем, что можно было бы назвать лицом, обладай зверолюд нормальным телом. Хватило всего одного удара, чтобы пробить его грудь и схватить сердце подземелья, по которому тут же пошли трещины…

А после — в мою руку вцепилась Целестия, панцирь которой начал сползать, словно гниющая кожа с мертвеца. Бледная, измученная, с потухшими глазами, моя кровная родственница смотрела на меня как-бы осуждающе, и я позволил себе на секунду остановиться. В ней не осталось ни крупицы прежней силы, а жизнь зверолюда была полностью в моих руках. Что бы тот ни попытался сделать — он уже мёртв, ведь моя сила не только в руках, но и в магии, которой пропитан весь этот зал.

— Убьёшь меня — умрёт и она! Или тебе… — Я сжал пальцы правой руки, и сердце подземелья раскололось на тысячи осколков, лишив зверолюда жизни. — … совсем не важна… сестра?

— Важна. Но я уверен, что будь Целестия жива — и она одобрила бы мой выбор… — Рисковать всем ради марионетки, живого, безумного трупа, в который превратилась пусть и стерва, но всё-таки жизнерадостная девушка? Она, босоногая, стояла на моём льду, и я чувствовал, что жизни в ней — не было. Вырвав то, что осталось от сердца ублюдка из его груди, я испепелил осколки, после чего протянул руку, коснувшись указательным пальцем холодного лба Целестии. — Надеюсь, в новом мире тебе повезёт больше, сестра. А месть оставь мне.