Отец сводной сестры (СИ) - Кострова Валентина. Страница 11

— Ничего страшного там нет. И на планерках поприсутствуешь. Думаю, за неделю ничего ужасного не произойдет.

— Что мне сейчас делать?

— Садись за мой стол и выгружай отчет, проверь его и в десять отнеси его Роману Андреевичу, - спокойно мне сообщают мой приговор, потому что до десяти часов осталось сорок пять минут. Я шумно сглатываю и не хотя пересаживаюсь за чужой стол.

— Включай компьютер и представь, что это ты главный помощник руководителя. Позитивное мышление имеет место быть в нашей жизни. Звони если что, - отключается не прощаясь, так как Анна Родионовна заходится в новом приступе кашля.

Я гипнотизирую черный монитор и, набрав в легкие побольше воздуха, включаю компьютер. Гудение системного блока немного успокаивает. Вспоминаю все, как выгружать отчет из «С1», перевожу его в файл «экселя». Знакомые действия придают уверенности, знакомые формулы не пугают. Я, подводя итог, довольно улыбаюсь, но подняв голову, цепенею. Десять минут одиннадцатого.

Распечатывая отчет, сердце мое волнении заходится в груди. Руки дрожат, когда я сгребаю листы и почти бегом покидаю кабинет. Полина в приемной у Романа Андреевича успевает вскинуть удивленно вверх брови, ничего не говорит, когда я берусь за ручку и с рывком открываю дверь.

Второй раз за утро я готова хлопнуться в обморок. В кабинете главного сидят все руководители других отделов. Мужчины с любопытством разглядывают меня, кроме холодных голубых глаз.

— Что-то случилось, Дина? – темная бровь выразительно приподнимается, я смотрю на его руки. Разглядываю часы, выглядывающие из-под манжет пиджака и рубашки.

— Анна Родионовна заболела, сказала мне, что в десять я должна вам принести отчет.

— Уже десять минут одиннадцатого.

— Но...

— Ты опоздала, у меня сейчас совещание. Придешь в двенадцать, - повелительно глазами указывает мне на дверь. Я выдавливаю из себя улыбку и, как провинившийся сотрудник, выхожу из кабинета. Прикусываю щеку, держу глаза широко раскрытыми, чтобы не дать себе возможность заплакать. Но гадкое ощущение не покидает меня. Умом понимаю, сама виновата в опоздании, а на душе кошки скребутся.

До двенадцати у меня ничего не складывалась. Пропускала цифры, приходилось перепроверять за собой по два раза.  Не тот документ отправила аналитикам, пришлось исправлять свою оплошность. В двенадцать я уже стояла перед дверью Романа Андреевича и ждала разрешения войти от Полина. При моем появлении она сказала мне подождать.

— До встречи, Ром. Как ты смотришь на то, чтобы на выходных где-то посидеть? – в приемную выходит из кабинета молодой мужчина. Я при его появлении вскакиваю на ноги.

— Я подумаю, - Роман Андреевич мельком бросает в мою сторону равнодушный взгляд.

— О, Ром, какие у тебя тут красавицы работают! – мужчина цокает языком, не скрывая своего интереса ко мне. – Хочу знать имя этой прелести!

— Ты собирался уходить, - слышу недовольные нотки в голосе руководителя, но незнакомец ухмыляется. Он ловко извлекает из внутреннего кармана визитку и протягивает ее мне. Я ее не беру. Правило – не заводить никакие отношения на работе – прочно засели у меня в голове.

— Марк Юрьевич Егоров, директор ООО «Альф».

— Очень приятно, - тихо мямлю, кошусь на сдержанного и холодного Романа Андреевича.

— А что вы сегодня вечером делаете?

— Работает она, Марк, - чеканит каждое слово начальник, кивком головы приказывает мне зайти в кабинет. – Я тебе позвоню по поводу выходных, - голос заставляет передернуть плечами. Я, как мышка, обхожу стороной мужчин и шмыгаю в кабинет. За мной тут же прикрывают дверь, но успеваю услышать:

— Ну ты собственник, Ром! – и веселый смех, а я от этих слов краснею.

Кладу бумаги на переговорный стол и прикладываю прохладные ладони к пылающим щекам. Что имел ввиду «собственник» этот Марк Юрьевич? Может Роман Андреевич приударяет за молоденькими сотрудницами? Лика далеко, а он мужчина. Красивый мужчина. И у него есть интересы. Мне все же не стоит думать в таком ключе о Романе Андреевиче. Такие мысли до хорошего не доведут.

— У меня полчаса свободно, надеюсь отчет без ошибок, - мужчина заходит тихо и его голос звучит для меня полной неожиданностью. Я подпрыгиваю на месте и испуганно оборачиваюсь.

Он оказывает возле меня. Очень близко. Настолько близко, что замечаю, как голубые глаза постепенно темнеют. Смотрит на меня упор, а потом взгляд опускает на мои губы, и я их облизываю. Сердце ухает вниз. Ниже желудка, если это возможно. Я прижимаю ладони к груди, чувствуя, как не дышу. Да как тут можно дышать, когда Роман Андреевич стоит напротив меня на расстоянии меньше вытянутой руки. Не думать. Не фантазировать. Не смотреть на него.

Отвожу глаза в сторону и отшагиваю назад. Хватаю бумаги и, дрожащей рукой, протягиваю отчет мужчине. Он без теплоты во взгляде продолжает смотреть на меня. Его взгляд вызывают мурашки на коже, как в мороз, когда безумно холодно, а согреться не получается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вроде без ошибок, - мой голос звучит как у умирающего. Я так громко дышу, что Роман Андреевич скорей всего слышит мое дыхание. Поджимает губы, вздыхает, отворачивается. Я прикрываю глаза, потом резко открываю. Присаживаюсь на рядом стоящий стул и жду.

Пять минут кажется бесконечностью. Почему он так долго изучает отчет, когда там всего шесть листов. Нужно просто проверить таблицу. Все равно главный отчет всегда выходит в конце месяца. Рассматриваю свои руки, лежащие на коленях. В кабинете нервирующая тишина. Мои нервы пружинятся, вот-вот лопнут.

— Тебе паспорт сделали?

— Что? – вздрагиваю от личного обращения «ты». Хмурюсь, осмеливаюсь повернуться в сторону Романа Андреевича. Листы лежат в стороне, а он смотрит на прямо.

— Паспорт сделали? Когда тебе звонила Лика, ты сказала ей, что подала документы, - он поднимает руку к галстуку, слегка ослабевает узел. Мне неприятно, что мы сейчас говорим о мачехе. Точнее упоминаем ее. Ревность оказывает во мне никуда не исчезла, и сейчас она шипит во мне змеюкой. Мне стоило огромной работы над собой, чтобы не придумывать, как проходит выходные у Лики и Романа Андреевича.

— Мы перешли на «ты»? – дерзко спрашиваю, в ужасе от своей смелости. Мужчина насмешливо поднимает уголок губ.

— Думаю, что когда мы наедине, можно опустить всякие формальности, - задумывается, явно о неприятном, потому что хмурится. – Все же ты подруга моей дочери и падчерица Лики.

Я отмечаю, что он не назвал мачеху любимой женщиной или моей женщиной. Интересно, он о будущем с Ликой думал? Думал, раз подарил кольцо. А что если кольцо не его подарок? Что если Лика пытается всех вокруг убедить и, прежде всего, себя, что у нее и Романа Андреевича все серьезно? Неужели она его так сильно любит?

— Я вас услышала, Роман Андреевич. Но мне комфортнее все же к вам обращаться на «вы» и по имени с отчеством.

— Я понял, - вздыхает, берет листы. – Ошибок нет. Только не опаздывай больше. У меня, как правило, весь день расписан по минутам. И да, по поводу паспорта, я не случайно спросил. У меня через неделю командировка, ты будешь меня сопровождать.

— Но...– я удивленно открываю рот и не закрываю его. Я поеду за границу? Впервые в своей жизни. Стоп! К тому времени ведь Анна Родионовна может выздороветь.

— Что?

— Анна Родионовна ведь может к тому времени выздороветь.

— Маловероятно. Завтра в десять жду с отчетом, - не обращает на меня внимания, полностью переключившись на монитор компьютера.

Я без слов понимаю, что аудиенция окончена и могу идти работать. Чувство непонятности меня сопровождало весь день, но объяснение этому так и не нашла.

12 глава

Оказывается, не так страшно приходить к Роману Андреевичу каждое утро с отчетом. Только мой рабочий день начинался на полчаса раньше. Я очень боялась допустить ошибку, поэтому тщательно проверяла отчет.