Наследие Темного Меча - Хикмэн Трэйси. Страница 30

Джорам скривил губы.

— И если у вас будет Тёмный Меч…

Сарьон покачал головой.

Джорам внёс поправку в своё утверждение, хотя его рот скривился ещё сильнее, а в голосе звучал едкий сарказм:

— Если у кого-нибудь будет Тёмный Меч, то этот кто-нибудь сможет воспользоваться им и остановить жестоких захватчиков и спасти мир. Вы по-прежнему пытаетесь искупить свои грехи, отец?

Сарьон смотрел на него с печалью.

— Ты мне не веришь. Ты думаешь, я тебя обманываю. Мне жаль, сын мой. Очень жаль.

— Джорам, — прошептала Гвендолин и положила руку на плечо мужа.

Джорам вздохнул. Он взял ладонь Гвендолин, прижался к ней щекой и сказал:

— Я не говорил, что вы лжёте, отец. Я думаю, что вас обхитрили. Вы всегда были легковерным, — добавил он с горькой усмешкой, которая потеплела и превратилась в мягкую улыбку. — Вы слишком хороший человек для этого мира, отец. Слишком добрый. Люди используют вас.

— Не знаю, действительно ли я такой уж хороший, — Сарьон говорил медленно, и его слова звучали все более искренне и с большей силой убеждения. — Но я всегда старался делать то, что считал правильным. Это не значит, что я слаб или глуп, Джорам, хотя ты никогда не видел разницы между добротой и слабостью. Ты думаешь, что этих инопланетян на самом деле не существует. Но я видел сводки новостей, Джорам! Я видел изображения кораблей, которые напали на наши колонии и уничтожили их! Я читал списки жертв этой ужасной бойни. Нет, я не видел инопланетян своими глазами; вообще немногие из тех, кто их видел, остались в живых. Они-то и рассказали нам об этих ужасных созданиях. Но я видел тревогу и беспокойство в глазах генерала Боуриса и короля Гаральда. Они боятся, Джорам. Они боятся за тебя, боятся за всех нас. Что это было, по-твоему, — искусная ложь? Но ради чего? Только для того, чтобы обманом забрать у тебя Тёмный Меч? Да и как такое возможно, если ты сам сказал, что меч уничтожен?

Джорам не ответил.

Сарьон снова вздохнул.

— Сын мой, я буду честным с тобой и ничего от тебя не скрою, хотя то, что я скажу, разгневает тебя, и это будет праведный гнев. Они знают, что ты выковал другой Тёмный Меч. Дуук-тсарит следили за тобой — только ради того, чтобы защитить тебя, Джорам! Только чтобы защитить тебя от Смайса и его сподвижников! Дуук-тсарит так сказали, и я… я поверил им.

Джорам действительно разъярился до такой степени, что задохнулся от гнева и не сразу смог заговорить. Поэтому мой господин продолжил:

— Я знаю, почему ты сделал второй меч, Джорам, — чтобы защитить себя и своих любимых от магии. Именно поэтому ты так за него цепляешься. Да, я признаю — их очень интересует Тёмный Меч и его секреты. Епископ Радисовик — ты помнишь его? Ты знаешь, что он добрый и мудрый человек. Он получил послание — как он думает, от самого Олмина, — которое касается Тёмного Меча и того, как можно с помощью меча спасти наш народ. Решай сам, возьмёшь ты с собой на Землю Тёмный Меч или нет. Я не буду даже пытаться как-то повлиять на твоё решение. Меня заботит лишь одно — чтобы ты и твоя семья были в безопасности. Настолько ли важен для тебя Тёмный Меч, сын мой, чтобы ради него ты пожертвовал своей семьёй?

Джорам встал. Он отпустил руку Гвендолин и шагнул в сторону, чтобы жена не успокаивала его. Его голос зазвенел от гнева.

— Как я могу им доверять? Что я знал от этих людей в прошлом? Предательство, обман, убийства…

— Уважение, любовь, сочувствие, — продолжил за него Сарьон.

Лицо Джорама помрачнело. Он не привык, чтобы его перебивали. Не знаю, что бы он сейчас сказал, но вмешалась Гвендолин.

— Отец, расскажите, что предлагает нам король Гаральд, — попросила она.

Сарьон так и сделал. Он сказал, что на форпосте их ожидает корабль, который отвезёт Джорама с семьёй на Землю, где для них приготовлено жильё. Он с сожалением добавил, что многие вещи придётся оставить здесь, потому что на корабле не хватит места для большого количества личного багажа.

— Зато для Тёмного Меча место всегда найдётся! — рявкнул Джорам и презрительно усмехнулся.

— К черту Тёмный Меч! — разозлился Сарьон, потеряв наконец терпение. — Пусть он сгинет! Я не желаю больше о нем слышать! Оставь его здесь! Зарой в землю! Уничтожь его! Мне всё равно, что ты с ним сделаешь! Ты, Джорам! Ты, твоя жена и твоё дитя. Это всё, что имеет для меня значение.

— Для вас, отец! — возразил Джорам. — Поэтому они и подослали вас! Чтобы вы сказали именно это, именно с такой мольбой в голосе! Чтобы мы испугались и бросились бежать. А когда мы уйдём отсюда, ничто не помешает им прийти и обыскать тут все, найти и забрать то, что я отдам, только если меня раньше убьют, — и они прекрасно это знают!

— Что ты такое говоришь, отец? — впервые подала голос Элиза. Она встала и посмотрела Джораму в глаза. — А вдруг это правда? Что, если сила Тёмного Меча может спасти человеческие жизни? Миллионы жизней! Ты не имеешь права прятать его. Ты должен отдать им меч!

— Дочь, придержи язык! — резко бросила Гвендолин. — Ты не понимаешь, о чём говоришь.

— Я понимаю, что мой отец — упрямый эгоист, — парировала Элиза. — И что он не заботится о нас! Он ни о ком из нас не думает — только о себе!

Джорам мрачно посмотрел на Сарьона.

— Вы выполнили свою задачу, отец. Вы настроили против меня мою дочь. Несомненно, это тоже входило в ваши планы. Она может уйти вместе с вами на Землю, если захочет. Я не буду её останавливать. Вы можете остаться здесь на ночь, вы и ваш сообщник. Но утром вы уйдёте.

Он повернулся и пошёл прочь из комнаты.

— Отец! — взмолилась Элиза. Сердце её было разбито. — Я не хочу уходить! Отец, я не имела в виду… — Она протянула к нему руки, но Джорам прошёл мимо, даже не взглянув на дочь, и исчез в темноте. — Отец!

Он не вернулся.

Элиза зарыдала и выбежала из комнаты, в другую часть дома. Я слышал топот её шагов, а потом вдалеке хлопнула дверь.

Гвендолин осталась одна, бледная и поникшая, как увядший цветок.

Сарьон, запинаясь, начал бормотать извинения, хотя Олмин знает — ему не за что было извиняться.

Гвендолин подняла голову и посмотрела каталисту в глаза.

— Они так похожи, — сказала она. — Кремень столкнулся с кремнём, и посыпались искры. И они так любят друг друга… — Она подняла руку к губам, потом прикрыла ладонью глаза. — Он передумает. Он будет думать об этом всю ночь. И утром ответит не так, как сейчас. Он сделает все правильно. Вы же знаете его, отец.

— Да, — мягко произнёс Сарьон. — Я его знаю.

«Возможно», — подумал я. Однако нам предстояла долгая ночь.

Гвендолин поцеловала отца Сарьона в щеку. Мне она пожелала спокойной ночи. Я тихо поклонился, и женщина оставила нас.

Поленья в очаге прогорели до углей. В комнате стало темно и холодно. Я тревожился за Сарьона, который выглядел очень больным. Я знал, он сильно устал за этот утомительный день. После неприятной, скандальной вечерней сцены Сарьон был выжат как лимон.

— Господин, идите спать, — знаками сказал я. — Сегодня вы больше ничего не сможете сделать.

Он не пошевелился, даже как будто не заметил моих жестов. Сидел и смотрел на тлеющие угли, а потом сказал тихо, словно сам себе:

— Я дал жизнь, первому Тёмному Мечу, и он вытянул свет из этого мира и превратил его во тьму. Джорам прав. Я действительно до сих пор пытаюсь искупить свой грех.

Старик дрожал. Я осмотрел комнату и заметил на стуле возле очага шерстяной плед. Когда я потянулся за пледом, мне на глаза попался крошечный оранжевый огонёк в углу между очагом и стеной. Я подумал, что это непотухший уголёк, и попытался смахнуть и затоптать его.

Когда я прикоснулся к нему, меня пробрала дрожь. Гладкий пластик, явно не из этого мира. Его не должно было быть здесь. Я вспомнил светящиеся зелёным подслушивающие устройства, которые Мосия обнаружил у нас в доме. Но почему это светится оранжевым?..

— Нипочему, — раздался голос Симкина где-то возле моего локтя. — Просто мне нравится оранжевый цвет.