Наследие Темного Меча - Хикмэн Трэйси. Страница 5

— Простите меня, отец, — сказал наконец Мосия. — Я не собирался сворачивать на эту старую дорогу, которая, надо признать, давным-давно заросла травой и больше никуда не ведёт. Прошло уже двадцать лет. Та юная двадцатилетняя девушка стала зрелой сорокалетней женщиной. Она научилась ходить, научилась справляться самостоятельно с тем, что прежде за неё делала магия. Она научилась жить в этом мире. Может быть, она даже начала верить чему-то из того, в чём убеждали её земляне. Тимхаллан теперь для неё всего лишь прекрасное воспоминание, более реальное во сне, чем наяву. И если поначалу она отчаянно цеплялась за надежду когда-либо вернуться в прекрасный волшебный мир — кто может винить её в этом?

— Прекрасный волшебный мир… Да, конечно, — кивнул Сарьон. — Но в том мире было немало и неприглядного и отталкивающего. И это неприглядное, уродливое тем более отвратительно, что его существование отказываются замечать.

— Уродливое было в сердцах людей Тимхаллана — разве не так, отец? — спросил Мосия. — Но не в самом мире.

— Правда, истинная правда, — со вздохом согласился Сарьон.

— И это уродливое никуда не исчезло, оно по-прежнему таится в нас, — продолжил Мосия, но на этот раз его голос прозвучал по-иному, с таким внутренним напряжением, что мы с Сарьоном переглянулись и затаили дыхание, почувствовав приближение чего-то ужасного.

— Вы ведь уже много лет не возвращались в лагеря переселенцев, — внезапно сказал Мосия.

Сарьон покачал головой.

— Вы не связывались ни с принцем Гаральдом, ни с кем-нибудь другим? Вы в самом деле ничего не знаете о том, что происходит с нашим народом?

Сарьону явно было стыдно в этом признаться, но он вынужден был вновь отрицательно покачать головой. В это мгновение я отдал бы все на свете за возможность говорить. Потому что мне показалось, будто Мосия обвиняет Сарьона, — и мне страстно захотелось вступиться за моего господина, защитить его от нападок. Но говорить я не мог и только замахал руками, не в силах сдержать возмущение. Сарьон это заметил. Он протянул руку и тихонько похлопал меня по плечу, призывая успокоиться.

Мосия молчал. Наверное, обдумывал дальнейшие слова. Спустя какое-то время он продолжил:

— Вы считаете, что наши люди могут свободно покинуть лагеря переселенцев, когда пожелают, — как это сделали вы. Возможно, вначале это действительно так и было. Но не теперь. Охранники, которых выделили нам земляне, покинули нас много лет назад. Надо отдать им должное — они сражались, защищая нас, как им было приказано. Но эта задача оказалась им не под силу. После того как несколько охранников погибли, а многие дезертировали, армию отозвали. Теперь нас охраняют наши сородичи.

— Сражались?.. Но против кого? Кто нападал на вас? Я ничего об этом не слышал! — возмутился Сарьон. — Прости, что сомневаюсь в твоих словах, Мосия, но согласись, если бы такие ужасные события действительно происходили, к лагерю переселенцев собрались бы газетчики со всего мира!

— Они собрались, отец. С ними говорили хандик-сейдж. Газетчики поверили их лжи — они не могли не поверить, потому что хандик-сейдж щедро приправили свою горькую ложь сладким мёдом магии.

— Хандик-сейдж? Но кто они такие? — Сарьон был так потрясён, что едва мог связно говорить. — А принц Гаральд?.. Как он мог… Он бы никогда не допустил…

— Принц Гаральд — пленник, заложник своей любви к собственному народу.

— Пленник! — Сарьон ахнул. — Его держат в плену… земляне?

— Нет, не земляне. Но и не мы, Дуук-тсарит, — добавил Мосия, улыбнувшись уголками губ. — Я догадался, что вы спросите об этом.

— Но тогда кто? Или что? — спросил Сарьон.

— Они называют себя Тхон-дуук. На языке землян — техноманты. Они вселяют Жизнь в то, что Мертво. И что самое ужасное, — Мосия понизил голос, — они вытягивают Жизнь из того, что Мертво. Могущество их магии проистекает не из чего-то живого, как это было в Тимхаллане. Они черпают силу в смерти живого. Помните человека, который называл себя Менджу Волшебником? Того, кто пытался убить Джорама?

Сарьон содрогнулся и тихо ответил:

— Да.

— Он был одним из них. Я хорошо их знаю… — добавил Мосия. — Потому что тоже стал одним из них.

Сарьон смотрел на него, поражённый ужасом, не в силах произнести ни слова. Пришлось мне — немому — объясняться за двоих. Я показал рукой на Мосию, потом на Сарьона и себя и знаками спросил, почему Мосия явился к нам и рассказал об этом именно сейчас и какое отношение все это имеет к нам. Не знаю, понял ли Мосия мою жестикуляцию или прочёл вопросы у меня в мозгу, но он ответил:

— Я пришёл потому, что они идут к вам. Их предводитель, хандик-сейдж по имени Кевон Смайс, завтра появится здесь, чтобы поговорить с вами, отец. Дуук-тсарит направили меня предупредить вас — зная, что я единственный из нашего ордена, кому вы можете поверить.

— Дуук-тсарит… — пробормотал Сарьон, растерянный и совершенно сбитый с толку. — Я должен поверить Дуук-тсарит, и они послали ко мне Мосию, который и сам теперь стал одним из них, да кроме того, ещё и чародей Тёмных искусств… Техноманты… Жизнь из смерти… — Наконец он снова посмотрел на Мосию и спросил: — Но почему я?

Однако он уже знал ответ. И я тоже знал.

— Из-за Джорама, — подтвердил мою догадку Мосия. — Им нужен Джорам. Если выражаться точнее — они хотят заполучить Тёмный Меч.

У Сарьона дёрнулся угол рта. А я только сейчас разгадал хитрость моего господина. Кто-то мог бы даже сказать — коварство, если бы осмелился обвинить в подобном пороке такого кроткого и честного человека, как Сарьон. Хотя каталист не знал того, о чём рассказал нам Мосия, он с самого начала догадался, зачем тот явился, но никак не дал понять, что знает. Сарьон затаился и выжидал, собирая информацию. Я посмотрел на господина с искренним восхищением.

— Прости, Мосия, — сказал Сарьон. — Но и ты, и король Гаральд, и этот Кевон Смайс, и, по-видимому, ещё очень много других людей — вы все попусту теряете время. Я не могу отвести тебя к Джораму, и Джорам не может дать тебе Тёмный Меч. Подробности прекрасно изложены в книге Ройвина. — Он пожал плечами. — Тёмного Меча попросту больше нет. Когда Джорам в храме вонзил его в алтарь, меч перестал существовать. Поэтому Джорам не смог бы отдать тебе Тёмный Меч, даже если бы захотел.

Я не заметил, чтобы Мосия удивился или огорчился при этом известии. Но он не встал и не извинился за то, что побеспокоил нас попусту.

— Тёмный. Меч существует, отец. Не тот, о котором вы говорите. Тот, первый, меч действительно был уничтожен. Джорам выковал второй. Мы знаем, что это правда, потому что уже была попытка его похитить.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Сарьон разозлился. Его руки сжались в кулаки, глаза вспыхнули от гнева.

— Вы не имели права! Если Джорам в самом деле выковал новый меч, значит, он чувствовал какую-то угрозу. Король Гаральд стоял за этим, да? Его собственные законы запрещают…

— Да какое им дело до законов? — перебил его Мосия. — Они не признают никаких законов, кроме своих собственных.

— Они?

— Техноманты. Неужели вы ещё не поняли, отец?

Сарьон медленно разжал кулаки. Его гнев сменился страхом.

— С Джорамом все в порядке? Ему ничто не угрожает? Он собирался прислать ко мне своего сына на обучение. Теперь я опасаюсь, что…

— Джорам жив, отец, — перебил его Мосия и чуть улыбнулся. — С ним все в порядке, и с Гвендолин тоже. А сына он не присылает к вам потому, что у них с Гвен нет сына. У них дочь. Единственное и очень любимое дитя. Джораму не хочется отпускать такое сокровище в этот мир — и я не могу сказать, что осуждаю его за это.

Мосия вздохнул.

— Откуда ты это знаешь? — резко спросил Сарьон. — Вы шпионите за ним!