Драконы Исчезнувшей Луны - Уэйс Маргарет. Страница 12

Очевидно, сам Скай слишком долго находился вдали от родного мира, если мог называть битвами какие-то детские забавы. Однажды Малис довелось сразиться с несколькими такими воздушными парами, и потом она вспоминала об этом как о самом уморительном происшествии в своей жизни.

В мире, взрастившем Малистрикс, ни дня не проходило без кровавой битвы, в коей устанавливалась клановая иерархия. Выживание было ежедневным делом, вот почему Малис и ее соплеменники так обрадовались этому большому и ленивому новому миру, который им подвернулся. Она не хотела возвращения былых времен, однако вспоминала о них с ностальгией, подобно тому как убеленный сединами ветеран с грустью перебирает в памяти минувшие сражения. Малис и ее сородичи преподали убогим местным драконам хороший урок, после которого побежденные склонились перед ними и признали их своими властителями. А потом пришла ночь загадочной бури, и новоиспеченные подданные сразу как-то изменились, хотя Малис и не могла понять, в чем именно заключалась эта перемена. Красные, черные, синие — все они продолжали служить ей, спеша на каждый ее звук и жест, и тем не менее драконица не на йоту не верила в их искренность. Она часто видела, как новые слуги о чем-то перешептывались между собой, но, заметив ее, немедленно умолкали. А в один прекрасный день некоторые из них вдруг исчезли, и вскоре Малис узнала, что криннские драконы с наездниками — Неракскими Рыцарями — вступили в бой с соламнийцами в Соланте.

Собственно говоря, Малистрикс совершенно не интересовали проблемы соламнийцев, но почему она узнала о начавшемся военном походе последней? Повелитель Таргонн не преминул бы заранее поставить ее в известность. Однако Таргонн погиб, и именно с его смертью впервые появились известия, показавшиеся Малис самыми тревожными из всех, какие только могли существовать на свете, — в них говорилось о появлении на Кринне нового Бога.

Малис уже слышала рассказы о некоем Боге, перенесшем Кринн в их часть Вселенной, но сама она его ни разу не встречала, а потому решила, что, едва завидев ее, Бог просто испугался и убрался подальше от места намечавшейся битвы. Мысль о коварстве Бога, тянувшего время, чтобы собрать как можно больше сил, не могла прийти Малистрикс в голову, ибо мир, в котором она выросла, управлялся лишь силой и властью и совсем не знал вероломства.

До Малис все чаще доходили слухи о Едином Боге и его воительнице — девушке по имени Мина, но драконица не обращала на нее особого внимания, главным образом потому, что та ничем ей не досаждала. Скорее, ее действия были даже на руку Малис: Мина повергла щит над Сильванести и уничтожила лицемерного дракона Циана Кровавого Губителя, а эльфы были запуганы и раздавлены тяжелой поступью Рыцарей Тьмы.

Зато известие о намерениях Берилл (двоюродной сестры красной драконицы) напасть на эльфов Квалинести совсем не обрадовало Малистрикс, и отнюдь не потому, что она принимала участие в их судьбе. Просто такие действия нарушали заключенный ими договор. Малис не доверяла сестре, поскольку слишком хорошо знала ее жадность и неуемные амбиции. Она хотела вмешаться и положить конец еще не начавшейся войне, но Повелитель Таргонн, стоявший в то время во главе Рыцарей Тьмы, заверил ее, что контролирует ситуацию. Слишком поздно Малис поняла, как мало зависела от Таргонна даже его собственная жизнь.

Никем не сдерживаемая, Берилл вылетела в направлении Квалинести и нанесла эльфам поистине сокрушительный удар, вынудив их побросать свои дома и разбежаться, подобно тараканам. Ну а то, что сама она пала в битве... Ничего не поделаешь. Видно, такая уж судьба была у этой импульсивной и неразумной особы.

Малистрикс узнала о случившемся от двух прихвостней сестры — красных драконов. Стараясь угодить Малис, оба раболепствовали и пресмыкались перед ней изо всех сил, но так и не смогли убедить ее в своей преданности. Красной драконице не понравилось оживление, с которым слуги поведали ей о гибели Берилл: они не оказали погибшей должного уважения. Но еще меньше Малистрикс понравились сведения о том, как именно умерла ее сестра. От подробностей гибели Берилл явно веяло вмешательством какого-то Бога: хотя зеленая родственница Малис и походила на крикливую ослицу, она была настолько большой и сильной, что кучка эльфов ни за что не одолела бы ее, не будь на то воли свыше.

Один из криннских драконов невольно подал Малис идею забрать тотем Берилл — рассказывая о магической силе, исходившей от него даже после смерти драконицы, он упомянул и о том, с какими проблемами столкнулись люди, воевавшие на ее стороне: они хотели забрать тотем себе, но не знали секрет управления его энергией.

Ужаснувшись при мысли, что нечестивые человеческие руки могли коснуться чего-то столь могущественного и священного, как тотем, Малис немедленно предъявила на него свои права. С помощью магии она доставила сокровище к себе в пещеру и присоединила черепа, добытые сестрой, к собственным трофеям. Обуздав силы тотема, Малис сразу же почувствовала, как они хлынули в ее тело, делая его более мощным и неуязвимым, чем когда бы то ни было.

Вскоре пришли известия об убийстве Миной грозного Ская. Драконица решила не терять времени даром: слишком много получит этот новый местный Бог, если завладеет его тотемом. Пусть-ка этот Бог убирается обратно в ту нору, из которой он выполз!

Теперь, добравшись до бесценного предмета, Малис опутала его магической сетью и подготовила к транспортировке. Она немного помедлила, глядя на останки растерзанного ею дракона и думая, не прихватить ли и его череп.

— Скай не заслужил такого почета, — сказала наконец Малис, презрительно ткнув мертвое синее тело своим когтем. — Он был безумен. Абсолютно безумен. И его череп может причинить вред.

Она сердито осмотрела дыру на своем плече. Кровотечение прекратилось, но разорванная плоть горела от боли. Кроме того, рана сковала переднюю лапу Малис. Впрочем, лететь она все-таки могла, а это сейчас было самым главным.

Собрав черепа в магическую сеть, Малис приготовилась к отлету, но перед тем как покинуть пещеру, понюхала воздух и как следует осмотрелась. Еще по прибытии сюда она ощутила нечто странное — посторонний запах. Сперва Малис не догадалась, кому бы он мог принадлежать, но теперь поняла, что в жилище Ская пахло другим драконом. Криннским драконом. И скорее всего, металлическим.

Малис тщательно обыскала каменный зал, на полу которого лежал растерзанный Скай, однако не обнаружила ничего подозрительного: ни золотистой чешуи вокруг, ни серебристых блесток на стенах. На этом она решила прекратить свои поиски, так как рана на плече стала причинять ей слишком сильную боль. К тому же драконице не терпелось вернуться в безопасную тьму собственной пещеры, чтобы заняться воздвижением там тотема.

Крепко держа сеть с черепами и стараясь не шевелить больной конечностью, Малис вытянула свое массивное тело из логова мертвого Ская и замахала крыльями, устремляясь на восток.

5. Серебряный дракон и синий дракон

Серебряный дракон оставался в своем убежище до тех пор, пока не убедился, что угроза миновала. Он знал о битве, разгоревшейся наверху, и испытывал чувство гордости за Ская, дерзнувшего противостоять ужасной красной драконице. Мирроар слышал пронзительный визг Малис и последовавшие за этим страшные звуки разрываемой плоти, а потом ему на руку пролилась какая-то теплая жидкость и в воздухе запахло кровью синего дракона.

Теперь, когда Малис покинула пещеру, серебряный дракон задумался о том, что ему делать дальше. Он потрогал свои глаза и проклял поразившую их слепоту: она сводила на нет пользу от полученных сведений о Едином Боге и исчезнувших металлических драконах, ибо, будучи незрячим, Мирроар все равно ничего не мог предпринять.

Впрочем, кое-что ему все-таки предстояло сделать, причем безотлагательно, — отправиться на поиски воды и пищи. Даже сквозь сильный запах крови Ская Мирроар чувствовал близкое присутствие пресной воды и, чтобы быстрее до нее добраться, принял свое настоящее обличье: в драконьем теле его обоняние значительно обострялось. В минуту перевоплощения он испытал удовольствие, сравнимое с облегчением, которое получает человек, потягиваясь после длительного пребывания в неудобной позе. В отличие от тесного и уязвимого человеческого тела, огромное туловище дракона было надежно защищено чешуей, а четыре мощные лапы придавали Мирроару куда больше устойчивости, чем две тонкие ноги. Будучи зрячим, он мог увидеть оленя, бежавшего по полю за многие мили от него. А нюх его оставался острым и сейчас, и дракон быстро отыскал источник, струившийся по лабиринтам пещеры.