Драконы летнего полдня - Уэйс Маргарет. Страница 33

– Хоть ты жив… Танис терпеливо ждал, пока убитые горем родители немного придут в себя; ждал, чтобы еще раз огорчить и без того несчастных Карамона и Тику. Пусть молодого мага миновала участь братьев, жизнь его висела на волоске.

Наконец Палин вытер слезы и взглянул на Таниса.

– Скажи им, – чуть слышно произнес он.

– Сказать?.. Что вы еще не сказали? – весь напрягшись, трясясь мелкой дрожью, спросил Карамон.

– Палин попал в плен к темным рыцарям. Они требуют выкуп.

– Ну конечно, мы заплатим… Если понадобится, мы все продадим, – заверил Карамон.

– Им нужны не деньги, – начал пояснять Танис. – Они хотят, чтобы маги открыли Врата в Бездну… чтобы тем самым освободить королеву Тьмы. Карамон поднял искаженное мукой лицо. Его невидящий взгляд скользнул по Танису и Палину и остановился на Стиле.

– Но… это же вздор! Это издевательство! Чародеи никогда не дадут на это своего согласия… Это же смертный приговор!.. Ты его не получишь! Не получишь!

Никто не успел остановить Карамона, ринувшегося на Стила. Внезапность порыва и превосходство в весе позволили гиганту припечатать рыцаря к стене.

– Карамон, прекрати, – крикнула Тика. Танис и Палин попытались оттащить Карамона, который в слепой ярости тянулся к горлу рыцаря. Не прибегая к оружию, Стил отвел в сторону руки бывшего воина и отбросил его в объятия сына и Таниса.

– Я понимаю горе отца, – сказал он, учащенно дыша и не сводя глаз с Маджере. – Но в следующий раз скидок не будет.

– Карамон! Дорогой мой! – Тика прильнула к мужу. – Все обойдется. С нами Танис. Он нам поможет. Он не отдаст им Палина… Правда, Танис? Глаза Тики выражали отчаяние, мольбу, безутешность. Как хотелось бы Танису сказать ей то, чего она так жаждала услышать! Но что он мог сделать? Ноги больше не держали Тику, и она рухнула на стул. Потрясенная, ничего не чувствуя, кроме всеохватывающей немоты, женщина застыла в оцепенении.

– Отец, – тихо произнес Палин. – Нам нужно поговорить.

– Бери меня, будь ты проклят! – воскликнул Карамон. – Моя жизнь – в обмен на жизнь сына…

– В тебе говорит отец, – сказал Стил. – Ты отлично понимаешь, что это не возможно. Наши маги знают цену племяннику Рейстлина Маджере. Они полагают, что могущественнейший из чародеев мог бы принять участие в судьбе молодого человека.

– Брат?! – изумился Карамон. – Но его нет! При чем здесь он?

– Отец! – прошептал Палин, дергая его за рукав. – Нам нужно поговорить!

Карамон не обращал на сына внимания. На лице Стила проступила язвительная усмешка:

– Будем надеяться, он что-нибудь придумает. В противном случае, – усмешка исчезла, – ты потеряешь и третьего сына. Чтобы не закричать, Тика впилась зубами в руку и тихо застонала. По лестнице бесшумно спустилась Дезра. Оттеснив Таниса, она обняла хозяйку и стала ее утешать.

– Полно, милая. Пойдем со мной. Поднимемся наверх. Тебе нужно отдохнуть.

Тика взглянула на Дезру так, будто видела ее впервые. Затем уткнулась ей в грудь и горько зарыдала. Дезра, готовая тоже расплакаться, обратилась к Танису:

– Можно сказать этому королю эльфов – время его жены почти настало.

Чувствует она себя нормально, и настроение хорошее. Думаю, и с ней и с ее ребенком все будет в порядке.

– Боги благословенные!. – опомнился Танис. – Портиос совсем забыл об Эльхане… Он ждет на улице… Пойду скажу ему.

– Что же это он забыл о ней? – сердито спросила Дезра. – Ему следует быть рядом.

– Это я уговорил его выйти. Мы здесь едва не сцепились, чуть не начали рубиться. При упоминании о Портиосе Стил положил руку на эфес меча, губы искривила ухмылка.

– Рубиться! – воскликнула Дезра. – В этот грустный мир, в этот мир печали идет новая жизнь… Может быть, было бы лучше ему совсем не родиться!

– Не говори так, Дезра, – внезапно выйдя из оцепенения, крикнула Тика.

Появление новорожденного – это надежда, что мир изменится… станет добрее. Мы должны в это верить. Ведь жизнь моих сыновей что-то да значила!

– Да, дорогая… Прости, я не подумала… Я с тобой согласна. Пойдем наверх. Ты мне могла бы помочь, если чувствуешь себя в состоянии…

– Новая жизнь, – пробормотала Тика. Одни уходят, другие только вступают…

Да, я могу помочь. Я в порядке…

– Отец, – произнес Палин после ухода матери. – Мы должны поговорить… тотчас же. Карамон обернулся, удивленный твердостью в голосе сына. На смертельно бледном лице Палина резко выделялись черные тени под глазами.

– Извини, сын, – ероша волосы, едва слышно, проговорил Карамон. – Кровь слишком сильно бросилась мне в голову… Тебе следует прилечь, отдохнуть.

– Я прилягу, отец, – терпеливо продолжал Палин, беря Карамона за руку.

Идем со мной… поговорим. Ничего, если мы побеседуем наедине? Вопрос был адресован Стилу, который тут же согласно кивнул:

– Ты дал мне слово, что не сбежишь.

– Я его сдержу, – твердо сказал Палин. – Пойдем, отец. Пожалуйста…

– Иди, Карамон, – в тон Палину сказал Танис. – Паладайн принял твоих старших под свое покровительство, а Палин сейчас нуждается в тебе.

– Я ничего не понимаю, Танис, – с мукой в голосе, недоуменно произнес Карамон. – Рейстлин мертв! Чего они еще могут хотеть от него?.. Я не понимаю.

Танис имел сомнения на этот счет. Действительно ли Рейстлина не было в живых?

Может быть, и у Серых Рыцарей Такхизис имелись основания считать по-другому?

Полуэльф догадывался, что Палин знает нечто, чем не может поделиться. «Я должен увидеться с Даламаром, – сказал себе Танис, когда Палин и Карамон вышли. И с главой Ордена Рыцарей. Мы в беде. В большой беде». Но это все потом, а сейчас ему предстоял разговор с Портиосом. Вот-вот на свет должен был появиться его ребенок. Одни уходят, другие только вступают в этот мир. Существовала ли надежда? В данный момент Танис этого сказать не мог.

Много лет назад на зависть всей Утехе Карамон выстроил для Тики дом. Он был достаточно просторным, чтобы большая, растущая семья не ощутила однажды тесноты. В течение долгого времени дом оглашался смехом и криками трех сыновей-проказников. Позднее родились две дочери. Палин часто повторял, что родители обзавелись девочками специально для того, чтобы они дразнили братьев и всячески им надоедали. Ко времени, когда семья окончательно сформировалась, Тика и Карамон стали полными хозяевами и владельцами таверны «Последний приют».

Мальчикам скоро предстояло вступить в период зрелости, пору самостоятельной жизни. Дом находился на некотором расстоянии от таверны, и супругам приходилось ежедневно совершать вынужденные прогулки. Карамон, кроме того, зачастую делал и внеочередные, поскольку Тике, вдруг проснувшейся среди ночи, казалось, что таверна объята пламенем пожара. Это им в конце концов надоело, и они решили продать дом и поселиться прямо в таверне. Одна из комнат в старом доме звалась «комнатой Рейстлина». Она пустовала с тех пор, как Рейстлин Маджере надел Черную Мантию и обосновался в Башне Высшего Волшебства в Палантасе. Карамон не терял надежды, что брат рано или поздно одумается, поймет свою ошибку и вернется в Утеху. После смерти Рейстлина Карамон хотел хоть подо что-нибудь приспособить жилище брата, но так и не сподобился вплоть до продажи дома.

Разумеется, у Карамона и в мыслях не было называть какую-либо из комнат таверны «комнатой Рейстлина». Но как-то раз он стал невольным свидетелем разговора своих дочерей и очень удивился, услышав, что «комнатой Рейстлина» они называют небольшой чулан. Тика отнеслась к этому как к причуде дочерей, желанию девочек поскорее обжить новое место. Карамон согласился с ее соображениями, но с тех пор у них тоже вошло в привычку звать чулан «комнатой Рейстлина». Как-то в таверне остановился странствующий маг, и так получилось, что в беседе хозяев была упомянута «комната Рейстлина». Маг принялся буквально умолять показать ему место, где когда-то жил знаменитый чародей. Как ни пытался Карамон разубедить красного мага, как ни доказывал, что при жизни Рейстлина этой части таверны вовсе не существовало – все было напрасно. И Карамон позволил ему осмотреть чулан – все же тот являлся постоянным клиентом и платил не зубами ящерицы, а чеканной монетой. Кудесник нашел «комнату» довольно милой, хотя и несколько захламленной. Он попросил хозяина – «в знак уважения великого мага» разрешить ему оставить в обители Рейстлина магическое кольцо. Карамон и тут не мог отказать. Так на пустой бочке из-под эля появился первый магический предмет.