Уроки вожделения (СИ) - Казанова Элла. Страница 24

– Ну вот, снова вы напряглись. Как же вас легко испугать, Ар-ра… – В его устах это звучало урчащей лаской.

– Перестаньте, не хотите – значит, ничего не будет. Ш-ш-ш…

Мужские руки мягко заскользили, поглаживая, успокаивая, рассеивая страхи, которые их же владелец и внушил.

Ара не понимала, что с ней происходит: сидеть на коленях у лорда Кройда и смотреть на то, как другие люди бесстыже выставляют таинство брака напоказ, было по-прежнему некомфортно. И в то же время… в то же время его прикосновения, дыхание в волосах, ощущение его сильного твердого тела, рук наполняло ее негой…

– Вы спросили, зачем я это делаю? – прошептал маркиз, легонько водя пальцем по ее позвонкам, обрисовывая каждый. – Мне просто… приятно: приятно дотрагиваться до вас, вдыхать запах ваших волос, кожи… от вас так хорошо пахнет, Ара… – он погладил кончиком носа ее шею, вдохнул. – Приятно чувствовать вас так близко, – поцеловал в основание волос, – ощущать, как вы слегка дрожите от моих прикосновений…

Его шепот гипнотизировал, обволакивал, лишал воли. Голова закружилась, и голос маркиза сливался с далекими стонами, но Ара почти забыла, чьи они.

Все, что имело значение – голос, погружающий ее в алое томление, и нежные объятия…

– Скажите… а вам это приятно?

– Да… – услышала она едва слышный ответ, соскользнувший с ее собственных губ.

– Ну вот, а говорите, я вас мучаю… Знаете, что такое настоящая мука? Непередаваемая пытка? Пытка – это держать вас сейчас в руках, знать, что на вас нет белья, а между ног с каждой секундой становится все мокрее и горячее… – голос из убаюкивающего становился все более глубоким, объятия – требовательными, руки скользили по телу Ары, уже не согревая, а распаляя, передавая жар. – Мука – смотреть на них, – кивок на сцену, – и представлять на их месте нас с вами… – Пальцы потянули наверх ее подол дюйм за дюймом. – Воображать вас под собой, покрытую капельками пота, дрожащую, чуть испуганную и ждущую того, что обязательно произойдет. Наблюдать, как ваши глаза подергиваются поволокой страсти, стирающей все страхи и сомнения, как вы чуть-чуть раздвигаете для меня ноги, – мужские руки действительно слегка развели ее бедра, – и тут же замираете, тяжело дыша… Пытаетесь вновь свести их, но я не позволяю. Не позволяю вам передумать, отступить… – Пальцы впились так, что наверняка останутся синяки.

– Замолчите! – выдохнула Ара, выгибаясь то ли в попытке высвободиться, то ли от скручивающегося внутри невыносимого напряжения.

Пересохшее горло горело огнем, зрительный зал плыл и качался, растворенный в их с маркизом жарком дыхании, а голос продолжал нашептывать на ухо:

– Хочу, чтобы ты вся была открыта для меня, поэтому разведу тебе ноги широко-широко, наслаждаясь твоим смущением, сбившимся дыханием, умоляющим взглядом. Ты ведь будешь умолять, Ара? – Он ощутимо прикусил ухо, потянул и отпустил мочку. Лизнул в шею. – Сперва будешь умолять не делать этого, а потом – взять тебя. И я возьму. И наконец-то услышу, как ты стонешь, когда я буду погружаться в тебя, раз за разом все глубже и резче… увижу ошеломление и удовольствие в твоих глазах, осушу губами слезы, почувствую, твое первое робкое движение навстречу, неожиданное для тебя самой…

Между ног уже вовсю горело, почти причиняя боль, и Ара вдруг поняла, что тихонько двигает бедрами в такт словам, трется о маркиза, а он в свою очередь притягивает ее к себе, ритмично вдавливаясь в ягодицы своим твердым и таким горячим пахом, что удивительно, как брюки еще не вспыхнули.

– Нет! – судорожно всхлипнула она, перехватывая его руку, скользнувшую ей между ног, но опоздала на доли секунды и лишь накрыла ее своей ладонью, усиливая нажим.

Маркиз мучительно застонал, ткнувшись лицом ей в плечо.

– Такая мокрая…

Потом быстро приподнял Ару за талию, торопливо высвобождая пуговицы из петель, расстегивая свою ширинку.

И снова прижал ее к себе, только уже не через брюки. Впервые соприкоснувшись обнаженной кожей, они оба глухо застонали, словно обожженные. Платье Ары сбилось на поясе, оголяя ее ниже талии – но слава Богу в темноте из-за бортика ложи этого не видно, – а вот маркиз был по – прежнему полностью одет, только брюки приспущены.

От его тяжелого хриплого дыхания сердце Ары сходило с ума.

Но почувствовав, как его горячее естество прижалось прямо к ее промежности, девушка испуганно дернулась, рывком выныривая из зыбучего алого дурмана.

– Нет, конечно, нет… – прошептал маркиз, угадав причину страха, – мы не станем делать этого здесь. – И потянул ее, откидывая на себя, мягко обхватил грудь.

Где-то далеко голос разума еще твердил, что так нельзя, что это неправильно, но он слабел с каждым движением бедер, тогда, как рождаемое трением горячих тел сладко-болезненное напряжение росло, как морской шквал.

И если бы маркиз дотронулся до нее еще раз, там, внизу, то шквал обрушился бы на Ару, унес с собой, но мужчина больше этого не делал. И Ара сама невольно раздвинула ноги шире, прогнулась до ломоты в пояснице…

– Маленькая жадина, – хрипло рассмеялся он ей в ухо, тут же сдавленно зарычал, и этот звук отозвался в ней горячей судорогой.

Маркиз же напрягся и, задышав рваными глотками, отодвинул Ару от себя. Прижался мокрым лбом к ее плечу, прикусил кожу, выдохнув:

– Господи, что я творю…

Девушка протестующе всхлипнула, когда он перестал двигаться, невольно вдавливаясь в него ягодицами и чувствуя, как он дрожит.

И лорд Кройд, что-то пробормотал сквозь зубы, развернул Ару боком, резко сдернул с ее плеча платье, обнажая одну грудь, и вобрал в рот сосок, поглаживая и пощипывая второй пальцами сквозь ткань.

Отступившая была истома хлестнула между ног яркой судорогой, и еще одной, в такт посасывающим движениям его рта. А затем без всякого предупреждения Ара рухнула в черноту, закричав от взорвавшегося в каждой точке тела и разума наслаждения.

Но маркиз быстро зажал ей рот ладонью и держал, пока не стих последний спазм. Потом быстро и аккуратно ссадив ее на кресло, выдавил:

– Я скоро. – И покинул ложу.

Глава 11

К возвращению маркиза Ара уже успела окончательно прийти в себя и оправить одежду. В голове царил полный сумбур. Да, смотреть на мужчину было неловко, но не так обжигающе стыдно, как можно было предположить. Лорд Кройд же вел себя, как ни в чем не бывало, и, наверное, эта его спокойная убежденность в естественности произошедшего передалась и Аре.

Он опустился в соседнее кресло, взял ее за руку, переплел их пальцы и просидел так до конца представления. На второй любовной сцене лишь поцеловал ее в раскрытую ладонь, породив в низу живота отголосок испытанного наслаждения, и крепче стиснул пальцы.

Ара же невидяще глядела на сцену, тогда, как все чувства сосредоточились на их сомкнутых руках, на глубоком размеренном дыхании мужчины рядом, на его пьянящем аромате, и ее сердце то лихорадочно колотилось, то замирало, и в груди разливалась странная сладкая боль, не имеющая ничего общего с недавней истомой.

Спектакль длился чуть больше часа, без антракта, и, когда включили свет, все хлопали, включая Ару.

Покидая ложу, она заметила, что некоторые гости направляются не на выход, а в, какие-то неприметные дверцы по бокам от сцены.

– Куда они? – спросила она у лорда Кройда. – Там есть другой выход?

– Там есть специальные комнаты для желающих продолжить вечер. Особенно они популярны у тех, кто приехал без пары или хочет разнообразить свою семейную жизнь.

Ара в немом изумлении уставилась на сошедшуюся возле одной из таких дверей парочку в масках. Несколько слов, и они исчезли внутри.

Девушка кинула взгляд на маркиза, почти ожидая от него насмешливого предложения проследовать туда и лично удовлетворить любопытство, но лорд Кройд молчал. Только сосредоточенно смотрел перед собой, чуть хмурясь, и держал ее за руку так крепко, словно боялся, что Ара вырвется.

Но в, какой-то момент на лестнице их все-таки разделил поток людей, и оказавшийся рядом высокий брюнет в фиолетовой бархатной полумаске улыбнулся Аре. При обычных обстоятельствах, в другом месте, и не сбитая с толку этим странным чувством, поселившимся в груди, она бы просто проигнорировала нарушителя этикета или ответила ледяным взглядом. Но сегодняшним вечером, под влиянием нового ощущения, которое то жгло, то щекотало изнутри, словно пузырьки игристого вина, улыбнулась в ответ.