Морпех. Дилогия (СИ) - Таругин Олег Витальевич. Страница 28

— Понял, — кивнул Левчук. — А байки — это чего такое?

— Мотоциклы, — не стал вдаваться в подробности Алексеев, раздраженно скрипнув зубами — кажется, кто-то обещал за языком следить? Ну-ну… — Немцы их так называют.

— Угу, — морской пехотинец поудобнее перехватил приклад, скосил взгляд на уложенные на сиденье патронные коробы с запасными лентами. — Готов.

— Торможу, — старлей сбросил скорость, сворачивая к обочине с припаркованными мотоциклами. Фашистский «гаишник» — как водится, не вовремя проснувшийся внутренний голос язвительно сообщил, что все-таки правильнее называть его сотрудником военной автоинспекции, — опустил жезл, делая шаг вперед. Больше он ничего сделать не успел.

Над головой Степана зарокотал «тридцать четвертый», свинцовая строчка прошлась вровень с бортом вражеского бэтээра, на миг задержавшись на пулеметчике. Судорожно дернувшись несколько раз, тот исчез из поля зрения, падая, задрав ствол своего МГ в небо. Не отпуская спускового крючка, старшина перенес огонь на стоявших неподалеку от бронетранспортера гитлеровцев, так и не успевших ничего понять. Все, пошла жара!

Морпех вдавил в полик педаль газа, резко выворачивая руль влево. Отлетел в сторону, выронив жезл, сбитый фельджандарм; в проеме откинутой бронезаслонки мелькнуло искаженное ужасом лицо второго, заскрежетал сталкиваемый с дороги мотоцикл, следом еще один. Степан торопливо крутанул руль в обратном направлении: пятитонный бэтээр — не танк, увлекаться нельзя, если застрянет, подмяв под брюхо байк — пиши, пропало. Броневик грузно подпрыгнул, на что-то наехав, выровнялся, снова возвращаясь на центр грунтовки. Ф-фух, вроде пронесло! А вообще, больше так рисковать нельзя! Пулемет замолчал: Левчук, матерясь сквозь зубы, менял патронный короб. Ну да, все правильно, в нем всего-то с полсотни патронов, на несколько секунд стрельбы. Позади забухали одиночные винтовочные выстрелы — уцелевшие фрицы приходили в себя. Старшина попытался, было, развернуть пулемет, но вовремя понял, что стрелять назад не сможет — для этого следовало установить его на кормовом вертлюге. По кормовой броне несколько раз звонко цокнули пули.

Не отрываясь от дороги, старлей дернул его за рукав бушлата:

— Вниз давай, не маячь! Сейчас они до пулемета доберутся, могут и подстрелить. Твой горшок от винтовочной пули не спасет.

Кивнув, Семен Ильич тяжело опустился на сиденье, сдвинул на затылок немецкую каску. Отер рукавом взмокший, несмотря на холодный встречный ветер, лоб:

— Похоже, прорвались, командир?

Алексеев пожал плечами, прислушиваясь к работе мотора. Несмотря на недавний таран, мотор особых подозрений не вызывал, да и с чего бы? Крыло вместе с фарой он, понятно, снес начисто, но капот серьезных повреждений получить не мог, разве что несколько не предусмотренных конструкцией вмятин. Нет, с этой стороны точно все в порядке. Лишь бы покрышка после наезда на мотоциклы не порвалась, на ободе далеко не уедут.

— Прорвались, старшина, однозначно. Теперь главное поскорее до Озерейки добраться.

— Думаешь, в погоню кинутся? — имея в виду оставшийся за спиной бэтээр, спросил тот.

— Вряд ли, — покачал головой старший лейтенант. — Не их профиль. Это полевая жандармерия… военная полиция, короче. Дезертиров своих ловить, движение на дорогах контролировать, местное население кошмарить. Да и понимают, куда мы едем. Сейчас свяжутся с начальством, доложат по команде, заодно и новости про батарею узнают. Учитывая, что в районе Глебовки наши воздушный десант высадили, скорее всего, на них и подумают. Ну, да мы ж не гордые, переживем как-нибудь… — Степан дернул головой. — Лучше глянь, как там, все целы? Пару раз по нам все-таки попали.

Левчук завозился, привставая и разворачиваясь на неудобной сидушке. О чем-то коротко переговорив с товарищем, уселся обратно:

— Нормально все, командир. И фрицы не бузили, и не зацепило никого, выдержала броня, — морпех отметил, что ударение тот поставил на первый слог. — Может, все ж таки пулемет на корму переставить? Николай — стрелок опытный, если что, отобьется.

— Не нужно, я карту помню, нам ехать километра три от силы осталось. Пусть просто назад поглядывает, на всякий пожарный. И, кстати, как подъезжать станем, ты наружу высунься, чтобы наши не обстреляли, а то уж вовсе глупо получится, — Степан улыбнулся, ощущая как понемногу отпускает чудовищное напряжение последнего часа. — Главное, каску сменить не забудь…

Возвращение разведгруппы на трофейном бронетранспортере произвело среди десантников если и не фурор, то нечто близкое к тому. Примерно в полукилометре от околицы их остановили — в скрытой кустами придорожной балочке обнаружился секрет из пятерых бойцов при пулемете. Стрелять сразу морпехи, к счастью, не стали, узнав торчащего над корпусом Левчука, так что предупреждение старлея оказалось нелишним. Не задерживаясь, сразу покатили к штабной избе, доложиться комбату. Пока ехали узкими улочками, Степан заметил изменения: морские пехотинцы определенно готовились к выступлению. Причем, из поселка, похоже, уходили навсегда, поскольку раненых уже погрузили на найденные в поселке подводы и в кузов трофейного грузовика. Интересно, в каком направлении? Все-таки к Глебовке? Или за время его отсутствия Кузьмин принял какое-то иное решение? Например, на основании доставленной Аникеевым или другими разведчиками информации? Впрочем, к чему гадать — сейчас все и узнаем…

Предупрежденный кем-то из бойцов капитан третьего ранга дожидался на улице. Неподалеку переминался с ноги на ноги Аникеев — рядовому определенно хотелось рвануть к товарищам, однако останавливало присутствие начальства. Заглушив «бронезапорожец» в нескольких метрах от крыльца, Алексеев прихватил трофейную планшетку и выбрался наружу кратчайшим путем, то бишь просто перемахнув через борт. О чем тут же пожалел: практически позабытая в круговерти последних событий пулевая царапина на ребрах снова дала о себе знать, да и повязка, похоже, окончательно сползла. Нужно будет перебинтоваться, если нагноится, вовсе уж глупо получится.

Пока Левчук с пулеметчиком выпихивали через кормовую дверцу слегка ошалевших от тряски и изменений в собственной судьбе пленных, подошел к Кузьмину, бросил ладонь к обрезу каски:

— Товарищ капитан третьего ранга, разрешите доложить! Разведгруппа задание выполнила, стягивание в район Глебовки сил противника подтверждено. Во время рейда уничтожен склад боеприпасов фашистской полевой батареи калибром сто пять миллиметров (с калибром Степан разобрался еще в овраге, разглядев обозначения на ящиках), уничтожено до трети личного состава включая большинство младших офицеров и унтеров. Захвачен бронетранспортер и двое военнопленных, командир батареи и радист. На обратном пути разгромлен пост фельджандармерии, в том числе разбиты два мотоцикла. Потери — один убитый, один легкораненый.

И, глядя на вытягивающееся с каждым словом, лицо комбата, не удержавшись, добавил:

— Вы спрашивали, имеется ли у меня радиосвязь? Докладываю, теперь имеется! Радиостанция, одна или несколько, в этой бронемашине. В комплекте немецкий радист, понимающий по-русски. Обещал помочь разобраться. Вот еще полевая сумка командира батареи, там карта со свежими отметками, скорее всего, уже сегодняшними. Подробно не изучал, некогда было.

Несколько секунд Кузьмин молчал, переваривая более чем неожиданную информацию, затем сообщил:

— Ну, знаешь ли, Алексеев! Когда твой боец с донесением явился, хотел я тебя по возвращении как следует за самоуправство отчитать, а теперь… Эх, да что там говорить!

Шагнув к Степану, капитан третьего ранга порывисто его обнял, пророкотав в самое ухо:

— Ну, спасибо, разведка, вот уж подарок, так подарок! Всем, понимаешь ли, подаркам подарок! А про все остальное ты мне потом подробненько расскажешь, что да как. Кстати, остальная твоя информация тоже подтвердилась, вторая разведгруппа засекла немецкие танки численностью до батальона и колонну автомобилей с пушками на прицепе. Бойцы буквально за полчаса до тебя вернулись.