Становление Героя Щита 17 (ЛП) - Юсаги Анеко. Страница 47

В общем, самые прожорливые среди собравшихся — это Фиро, Садина, Силдина и Сэйн.

— П-паренёк Наофуми, может, хватит?

— Хм… Ладно, потом всё равно ещё раз накормлю. И к следующему пиру уже готовиться надо.

Качество еды напрямую влияет на повышение уровня, так что поиск продуктов и прочая подготовка — вечная проблема. Если я буду кормить их одним и тем же, им быстро надоест.

— Кх… Паренёк Наофуми, мне теперь твоё Зеркало кажется подносом. Ты теперь Герой еды.

Это ты зря сказал.

— Кажется, ты ещё не наелся, Ларк. Я собирался угостить Фиро огромным лэмператрисом *, но теперь он достанется тебе, — с этими словами я поставил на стол перед Ларком огромный рисовый торт.

— Ты чего?!

— Съешь его целиком, Ларк. Не вздумай ничего оставлять. Ты должен стать сильным, чтобы защищать мир. Ты и без меня знаешь, насколько важны методы усиления, и должен понимать, сколько опыта и бонусов получишь от моей еды.

— Кх… Ладно уж, съем. Уо-о-о-о-о!

Ларк с воплем набросился на угощение. Наконец, он не выдержал и упал в торт лицом. Вот тебе за Героя еды! Вспомнилось, как какой-то солдат посмел меня назвать Героем кастрюльной крышки!

— Фиро, доешь за него.

— Да-а! Еда-а! — Фиро уже вышла из человеческой формы и наелась так сильно, что у неё раздулся живот. — Господин-сама, я полностью наелась. Впервые!

Даже Фиро уже достигла предела и почти не могла есть.

Вот так и закончилась моя попытка накачать моих товарищей нездоровым допингом.

Эпилог. Ответственность справедливости

Большая часть собравшихся так объелась, что уже заснула и засопела.

Уложив Рафталию спать, я убрал со стола и собирался вернуться в комнату, но по пути наткнулся на Ицуки, который стоял на балконе с видом на ночной пейзаж. Лисии не было… уже спала в комнате? Вообще-то она должна присматривать за Ицуки, но думаю, ему уже более-менее можно доверять.

— А, Наофуми-сан, это вы?

Ицуки повернул голову, переводя взгляд с ночного неба на меня. В последнее время мне слегка не по себе от Ицуки — он слишком тихий. Конечно, он послушный и исполнительный, но очень сложно понять, о чём он думает.

— Сегодня красивая луна, я вышел посмотреть.

— Ясно.

В этом параллельном мире есть луна. И в нашем тоже есть. Но это неудивительно — там есть оборотни и прочие полулюди-перевёртыши, взять хотя бы Фоура и Кил.

— …

— …

Между мной и Ицуки повисло молчание. “Может, уйти?” — подумал я за секунду до того, как голос Ицуки нарушил тишину:

— Наофуми-сан, вы уже знаете?

— О чём?

— О том, что моё Проклятие развеялось. Ко мне вернулся рассудок.

— Да.

Я не дурак, поэтому вечно со всем согласный Ицуки не мог не вызвать у меня подозрений.

— Я так и думал… — протянул Ицуки.

— Ну, как иначе. Твоё Проклятие уже давно должно было развеяться, но твоё поведение не меняется. Разумеется, я думал о том, что с тобой творится.

Конечно, я предполагал, что он мог глубоко сломаться, как Мотоясу. И я не могу отрицать, что обращался с Ицуки примерно так же как с Мотоясу. Но разница в том, что Ицуки чётко отвечал на поставленные вопросы и мог поддержать разговор, когда нужно. Кроме того, он никогда не пытался восстать против меня, поэтому я особенно не переживал, тем более что рядом с ним всегда была Лисия.

— Возможно, вы недоумеваете, почему я остался с вами, хотя моё Проклятие завершилось и я пошёл на поправку?

— Ну почему недоумеваю, я вообще особенно не задумывался. Просто решил, что на тебя повлияли чувства Лисии, и ты повзрослел.

Опять же, на самом деле я полагал, что он просто сошёл с ума как Мотоясу.

— На самом деле главная причина — в вашем великодушии, Наофуми-сан.

Да? Я бы, если честно, наоборот назвал себя человеком жадным и прижимистым. Если Ицуки хочет заблуждаться относительно меня, то это его право, но лично я буду считать себя мелочным типом.

— Скажу честно… Мне не хватало храбрости признаться, что я ошибаюсь, а вы правы.

Известная ситуация — гордость мешает признать правоту оппонента, но душа знает, на чьей стороне правда. Это чувство жутко бесит и мешает. Мне тоже иногда из принципа не хочется признавать чужую правоту, хотя в глубине души я понимаю, что неправ. Действительно, если не собраться с храбростью, это может продолжаться вечно.

— Но теперь я могу это сделать. Наофуми-сама, вы не виноваты. Даже самый святой человек покажется злодеем, если слышать лишь всё плохое, что о нём говорят.

— Но я злодей.

Я так воспитал жителей своей деревни, что они с радостью отправились в битву, ставшую для некоторых последней. И даже сейчас многие среди них считают, что лучший способ зарабатывать деньги — это заниматься торговлей. Я не думаю, что человек, который так воспитывает детей, может считаться хорошим.

— Я не рассказал им об ужасах войны.

— Вы всегда защищали их от смерти.

— Но не защитил.

Я не смог спасти всех своих подопечных. Во время битвы с Фэнхуаном были жертвы, в том числе Атла. Кроме того, мы понесли потери во время войны с Фобреем, пусть и небольшие.

— Они и до встречи с вами знали об ужасах войны, потому что росли в кошмарных условиях.

Я задумался о своей деревне. Что ни говори, её жители что тогда, что сейчас живут в смертельной опасности, но почему-то всегда улыбаются. Не скажу, что меня охватила невыносимая ностальгия, но я был бы не против сейчас увидеть эти лица.

— Защитить от войны всех, кого вы знаете — несбыточная мечта. Но я глубоко уважаю ваше стремление.

— …

— Теперь я хорошо вижу, что жители вашей деревни ярко блистают именно потому, что хотят сражаться сами и быть вашими клинками вместо того, чтобы беззащитно ждать от вас помощи.

— Ты мне льстишь?

— Да, это лесть. Но главное — теперь я понимаю, что имели в виду Лисия-сан и Рен-сан, когда уверяли меня, что вы делаете всё возможное.

— Это когда они говорили, что я работаю больше своих рабов?!

Они оба утверждали, что не это имели в виду, но уверяли меня с неподдельным жаром. Я до сих пор помню, как неловко себя чувствовал.

— Наофуми-сан, вы заблуждаетесь.

— В чём?

— Не нужно быть кем-то по своей сути, чтобы спасать людей и направлять их.

Как запутанно выразился.

— Порча, поразившая наш мир, и в особенности Церковь Трёх Героев, заключалась в наивности людей, которые полагались на Героев просто из-за их статуса. Если люди доверяют вам собственную жизнь, то даже благополучное спасение не сможет им помочь.

— С этим не поспоришь.

Ицуки говорит очевидные вещи. Люди, живущие под крылом спасителя, понимают это лишь когда их покровитель исчезает. А если они доверяют ему целиком и полностью, то после этого остаются совершенно беззащитными.

— Мы, Герои, не можем жить в своё удовольствие. Все мы с самого начала должны были вести себя как Наофуми — нести людям радость и не давать им облениться.

Я вспомнил времена, когда занимался разъездной торговлей в Мелромарке. Примерно в то же время Ицуки поддержал восстание в соседней стране, чтобы свергнуть диктатора, но люди не сделали ничего кроме смены правительства и вскоре обнищали. Это и правда трудно назвать спасением.

— Вы ведь поэтому постоянно говорите, что вернётесь в родной мир только после того, как оставите вашим подопечным место для достойной жизни?

— На самом деле это я так хочу отблагодарить Рафталию.

— И всё-таки. Жители деревни знают, насколько тяжело вам даётся защита, и поэтому так хорошо ощущают её. Именно благодаря этому в вашей деревне так уютно. Я тоже хочу защищать её — справедливость, за которую вы боретесь.

— Справедливость…

Я бы не назвал справедливостью то, что считаю правильным. Я совершаю множество ошибок. Неужели Ицуки видит в них справедливость?