Драконы зимней ночи - Уэйс Маргарет. Страница 12

Чей-то вздох прозвучал поблизости, точно эхо ее собственного, но сожаления в нем не было – лишь раздражение. Она скосила глаза и увидела Рейстлина. Маг закрыл книгу заклинаний, которую пытался читать, и передвинулся туда, куда сквозь оконное стекло падали солнечные лучи. Эту книгу ему приходилось штудировать ежедневно. Всем магам приходится время от времени заново перечитывать слова заклинаний, ибо те имеют обыкновение гаснуть в памяти, словно искры огня. К тому же каждое произнесенное заклятие отнимает у мага часть его духовных и физических сил – пока он не выдохнется настолько, что вовсе не сможет далее колдовать, не дав себе передышки.

Могущество и волшебные способности Рейстлина значительно возросли со времени той памятной встречи в Утехе. Овладел он и теми заклинаниями, которым научил его Фисбен – старый, наполовину впавший в детство маг, погибший в Пакс Таркасе. Но вместе с волшебной силой Рейстлина возрастали и сомнения его спутников. Отказать ему в доверии у них не было повода: напротив, его магия не раз спасала им жизнь. И все-таки они поневоле сторонились его – таинственного, молчаливого, скрытного… Рейстлин смотрел наружу, на улицу. Пальцы его рассеянно ласкали иссиня-черный переплет драгоценной Книги Фистандантилуса, доставшейся ему в Кзак Цароте. Золотые глаза мага с их зрачками, похожими на песочные часы, холодно поблескивали.

Лорана не была охотницей до разговоров с этим человеком, но ей необходимо было знать: «долгая разлука» – что он имел в виду?..

– Что ты видишь там, вдали?.. – спросила она негромко, подсаживаясь к нему. Колени эльфийки ослабли от волнения и страха.

– Что я там вижу… – повторил он так же негромко: В голосе его не было привычной едкой горечи – лишь боль и печаль. – Я вижу время, -продолжал он.

– Время и то, как оно воздействует на все сущее. Я вижу, как старится человеческая плоть и умирает – частица за частицей, Я вижу, что цветы цветут лишь для того, чтобы увянуть, а деревья навсегда теряют свой зеленый наряд. Вечную зиму, вечную ночь без рассвета – вот что я вижу…

– Это… Сделали с тобой в Башне Высшего Волшебства? – потрясенно выговорила Лорана. – Но почему? Зачем?..

Рейстлин улыбнулся своей кривой и нечастой улыбкой.

– Чтобы беспрестанно напоминать мне о том, что и сам я не вечен. Чтобы научить меня состраданию… – Его голос стал еще тише. – Я был мальчишкой, самоуверенным и гордым мальчишкой. Я был самым младшим из всех, когда-либо допускавшихся к Испытанию. И я думал – «вот сейчас-то я им всем покажу»!.. – Он сжал костлявые кулаки. – Что ж, я им показал. И тогда они изранили мое тело, а разум довели до того, что я… Он осекся на полуслове и глянул на Карамона.

– Что ты?.. – спросила Лорана, страшась и в то же время болезненно желая узнать.

– Ничего, – прошептал Рейстлин и опустил глаза. – Мне запрещено об этом рассказывать… Лорана видела, как дрожали его руки, а на лбу выступил пот. Он задохнулся и начал кашлять. Лорана покраснела и закусила губы, мучаясь виной из-за того, что, сама того не желая, причинила ему столько страданий.

– Прости меня, – выговорила она. – Я… Я не хотела… И по детской привычке склонила голову, так что волосы упали волной, скрывая лицо.

И Рейстлин протянул дрожащую руку – коснуться этих густых, роскошных волос, казалось, наделенных своей собственной жизнью. Потом убрал руку и с горькой улыбкой откинулся к спинке стула. Лорана не знала и не могла знать, что Рейстлин, глядя на нее, видел Красоту, его зрению обычно недоступную. По эльфийским меркам она была еще очень юна. Увядание и смерть не смели приблизиться к ней.

Но Лорана только почувствовала, как он шевельнулся, и все. Ей хотелось встать и уйти, но что-то все же притягивало ее. К тому же он еще не ответил на терзавший ее вопрос.

– Рейстлин, – спросила она. – Я хотела спросить: можешь ли ты заглянуть в будущее? Танис мне рассказывал, твоя мама была – как это называется? – ясновидящей. И потом, Танис с тобой все время советуется, вот я и… Рейстлин смотрел на нее задумчиво.

– Полуэльф, – сказал он, – обращается ко мне за советами не потому, что я провижу будущее. Ясновидческого дара мне не дано. Я просто умею думать – на что остальные наши друзья попросту не способны…

– Но… Я об этих твоих словах… О том, что кое кто из нас может больше не встретиться! – Лорана смотрела ему в глаза. – Ты, наверное, все-таки что-то предвидишь. И я должна знать, что именно… Ты говорил… Не о Танисе?

Рейстлин надолго задумался. Потом заговорил, обращаясь, казалось, больше к себе самому, чем к Лоране.

– Не понимаю, – прошептал он. – Я не понимаю даже, почему я это сказал. Просто в то мгновение я знал, что… Он напряженно силился что-то припомнить. Но так и не смог и передернул плечами.

– Что же ты знал? – настаивала Лорана.

– Ничего. Какие-то штучки моего болезненного воображения, как выразился бы наш рыцарь, будь он среди нас. Значит, Танис тебе рассказывал о моей маме? – спросил он, решительно поменяв тему разговора.

Лорана не теряла надежды все же что-нибудь вызнать и, несмотря на разочарование, кивнула.

– Он говорил, она была наделена даром предвидения. По его словам, она заглядывала в будущее и видела картины того, что должно было произойти… – Верно, – прошептал Рейстлин. Потом язвительно улыбнулся: – Вот только ей самой это впрок не пошло. Ее первый муж был красавцем-воином с севера. Минуло несколько месяцев, страсть отгорела, и они начали портить друг другу жизнь. Матушка моя была слаба здоровьем и к тому же часто впадала в какие-то трансы, каждый раз на несколько часов кряду. Жили они небогато: что се муженек зарабатывал своим мечом, с того и кормились. Он явно был из благородного рода, но о семье своей не говорил никогда. Я полагаю, он ей и имени-то своего настоящего не назвал… – Глаза Рейстлина сузились. – Я, впрочем, уверен, – сказал маг, – что он сообщил его Китиаре. То-то она и отправилась на север: небось, родственников искать… – Китиара… – с усилием выговорила Лорана. Произносить это имя для нее было все равно что трогать больной зуб. И все-таки ей хотелось разузнать побольше об этой женщине, об этой возлюбленной Таниса. – Значит, тот мужчина… Тот благородный воитель… Был отцом Китиары? – внезапно осипшим голосом спросила она, Рейстлин смерил ее пронизывающим взглядом.

– Да, – прошептал он. – Китиара – наша с Карамоном единокровная сестра. Она старше нас лет на восемь. И, по-моему, удалась вся в отца. Он был хорош собой, она же – прекрасна. Порывистая, решительная, воинственная, – сильная и бесстрашная. Папаша выучил ее единственному ремеслу, которое знал сам – искусству сражаться. Потом он все дольше стал пропадать на чужбине и однажды не вернулся совсем. Матушка наша уговорила Высоких Искателей официально объявить его умершим. И вновь вышла замуж -за того, кто стал нашим отцом. Он был простым мужиком, дровосеком. И в этот раз, как и в первый, ясновидение ее подвело…

– Каким образом? – с интересом спросила Лорана. Словоохотливость обычно замкнутого и сурового мага ее удивляла. Откуда было ей знать, что, просто любуясь ее выразительными чертами, он брал от нее куда больше, чем отдавал!

– Ну, во-первых, ей пришлось родить нас двоих, – сказал Рейстлин. Приступ кашля снова заставил его замолчать. Отдышавшись, он махнул рукой брату: – Карамон! Мне пора пить мой отвар… – Это было произнесено свистящим шепотом, которого не могли заглушить никакие, даже самые громкие голоса. – Или ты столь занят в… Ином обществе, что тебе уже не до меня? Весело смеявшийся Карамон мгновенно притих.

– Что ты, Рейст, – прогудел он виновато. И поспешно поднялся поставить чайник на огонь. Примолкшая Тика опустила голову, не желая встречаться с магом глазами.

Отвернувшись от нее, Рейстлин снова посмотрел на Лорану, – та наблюдала эту сцену, ощущая внезапный холод и пустоту в животе. Рейстлин продолжал говорить так, словно ничего не произошло.

– От родов наша матушка так как следует и не оправилась. Меня же повитуха вообще посчитала за мертвого, и я бы, без сомнения, умер – если бы не Китиара. Как она сама потом говорила, это был ее первый бой – бой со смертью. Она-то нас и вырастила. Мать неспособна была о нас заботиться, а отец работал не разгибая спины, чтобы всех прокормить. Он погиб от несчастного случая, когда мы с Карамоном были подростками. В тот день у матушки случился очередной транс… – Рейстлин помолчал и добавил совсем тихо: – Из которого она так и не вышла. Умерла от истощения…