Лорд Лондона (ЛП) - Коул Тилли. Страница 34

Я уставилась на нее, не зная, что сказать. Мой пульс бился так быстро, что я думала, вот-вот случится сердечный приступ.

— Но то, как он ушел…

Бетси взяла кольцо у меня из рук и подняла его в воздух.

— Он никогда не говорил и никогда не скажет нам. Потому что Артур — это чертова крепость. — Она внимательно посмотрела на бриллиант. — Но думаю, что его поступок может иметь какое-то отношение к этому.

Я вспомнила, как проснулась от того, что он держал меня за руку, смотрел на кольцо, а потом отшвырнул мою руку обратно на матрас, как будто я ему противна. Нет, не я. Оно. Это чертово кольцо.

— Это было началом его восхождения. — Ронни села на край кровати и прислонилась к изголовью, непринужденно общаясь со мной, как будто мы были подругами много лет. — Его восхождения к Темному Лорду Лондона. — Она произнесла это имя, данное таблоидами, и устало закатила глаза. — В тот вечер он вернулся домой другим. Какой бы свет не оставался у него внутри, он был потушен к чертовой матери.

— Ты, — сказала Вера, усаживаясь на кровать напротив подруги, каблук ее сапога на шпильке почти проткнул одеяло. — В ту ночь он потерял наших отцов, своего отца и... тебя.

— Ты не какая-нибудь шикарная цыпочка, которую он трахал несколько лет, Ческа. Ты единственная, кого он впустил в свою жизнь, как бы мало для тебя это ни было. Это была большая часть его души. Ты его чертов спаситель, — сказала Бетси.

— От чего? — прошептала я, не в силах осознавать услышанное.

— От самого себя. От темноты, которая почти полностью поглотила его, — сказала Ронни. — Она будет поглощать его до тех пор, пока в нем не останется ничего. Ни человечности, ни гребаной жизни.

— Все боятся Артура, и именно поэтому никто не связывается с нашей фирмой. Нельзя победить человека, который не боится смерти, — сказала Вера.

— И как бы это ни было полезно для нашей преступной семьи, мы любим нашего кузена больше, чем место на вершине гребаного лондонского преступного мира, — сказала Бетси. — Если он и дальше будет так жить, то умрет в одиночестве, никогда не познав любви. Постоянно преследуемый призраками всех людей, павших от его руки. — Бетси вздохнула. — Совсем, как его отец. — Она сделала глоток вина. — Как бы я ни обожала своего дядю Алфи, на самом деле он умер много лет назад. Он умер, когда моя тетя и кузина сгорели в пожаре. И вместо того, чтобы любить Артура сильнее, он превратил его в мужчину, с которым никогда нельзя связываться. Который стал самым грозным криминальным авторитетом в Лондоне. Он сделал своего сына непроницаемым. Бесчувственным. Он сделал его смертельно опасным.

— И придурком, который не может выражать свои чувства. Дядя Алфи боялся, что Арти ослабеет, если будет на это способен. — Вера взяла Ронни за руку. — Любовь, Чес. Артур был воспитан в убеждении, что любовь — это быстрый путь к гибели. — Она ухмыльнулась, но в ее ухмылке сквозила печаль. — Сильный и грозный Артур Адли, который убивает без угрызений совести, сбегает, как только сталкивается с этим чувством. Ирония судьбы, правда? Я бы сказала, что это единственная вещь в жизни, которая действительно пугает его.

— И тут появляешься ты, — сказала Ронни. — Богатая, шикарная и не имеющая ничего общего с его образом жизни. — Она пожала плечами. — Я уверена, ему было легко убедить себя, что вы двое ни за что не продержитесь долго. Никогда по-настоящему не будете вместе.

Она указала на кольцо.

— И в ту единственную ночь, когда он опустил свои стены и признал, что нуждается в тебе, оставив нас всех, он просыпается с этим. — Я вспомнила, как он плакал. Вспомнила слезы на моем животе и его руки, крепко обнимающие меня за талию, когда он сказал мне, что их всех не стало. Потом я вспомнила его холодные, безжизненные глаза, когда он выходил из моей квартиры, даже не оглянувшись.

Я видела то, что они описывали. Я видела трещину в его броне. В течение нескольких заветных часов я видела человека, спрятанного в железной клетке. И вместо того, чтобы оберегать его, я вонзила меч в трещину и пронзила хрупкое тело изнутри, наблюдая, как он истекает кровью.

— Он держится от тебя подальше, — сказала Бетси. Я едва могла видеть ее сквозь затуманенное зрение. — Он поручил мне заботиться о тебе.

— Он будет охранять тебя, но не будет подпускать к себе, — сказала Вера.

— Я не хочу, чтобы он это делал, — сказала я, чувствуя, как во мне просыпается новая цель. Артур. Я сотру боль, которую причинило это злосчастное кольцо. Я исцелю то, что ранила в нем.

— Не имеет значения. — Вера склонила голову набок. — Он облажался, понимаешь? — она улыбнулась, и я поняла, что это не из жалости к Артуру. Это была гордость. — Он убивает. Много. Он чертов повелитель смерти.

— Я знаю. — Я вспомнила мужчин в Марбелье, когда нам было по восемнадцать. Как он легко зарезал их и заставил четвертого парня отрезать себе член.

— И тебя это не смущает? — спросила Вера.

Я пыталась найти в своем сердце хоть каплю ненависти к тому, кем и чем был Артур. Но я всегда знала. Я всегда знала о его семье, и о том, что он делал. Я была свидетелем этого и все равно вернулась. И я не могла найти в себе силы ненавидеть того, кто спас мне жизнь.

Дважды.

Теперь он спас меня дважды.

Мир разваливался. Может быть, для того, чтобы по-настоящему жить, нужно было вытерпеть все это. Сейчас, когда по моим венам бежали только опустошение и горечь, это меня совсем не беспокоило.

— Не так, как должно бы, — наконец ответила я. Девушки посмотрели друг на друга. Я увидела в их глазах что-то вроде облегчения и, возможно, намека на волнение. Это заставило меня что-то почувствовать. Заставило какую-то давно забытую часть меня наполниться чем-то неизвестным. Но, в первую очередь, я позволила их словам о том, что Артур любит меня, проникнуть в мои кости, избавляя от боли.

Я не могла в это поверить. Какая-то часть меня сомневалась. Верила в то, что они обманывают меня, дразнят, пытаются заставить сбежать из дома Артура. Но по их искренним лицам я поняла, что это не так. Они обожали Артура, это было видно любому. И также боялись за него. Боялись, что человека, которого они все любят, окончательно поглотит тьма. Утащит вниз, в ад, из которого он никогда не сможет вернуться.

— Это будет нелегко, — сказала Бетси. Я не уверена, касалось ли это меня, Веры и Ронни, или всех нас. Ее взгляд был устремлен на огонь, бушующий в камине. — Он будет сопротивляться. Будет испытывать. Доводить до предела, чтобы понять, что она сможет принять. — Бетси зажмурилась, возвращаясь в здесь и сейчас. — Он бросит тебе вызов, если ты попытаешься показать ему свою любовь. Он будет сопротивляться, потому что это все, что он умеет. Он попытается все испортить. Будущее, которое, как ему говорили, у него никогда не будет.

— Конечно, это не дает ему право вести себя как полный придурок, — сказала Ронни, скривив губы в ухмылке. — Не позволяй высокомерному ублюдку игнорировать то, что тебя бесит. Не позволяй ему обращаться с тобой как с дерьмом. — Я поймала себя на том, что улыбаюсь ей. Она подмигнула. — Оттолкни его. Брось ему вызов. Дай ему попробовать его собственное лекарство.

Я попыталась представить себе мир, где Артур мог бы любить меня, а я могла бы свободно любить его в ответ. Я никогда не позволяла себе верить в это. Эти мысли были за пределами моих фантазий, так что это было трудно даже представить. Но эти девушки говорили мне, что это возможно. Что он хотел меня так же сильно, как я его. Что он ждет меня, мне лишь нужно пробиться сквозь его тьму, чтобы найти его.

Остатки света, которые, по-видимому, все еще оставались.

Я тонула в горе. Сокрушительные волны печали поглотили меня целиком, увлекая в глубины отчаяния. Но возможность того, что я могу любить Артура, а он будет любить меня в ответ, была сродни тому, что его рука погружается в неспокойное, бурное море и приподнимает мою голову над водой.

Теперь я думала о своей жизни. Странный и незнакомый путь, который теперь предстал передо мной. Выстроенный из крови и смертей тех, кого я любила. Меня охватывало беспокойство... но не тогда, когда я думала об Артуре, идущем рядом. Держа меня за руку.