Колодец тьмы - Уэйс Маргарет. Страница 67

Когда Вэлура достигла определенного возраста и, по законам эльфов, перешла из юности в зрелость, ее отдали замуж за Балора Мабретона. Мабретон принадлежал к сравнительно молодому и неизмеримо богатому Дому. Он стремился снискать уважение знати и мечтал о благородной родословной для своих будущих детей. Вэлура явилась ответом на его молитвы. Однако в том, что касалось детей, господина Мабретона ждало разочарование. Вэлура не испытывала желания становиться матерью. Беременность, несущая с собой приступы тошноты и уродующая тело, а также родовые муки — все это было ей ненавистно.

Вэлура знала травы, позволявшие избавиться от подобной ноши, и трижды за время своего первого замужества прибегала к их силе. Если бы муж раскрыл ее ухищрения, то по законам эльфов он имел право ее убить. К счастью, первый господин Мабретон был настолько туп, что даже не удосужился всерьез задуматься над причинами бесплодия своей прекрасной жены.

Сдавленная жизненными рамками общества эльфов с бесконечными ограничениями и долгом — долгом перед семьей, мужем, предками, бедными, богатыми, долгом перед Божественным и Защитником Божественного, — Вэлура ощущала не больше смысла в проходящих годах, чем узник, обреченный на вечное заточение. Куда бы она ни поворачивалась — везде была глухая стена.

Вэлура не хотела ехать в Виннингэль с первым мужем, но совсем не по тем причинам, которые приводила. Да, она не любила людей. Вэлура находила их грубыми, крикливыми, жестокими и непостоянными. И... втайне восхищалась этими качествами, завидуя людям. Поэтому она предпочла держаться от людей подальше, чтобы они не испортили ее двойной заразой свободы и независимости.

Только однажды дверь ее темницы приоткрылась. Первый господин Мабретон внезапно скончался. Вэлура прекрасно понимала, что его убили. Защитник Божественного почти ничего ей не рассказал тогда, боясь, как бы она не натворила бед. Но она и не собиралась этого делать. Она бы пала на колени и благословила убийцу, если бы знала, кто он. Дверь тюремной камеры распахнулась. Но... Вэлура едва ощутила свет и тепло солнца, как дверь с силой захлопнулась снова, и она опять оказалась в тюремном мраке.

Младший брат покойного Мабретона решил взять ее в жены.

Если бы Вэлура узнала его раньше, если бы сразу вышла замуж за него, а не за его старшего брата, то, возможно, с годами смогла бы его полюбить. Далор был добрым и нежным. В отличие от брата он не навязывал ей своего внимания. Однако Вэлура открыла для себя способ, позволявший ей более или менее сносно существовать в темнице. Если она не может выйти из застенка, она никому не позволит туда войти. Ее муж был хорошим эльфом и постоянно старался доставить ей удовольствие. Иногда она жалела его. Жалость была единственным добрым чувством, которое она испытывала к мужу.

И вновь Вэлура была вынуждена жить среди людей. На этот раз ей не удалось укрыться в речном доме. Муж охотно позволил бы ей это, но сам Защитник возложил на нее тягостное задание, приказав стать фрейлиной королевы. Вэлура страстно ненавидела человеческих женщин и так же страстно хотела быть похожей на них. Противоборствующие чувства превратили ее душу в птицу, неистово бьющуюся крыльями о прутья клетки. Еще немного, и она сама себя погубит.

Но вдруг Дагнарус протянул руку и открыл дверцу клетки. Птица вылетела на свободу и устремилась прямо к нему.

Едва появившись в Виннингэле, она немало услышала о молодом принце. Придворные дамы только и говорили, что о нем. Вслух они говорили о его благородном облике, величественной осанке и изысканных нарядах. Шепотом обсуждали его любовные похождения, делая вид, что ошеломлены, и заявляя, что никогда не позволят ему волочиться за собой. Однако это не мешало им охорашиваться и жеманно улыбаться, как только принц оказывался где-то поблизости.

Вэлуру подобные разговоры не занимали. Он был мужчиной, а все мужчины одинаковы: горячее дыхание, возня впотьмах с одеждой и потом боль. И всегда вероятность того, что его семя пустит внутри корни и вырастет в другое существо, столь же несчастное, как она сама.

Закрыв глаза, она снова воскресила в памяти прием, устроенный в их честь. Ее знакомство с принцем началось с его голоса: низкого, мелодичного и вовсе не хриплого, как у большинства людей. Потом его руки. Вэлура вспомнила его руки: чистые, ухоженные, с длинными закругленными ногтями. Сильные руки, с мозолями от меча. И в этих руках — подарок для нее.

Вэлура сжала кулон, висевший у нее на шее. Никто еще не дарил ей такого подарка, подарка, предназначенного только ей, а не всей семье. Переведя взгляд с кулона на принца, она впервые увидела Дагнаруса. Она увидела восхищение в его глазах, однако Вэлура и раньше видела восхищение в глазах мужчин, и это ее не тронуло. Но когда он повесил кулон ей на шею, и его рука коснулась ее щеки, Вэлура почувствовала, как восхищение Дагнаруса сменилось любовью и страстным томлением. Она ощутила в себе такое же страстное томление, такое же желание, и это удивило и испугало ее.

В ту ночь, лежа без сна, Вэлура представляла, как его руки ласкают ее тело. Она представляла его дыхание на своих губах, и эти видения взбудоражили ее. Бесчестье, крах, гибель не только ее самой, но и ее семьи — таково было наказание за запретную любовь. Вэлура принуждала себя думать о возможных последствиях, однако, к ее ужасу, эти пугающие мысли не гасили, а только усиливали в ней желание. И тогда она бежала в речной дом, считая, что должна поставить заслон своей страсти. Принц сочтет себя оскорбленным, потеряет к ней интерес и забудет.

Но даже вдали от него, запершись в уединенном, тщательно охраняемом доме, Вэлура терзалась муками любви к принцу. Не в силах уснуть, она побрела в сад, чтобы осенний ветер остудил ее пылающее тело. Она убеждала себя одуматься, она хотела плотно закрыть дверь своей темницы и не открывать, хотя замок уже был сломан.

И вдруг — он, воплощение ее мечтаний и желаний, стоящий на коленях перед нею. Напористый и нежный, дерзкий и покорный, оставляющий выбор и решение за ней.

Вэлура улыбнулась, поцеловала кулон и вновь предалась воспоминаниям их любовного экстаза. Она вернется в Виннингэль. Она выйдет из темницы, чтобы никогда не оглядываться назад.

Вечером того же дня Сильвит помогал принцу одеваться к ужину. Дагнарус отпустил придворных, обычно прислуживавших ему, велев им выпить за его здоровье и дав им денег. Он был в превосходном настроении, сказав, что охота прошла исключительно удачно. Придворные с радостью повиновались.

— Ваше высочество, — сказал Сильвит. — Думаю, вам будет приятно узнать, что госпожа Мабретон возвратилась ко двору.

Глаза Дагнаруса вспыхнули. Рука, зашнуровывавшая камзол, слегка вздрогнула.

— Замечательная новость, Сильвит. Спасибо. А нет ли у тебя на примете кого-нибудь смышленого, кто смог бы передать записочку ее светлости? И чтоб никто этого не увидел?

— Думаю, есть, ваше высочество, — с бесстрастным лицом ответил Сильвит.

— Отлично. Вот записка. И еще, Сильвит, разбросай сегодня лепестки роз по моей постели. И позаботься, чтобы меня никто не потревожил.

Глава 5

Ветры мрака

Непривычно теплая для поздней осени погода, стоявшая все это время, переменилась в одночасье. Налетевший внезапно ураганный ветер вмиг заставил позабыть о недавнем спокойствии в природе. Завеса темных, с зеленоватым отливом облаков закрыла солнце. Ветер гнал по улицам опавшие листья, потом вдруг вздымал их вверх, кружил в яростном вихре и вновь швырял на землю, чтобы гнать совсем в другом направлении. Ветер постоянно крепчал. Хлынул дождь вперемешку со снежной крупой; крупинки били с силой кинжалов, барабаня по деревянным крышам и заставляя их сотрясаться.

Орки еще прошлой ночью увидели предостерегающее знамение: морские птицы стаями летели в глубь суши. Поэтому ни один корабль орков не вышел в море. Люди, привыкшие смеяться над суевериями орков и прельстившиеся ясной и солнечной погодой, вскоре поплатились за свою беспечность. Вскоре их корабли уже взлетали и падали на гигантских качелях волн, а ветер рвал паруса и крушил мачты.