Плененная льдом (СИ) - Колесникова Валентина. Страница 24

Ни тел вокруг… Ни обратившихся — ничего. Только ледяные руины и бесконечное множество осколков.

В моем мире война не редкое явление. Страна переживала один кризис за другим, за многовековую историю люди сражались в бесчисленном количестве войн и то, что я видела сейчас перед собой, почему-то уже не пугало. Я просто шла вперед, переступала обломки, старалась не производить много шума.

Где же маг? Куда мог пойти, когда снял барьер? Оглядев то, что осталось от деревни еще раз, я выбрала направление, следуя логике. Кочевник наверняка видел вспышки магии возле границы барьера, где я вынимала осколки, и уж точно ни с чем их не спутал.

С трудом поняв направление, я обходила одиночно стоящие статуи, чудом уцелевшие после атаки, и старалась не смотреть на их лица.

Становилось жарко, дыхание участилось, и я скинула оборванный плащ. Пот стекал по лицу, хотелось умыться ледяной водой, снять с себя теплую одежду и спрятаться от солнца — оно, казалось, готово было изжарить все вокруг.

Может я зря вернулась? Опрометчивый поступок, не логичный и… безрассудный.

Риска была права — зачем я вообще про мага вспомнила? Да и зачем вернулась? Если спасу его, и он выживет, что потом? Он начнет на меня охоту или сделает вид, что мы не знакомы? А как же мои друзья? Они не смогут себя защитить, так что…

Как только я захотела вернуться обратно, ситуация изменилась.

Он лежал у границы некогда возведенного барьера. Алая кровь растекалась по обледенелой земле, из плеча мужчины торчала… Ледяная стрела… Рядом, под поваленной сосной, лежал обломанный меч. Лезвие сломалось возле рукояти, оставив лишь малый, ни на что не годный обрубок.

Бесчисленное множество ран, разорванная одежда и… пес под боком.

Мой пес лежал с ним рядом, еле дышал, медленно умирая на глазах. Из раскрытой пасти тонкой струйкой вытекала кровь, передние лапы сломаны, от хвоста остался один лишь обрубок…

Я замерла с ними рядом, наблюдая за тем, как алое пятно расползается у меня под ногами, как кровь касается голых ступней… все еще теплая… такая горячая.

Внутри что-то надломилось в этот момент. Все то, что я в себе сдерживала, вырвалось наружу невероятной волной боли и ужаса.

Упав с ними рядом на колени, я уже не могла сдерживать слезы. Они градом катились по щекам, застилали глаза. Я плакала как никогда в своей жизни, не в силах совладать с истерикой, с безумием внутри себя.

Руки Кочевника были холодные, я видела еле заметные плотные образования под кожей, что медленно приближались к ране на плече.

Ледяная дрянь постепенно овладевала им, захватывала в плен, подчиняла…

— Уходи… — еле слышимый шепот… Совсем незаметный… С трудом различимый, — беги отсюда…

Маг зашелся кашлем, с его губ мигом брызнула кровь, пес при этом еле заметно взвизгнул. Я сидела рядом и не двигалась, смотрела на свои трясущиеся руки, на то, как уходит жизнь из тела мужчины и не могла заставить себя уйти.

— Ведьма, меня не просто так оставили в живых, — он говорил с трудом, еле-еле произносил слова, делал долгие перерывы, переводил дыхание, которое стало свистящим, — я умру, а потом стану злом… Они не успели… Не успели прийти… Ковен не пришел… он не пришел…

Так он вызывал Ковен… Он вызывал помощь! Вызывал!

Ладонь мага все еще была теплой. Я держала ее, сама не понимая, почему. Все еще смотрела на него… На его лицо, на то, как трясутся его губы.

Я хочу, чтобы ты жил.

Я хочу, чтобы ты выжил!

Я так хочу, что бы…

Еле заметный треск раздался откуда-то со спины. Стоило магу его услышать, как он тут же дернулся и мигом взвыл от боли. Я готова была увидеть чудовище, готова была бороться за свою жизнь до конца, но вместо этого смотрела на то, как сквозь толщу ледяной корки медленно, осторожно, прорываются тонкие зеленые листья алых ягод…

Они раскрывались, распускали бутоны, мгновенно превращая их в сочный, насыщенный красным цветом плод. Сладкий сок сочился с каждой ягодки, он капал на промерзшую землю, впитывался в нее, разрушая ледяную корку.

Как и в тот раз…

Есть шанс… теперь он есть.

Я с трудом успевала собирать ягоды — они сгнивали так же быстро, как и появлялись, но даже такой небольшой горсти должно было хватить!

Маг потерял сознание, он не реагировал на мои движения, пришлось проталкивать ягоды ему в рот, а псу засовывать их прямо в глотку, раздавливая пальцами.

Обломав ледяной наконечник, торчащий из плеча Кочевника, я мигом вынула древко, наблюдая за тем, как на поверхности раны формируется плотный ледяной осколок. Он словно паразит цеплялся к сосудам, и стоило ему замереть, стоило затормозить, как я вырвала его из раны.

Ягоды подействовали быстро. Кровь больше не текла, дыхание у пса выровнялось, его больше не трясло, как прежде, а вот меня колотило зверски.

Я сидела на земле рядом с псом, аккуратно положив голову мужчины себе на колени, и смотрела на то, как лед начинал таять. Медленно, постепенно он истончался, на нем появлялись лужицы, тонкая корочка трескалась, но с поверхности руин не уходила.

Дыхание Кочевника стало ровным, на щеках румянца не появилось, но он больше не дрожал, разве что руку мою сжимал в беспамятстве, что-то бормоча себе под нос.

Как поступить правильно? Оставить колдуна здесь я не могу, но брать с собой? Я чувствовала сильнейшую усталость и истощение — не думаю, что при помощи магии смогу дотянуть его до нашего лагеря. Тащить на себе тоже не смогу — это из области фантастики, я человек, а не оборотень.

Да и если принести его к остальным, я не знаю, как они отреагируют. Риска под натиском сдастся, но Керен… И на счет Дьёна не уверена — в последнее время он сам на себя не похож, что не удивительно.

— Сэра! Вот ты где! Ты что тво… ой… — Риска замерла возле меня, не сразу осознав, кто лежит на моих коленях, — живой? Неужели и Пес выжил? Но как? А… вижу…

Волчица смотрела на то, как я медленно протягиваю ей небольшую горсточку алых ягод и молчала. Долго молчала, подбирая слова, затем не выдержала:

— Сэра… откуда ты их взяла? Эти ягоды — сокровище мира! Они невероятно редкие! Я никогда не видела их свежими, лишь в порошке! И тогда при первой встрече… они тоже были с тобой!

Вопросы лились из Риски рекой, я же молчала, не имея ответов, склонилась над Кочевником и молча плакала.

Кажется, все только начинается. И в скором времени все будет намного хуже.

— Да вы рехнулись! — в отличие от Морла, Керен пришел в себя. Несмотря на дикое возмущение, наемник был слаб и не мог встать на ноги. Узнав, что я спасла колдуна, он пришел в ярость, что было вполне логично, — вы окончательно сошли с ума! Ты что, ведьма, влюбилась в него? Или хочешь его на рагу пустить? Меня ни первый, ни второй вариант не устраивает! Если несварение еще можно пережить, то синдром жертвы — уж извините! Я на это не подписывался!

Да ты вообще ни на что не подписывался! Как же бесит то, что я молчу! Ничего кроме неразборчивых звуков из себя выдавить не получается, писать нечем и негде, а выводить гневную тираду клинком на земле — долго, да и есть шанс того, что я просто запущу лезвием в кого-нибудь.

— Молчит… Опять молчит! — наемник развел руками, ногами дрыгнул, случайно задев гнома, но тот не проснулся даже после того, как Риска насильно втолкнула ему в глотку небольшую часть алых ягод, — а это еще что за дрянь? Я это есть не… стойте, это то, о чем я думаю?

— Да, Керен, это алые ягоды, но раз ты так возмущаешься, можешь остаться без них. Морлу нужнее, видимо, — Риска рычала, но чисто для вида. Судя по реакции, с наемником она была согласна.

— Я права, — я четко указала на себя, дав понять, что решения не изменю. Мне стоило большого труда дотащить тело Кочевника до нашего лагеря, но за это время я убедилась лишь в одном — я все делаю правильно. Взяв клинок, я все же начертила то, о чем думала, — вы не обязаны идти со мной. У вас есть семьи. Восстановитесь и возвращайтесь к себе. Мне нужно убежище рядом с Мирградом.