План по соблазнению герцога (СИ) - Лисканова Яна. Страница 9

Тут нужно пояснить, что Вель был вовсе не плохим сыном, он был умен и ловок — отцу вообще, как мне кажется, на редкость повезло с детьми — но не смотря на хорошие свои качества, был в нем один недостаток, являвшийся страшной, бережно хранимой тайной нашей семьи. Точнее, родители старательно делали вид, что это тайна, но по большому счету, весь свет знал. Вель был знатным ходоком, и к величайшему огорчению родителей, пол не имел для него ровным счетом никакого значения. А сколько я успела заметить, к мужчинам его тянуло даже сильнее.

И, конечно, об этом шептались, и какое-то время матушка даже устраивала брату очень некрасивые истерики с упреками, обвинениями во всех грехах и бедах нашей семьи. В общем, отец считал, что в небесной канцелярии случилась не иначе как какая-то бюрократическая ошибка, и на пару со старшим сыном (на счастье он был чуть ли ни копией отца) с озадаченностью во взгляде наблюдал за двумя своими младшими эксцентричными отпрысками и никак не мог понять, как так вышло, и как бы нас поудачней пристроить без больших потерь…

И вот сегодня я была с ним полностью солидарна. Моя жизнь была бы значительно проще, родись я мужчиной! Мужчине, да еще и огневику, дурной характер простили бы довольно легко, а меня теперь точно запишут в истерички. И будут, кажется, правы…

— Все пропало.

— Да что случилось-то, мисс, вы можете объяснить нормально?! — уже довольно обеспокоено переспросила Элиза.

— Я наорала на герцога.

Признание вылетело легко, даже как-то равнодушно. Ну а о чем мне теперь переживать, после такого он точно разорвет помолвку… А там Фиви быстро его окрутит, приласкает, успокоит — змеюка белобрысая! Права была матушка, ох, права…

— Немножко вспылили, или…?

— Элиза! — всплеснула руками я, опять начиная заводиться, — Ну если бы я умела немножко, полагаю, жизнь была бы гораздо проще! Нет, не немножко — я облаяла его так, что весь дворец должен был слышать! Учитывая ситуацию, он был со мной довольно мил, но я все равно разозлилась… А как тут не разозлиться, скажи, Элиза?! Ну почему он так печется о какой-то там мисс Фиви, когда я перед ним разве что хвостом не верчу?! У него ни стыда ни совести, у этого гадкого, злого и абсолютно бездушного герцога! Он ледышка, натуральная ледышка! Просто пес паршивый, даром что племянник Его Величества. Ну как так можно?! Ну как я умудрилась так сесть в лужу?.. Элиза, он меня теперь точно ненавидит…

Женщина слушала меня внимательно, а потом укрыла мои руки своими и озорно улыбнулась.

— Ваша Светлость, я вас не узнаю. Так быстро сдаваться? Ну наорали и наорали. Придумаем что-нибудь, разве впервой? Да и вообще, когда-нибудь это все равно бы случилось — так почему бы не сейчас? Вы, к слову, очень красиво злитесь — может оно и к лучшему. Ведь он же не разорвал помолвку сразу…

Элиза, моя милая добрая Элиза, как старается меня успокоить — ну надо же! Надо выписать ей премию. Двойную. Придумать же такое — красиво злюсь. По-моему, когда я злюсь, я похожа на подземную нечисть, из тех, которые по словам нашего проповедника мучают грешников после смерти.

После моей последней исповеди, на которую меня угрозами заманил отец, святой муж пообещал, что у меня непременно будет возможность сравнить, похожа ли эта нечисть на то, что рисуют в святых книгах в качестве иллюстраций. Я была уверена, что даже у богов, создавших наш мир, фантазия не такая извращенная, как у людей, так что подземные стражи наверняка не настолько жуткие внешне. В любом случае…

— Может он и хотел, Элиза. Ну, что-то он сказать точно хотел, — с улыбкой смирившегося с судьбой человека поделилась я, — Но я вылила на него чай и запустила в него чашкой… А потом и чайником… К счастью не попала. Верткий, поганец. Слава всем богам, что не попала! Хотя если он разорвет помолвку, может и жаль — хоть какое-то было бы утешение…

Элиза только вздохнула и отвела взгляд, разглядывая обои и пытаясь придумать, как еще меня можно утешить. В этот момент со стуком зашла одна из горничных предупредить о том, что матушка вернулась с прогулки по столице и ждет в гостиной. Я скривилась. Если она уже слышала, она с меня не слезет до конца жизни!

Герцог Сильбербоа сидел в своем кабинете с еще немного мокрыми после ванны волосами и озадаченно смотрел в окно. Сумерки опускались на город, зажигались фонари, и в углах кабинета копилась тьма, до которой не добирались свечи. Мужчина не любил освещать все помещение в темное время суток, предпочитая освещать только рабочий стол.

Он до сих пор переосмысливал всю свою жизнь, которая довела его до этого конкретного момента, в котором он сидит и не понимает ни-че-го. Что не так с этой девочкой?

На дорожке в парке прямо под окном мигнул и зажегся янтарный фонарь, оставляя росчерк света на сумеречно-синей стене. Янтарный… Как глаза у этой фурии. Дверь с веселым перестуком открылась, и зашел Орхан со своей вечной веселой, чуть лукавой улыбочкой.

— Ваша Светлость, — он юрко проскользнул и быстро, пока его не выгнали, уселся в кресло, тут же укутавшись в плед, снял ботинки и поджал под себя ноги, уставившись на друга честными глазами.

Герцог смотрел на него снисходительно — взрослый мужчина, а сворачивается, будто котенок — и ведь даже не выглядит при этом нелепо. Орхан всегда почему-то будто ждал, что его вот сейчас прогонят, значит надо как можно быстрее устроиться так, чтобы сделать это было неприлично.

— У тебя взгляд такой озадаченный, — потянул он, — Что-то случилось?

— Моя невеста…

У Орхана тут же с интересом сверкнули глаза и он улыбнулся еще шире.

— Маленькая мисс Огонек! Уже интересно! Вы же сегодня чаевничали своим презабавным любовным треугольником, да?

Герцог нахмурился. Интерес друга к его невесте не то чтобы прямо удивлял — он всегда с любопытством относился к новым людям, но вызывал некоторое раздражение.

— Да, и она снова лезла к Фиви. Прямо на моих глазах. Довела ее до слез. Меня это уже всерьез беспокоит…

Друг покивал.

— И ты, конечно, решил с ней поговорить на этот счет, высказав свое экспертное мнение о том, как должны правильно рычать друг на друга две дикие кошки? И встал на сторону малышки Фиви? И судя по твоему шокированному взгляду — получил по зубам от матери твоих будущих герцогят?

Герцог скривился. Орхан был порой просто на диво проницательным. Он относился к людям с дружелюбным любопытством, не злобно, но все же будто препарируя — смотрел на окружающих с каким-то веселым изумлением и всегда видел в них больше, чем сам герцог. Поэтому в том, что касается подбора кадров, межличностных отношений, слухов и прогнозов во всем, что касается поведения людей, герцог предпочитал полагаться на него или, как минимум, прислушиваться к его словам. Но в одном он был не прав…

— Да, я с ней поговорил. Но что значит две дикие кошки? Фиви ей и слова поперек не сказала. Или, по-твоему, я должен быть на стороне тех, кто изгаляется над окружающими, зная, что не ответят?

Мужчина в кресле расхохотался. Весело и звонко.

— Ты же знаешь, что в твои личные отношения я предпочитаю без запроса либо крайней необходимости не лезть? — герцог кивнул; друг действительно без запроса в вопросах, не касающихся работы, со своим мнением особо не донимал, — Вот и твои сладкие иллюзии про мисс Ламбри я тоже разрушать вовсе даже не собираюсь, в том числе (а может даже в первую очередь!) потому, что Фиви мне очень нравится и ей это нужно!

— Выражайся конкретнее… — раздраженно попросил мужчина.

— Вот тебе конкретнее: я ни в жизни не поверю, что Фиви всерьез могла бы бояться мисс Огонек. Она ее и не боится, хотя может и стоило бы, если хочешь знать мое мнение… Твоя невеста полыхнуть может прямо как в последний раз! Для посмевшего ее разозлить, конечно. Грозна и прекрасна, как карающий небожитель!

На мгновение герцог вспомнил, как «грозна и прекрасна» была мисс Леона, когда швыряла в него посудой, выдавая в качестве характеристики его умственных способностей такие языковые конструкции, которые не то что знать, даже слышать не должна была леди ее положения. Но она не только знала, но еще и, кажется, к месту использовала.