Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава (СИ) - Романова Екатерина Ивановна. Страница 18

— Можно подумать, ты тщательно изучил мое родовое дерево! — вспыхнула от злости.

— Чтобы выяснить, что его корни питаются из сточных вод, не нужно глубоких исследований.

Звук пощечины оглушил, а пальцы обожгло от удара. Гардиан мог меня остановить, но не стал. Смею надеяться, где-то в глубине его умирающей в конвульсиях души шевельнулось нечто, отдаленно похожее на совесть.

— Никто. Не. Имеет. Права. Унижать мою семью, — прорычала, на каждом слове тыкая пальцем в стальную грудь дегенерата, по ошибке ставшего моим женихом. — В Гардии за такое оскорбление тебя отдадут под суд и, когда мы избавимся от этой гадины, явно твоей кровной родственницы, — я указала на браслет, — с превеликим удовольствием это сделаю!

На щеках Гардиана проступили сапфировые чешуйки. В этот раз не получалось списать их на оптический обман — они никуда не исчезали. Коварно улыбнувшись, он вкрадчиво спросил:

— Дорогуша, а ты так уверена, что мы в Гардии?

— Конечно же я ув…

Моя самоуверенность разбилось о самодовольную ухмылку горе-жениха. Ну, нет… Мы не могли так быстро покинуть пределы Астории!

— Так, — произнесла со всей вежливостью и учтивостью, на которые была способна в данных условиях (я сейчас перешагивала через свою гордость размером с носорога!). — Мне нужно в уборную.

Вода успокаивает даже в безвыходных ситуациях. Приму ванну, расслаблюсь, представлю, что в мире нет никого, кроме меня. А еще лучше, что в мире есть все, кроме Гардиана, и, глядишь, жизнь пойдет на лад. А заодно и в окно посмотрю, попробую понять, куда нас занесло географически. В детстве я много путешествовала, узнаю окрестности Гардии по ландшафту.

— Коргхард, принеси даме горшок, — прогремело железом, вырывая меня из розовых облаков мифического блаженства.

У меня в лучших традициях квартала прокаженных открылся рот. Иначе говоря — упала челюсть.

— Что, простите?

— Горшок. Такое приспособление, куда…

— Не ерничай, я прекрасно знаю, что это такое. Я не пойду на горшок! Хвала Исконной магии, в Астории существует канализация! Или в вашем Сараево до такого прогресса еще не дошли?

Чудовище снова захохотало.

— Горшок! — меланхолично повторил гад.

Мы смотрели друг на друга как генералы вражеских войск, выбирающие момент для атаки. Судя по стальному взгляду, уступать мне не собирались. Хуже всего, моя шизофрения разыгралась настолько, что к чешуйчатому лицу Гардиана добавились узкие щели зрачков. Передо мной не человек, не демон и даже не огненный лорд. Передо мной, кажется, оборотень! Но то не дает ему никакого права унижать меня.

— Я отказываюсь делать это при вас, — прошипела, не уставая себе повторять, что я леди. Потому что если я не буду себе этого повторять, то дам волю рукам или того хуже — ногам и языку.

— Сомневаюсь, что вы, люди, можете меня чем-то удивить в этом отношении.

— Я вас ненавижу! Я лучше под себя схожу, а вы — терпите последствия, ясно?! — прорычала и, сложив руки на груди, плюхнулась на постель. Мягкий матрас спружинил, принимая меня в дружелюбные объятия.

— Милорд, — вступился Коргхард, все это время сидевший на комоде каменным изваянием. — При всем уважении, я на стороне леди. Это унизительно. К тому же, в вашей уборной безопасно, я лично проверял помещение.

— От этой… бесовки можно ожидать чего угодно.

Желание укусить гада стало почти невыносимым, но я же не варвар? Кто виноват, что он будит во мне самые худшие и низменные инстинкты, вытаскивая наружу все плохое, что я скопила за целую жизнь. Возможность посетить уборную в отсутствие этого дегенерата прельщала меня куда больше злобы, поэтому я умерила гордость и воспользовалась тайным женским оружием.

Я сделала вид, что собираюсь заплакать.

— Коргхард, — с сомнением произнес Гардиан. — Ты видишь то же, что и я?

Театрально всхлипнула, пытаясь выдавить из себя хотя бы слезинку. Ну, давай же! Забудем, что я приказала себе не плакать, когда покидала родительский дом, сделаем маленькое исключение! Ладно, можно без водопада, но хотя бы красивые дорожки от ресниц до подбородка можно ведь устроить? Если немного поднатужиться. Ну… давай, зараза, давай!

— Да, милорд. Леди, кажется, вот-вот…

— Родит, — закончило мое проклятье.

Могу представить, как закипает чайник. Сначала где-то внутри большого железного бака рождается жар, он приводит воду в движение. Она бурлит тихонько, потом сильнее, затрагивая все новые и новые слои воды, начинает шипеть, ей становится тесно в узких рамках бака, и тогда она яростно ударяется в его стенки, пытается сорвать крышку, выпрыгнуть через носик, откуда с жаром вырываются клубы пара. Так границы некогда привычного мира становятся узкими и тесными. Так вот, если несколько минут назад я была на стадии закипания, то сейчас у меня запрыгала крышечка, и остервенело завопил свисток на носике. Я плеснула в Гардиана таким раскаленным взглядом, что он немедленно сдался:

— Хорошо. Две минуты. Секундой дольше, и я войду.

Немного о драконогаде

— Две. Минуты.

Проговорила, медленно поднимаясь, и чеканя каждое слово. Гад предусмотрительно отступил на шаг, летающее кошмарище отлетело подальше и умостилось на спинке стула возле окна.

— Вы хотя бы примерно представляете, сколько времени занимает снять… все необходимое?

Крышечка на чайничке все еще подпрыгивала. Я улыбалась такой обжигающей улыбкой, что еще чуть-чуть, буквально одна капля, и скопившийся внутри меня кипяток хлынет наружу, пожирая все на своем пути.

— Милорд. Мой вам совет: тщательно взвешивайте каждое слово, — предусмотрительно прошептал Коргхард. Ай да молодец, ай да прохиндей!

— Представляю, — самодовольно заявили мне. — И даже не примерно.

Я задохнулась от возмущения. Даже крышечка на мгновенье замерла и перестала подпрыгивать.

— Справлялся и за меньшее время.

Залепив паршивцу вторую пощечину (а он уже дважды позволил, замечу!), я вздернула подбородок и покинула спальню с видом победившего генерала. Дверь в уборную громыхнула так, словно была разрывным пульсаром. Сверхмощным. В уборной пошатнулись хрустальные светильники, с одного даже камешек отвалился и разбился на сотню мелких прозрачных слезинок. Вообще, я надеялась, что эффект от моего ухода будет побольше, но создавалось впечатление, словно стены, двери, да и все вокруг соткано из укрепленных материалов. Как будто владелец дома — неуклюжий огр, созданный для разрушений. Во всяком случае, в деле разрушения человеческой психики он достиг небывалых высот.

— Справлялся и за меньшее время, видите ли! — прошипела, якобы невзначай опрокидывая на каменный пол старинную вазу. Жалобно звякнув, та не разбилась.

— Ну, что ты творишь, Сэйри? Ваза-то в чем виновата? Крышу сносит у тебя, а страдают все вокруг!

Разве не это причина большинства конфликтов в моем детстве? Разве я не пыталась доказать родителям, что выросла и уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно строить свою жизнь и нести за нее ответственность? Пока что несет только меня, и явно не в ту сторону.

Бурлящее негодование постепенно успокаивалось. Я открыла кран, ополоснула лицо прохладной водой, чувствуя, как каждое мгновение приносит облегчение. Не знаю, помогает ли вода или стена между мной и Гардианом, но одно очевидно — чем мы дальше друг от друга, тем спокойнее наши нервы и целее интерьер.

Обвела уборную коварным взглядом и метнулась к узкому окну. Вскарабкалась на тумбочку, подтянулась и едва не взвыла.

— Что?! Да быть того не может!

Лотэйр Рейнхарт Вертэр Дарлейхасский

— Милорд, — Коргхард первым нарушил тишину.

Гаркуны не должны испытывать эмоций, но я готов поклясться, что конкретно в этот подарочек Фрейя влила чересчур много своего темпераментного дыхания. Хранитель с завидным упорством вмешивается в мои дела, комментирует мои поступки и даже пытается влиять на принимаемые мною решения, что я ненавижу больше всего.