Царевна ужей (СИ) - Дорских Лоя. Страница 40

— И зачем мне тебя останавливать, супруг мой? — хотела произнести как можно увереннее, но голос сорвался на хриплый шёпот.

Сердце стучало, как сумасшедшее. Мысли в голове стремительно превращались в вату, оставляя лишь одно желание — чтобы он не останавливался.

— Брак расторгнуть мы уже не сможем, — чуть отстранившись, царевич внимательно посмотрел мне в глаза.

— Не сможем, так не сможем, — кивнула, медленно обвивая руками его шею, вновь притягивая к себе.

***

Всеволод проснулся на рассвете, с улыбкой смотря на прижавшуюся к нему во сне супругу. Собственница! Мало того, что лежит практически на нём, удобно устроив голову на груди мужчины, так ещё и ногу на него закинула. Боится, что сбежит? Это вряд ли. По крайней мере, теперь. И от неё избавляться Всеволод больше не намерен, как и держаться на расстоянии. Хватит, давно пора было представить супругу в царстве, а не отсиживаться вместе с ней в горах. От покушений здесь её это всё равно не спасло, и пусть большую часть он успел предотвратить. Да и, в конце концов, она — его жена, по всем законам. И пусть ранее его это не устраивало, то в последнее время всё по-другому. Теперь Всеволод сам не хотел отпускать от себя супругу.

И, кажется, теперь в прямом смысле придётся держать её рядом с собой. Другого выхода, как оградить жену от отца, мужчина не видел. Конечно, Белогор и сам руку на неё поднять не посмеет, если Василиса забеременеет. А может она уже носит его ребёнка? Последняя мысль отозвалась теплотой в груди мужчины. Нежно поцеловав девушку в висок, Всеволод тихо начал выбираться из постели, стараясь не разбудить её.

Осторожно развернув супругу, царевич медленно поднялся с кровати и стал одеваться.

— Ты куда? — хриплый со сна голос Василисы и сонное нахмуренное лицо вызвало у Всеволода ещё одну улыбку.

— Спи, — полностью одевшись, ответил он супруге, наклоняясь к ней и легко целуя в губы.

Ответ девушку явно не удовлетворил, но больше ничего выспрашивать она не стала, закутавшись в одеяло и прикрыв глаза. Если бы не зов хранительницы рода, Всеволод ни за что бы не ушёл, но… звать по пустякам она не будет. Что ж, главное, чтобы времени это не отняло много. Возможно, он даже успеет вернуться до того, как Василиса окончательно проснётся. Почему-то именно это казалось сейчас очень важным — вернуться к ней как можно скорее.

— Здравствуй, Всеволод, царевич ужиного предгорья! — поприветствовала его хранительница, стоило мужчине войти в пещеру.

— Ты хотела меня видеть? — склонив голову в знак уважения, он перешёл к сути.

Огонь в чаше вспыхнул, осыпая искрами неизменно белый балахон хозяйки этого места.

— Василиса больше не является царевной ужей, — от слов женщины Всеволод замер. — И ваш брак более…

— Она внучка Святослава! — перебил царевич, холодея внутри. — И по праву рождения…

— Нет! — хранительница чуть повысила голос, заставляя первородный огонь в чаше взметнуться выше. — Не имеет значение, чья она внучка. Василиса не является более царевной ужей, а значит, ваш брак с этой минуты расторгнут. Боги приняли решение и отменяют ваши клятвы и обеты.

Женщина исчезла, оставив Всеволода одного. Никогда в своей жизни перед ним не стояло настолько трудного выбора. На этот раз мужчина думал не о себе и не о выгоде для царства. Все мысли царевича крутились вокруг Василисы. И действовать нужно было быстро.

***

Обожаю состояние, когда уже вроде проснулась, а вроде ещё находишься в лёгкой полудрёме… Обняв подушку, уткнулась в неё лицом, непонятно от кого пряча улыбку. Оказывается, как мало надо для счастья… всего лишь один нормальный разговор со Всеволодом. Тихо засмеялась, прекрасно помня, что большую часть времени мы и не разговаривали вовсе!

От воспоминаний по телу пробежали мурашки… кто знает, может у нас действительно что-то сможет получиться? Со своей стороны, я приложу максимум усилий для этого. Да, царевич далеко не подарок, и характер ещё тот, но… но я не хочу больше возвращаться домой. Я хочу быть с ним.

В своих чувствах признаваться всегда не легко, особенно самой себе, но кажется… Не знаю, точно ли это любовь, но, чтобы это ни было, терять Всеволода я не хочу. И не могу.

Вот только сам он где? Обещал вернуться быстро…

Скинув одеяло, села на кровати и открыла глаза.

— Нет… — горло сжал спазм, заставляя произносить слова шёпотом, невидяще смотря на такую знакомую обстановку в комнате. — Нет! Нет! Нет!

— Васюль! Ты уже проснулась? Мы с папой как раз завтракать сели, расскажешь, как съездила… Ты в порядке? — мама с тревогой приблизилась ко мне, на ходу зовя папу.

Слёзы сами по себе катились из глаз, а я даже не пыталась их остановить. А потом, кажется, кто-то закричал.

Кажется, это была я.

27

***

— Что ты сделал?! — взревел Белогор, сверкая глазами в сторону своего сына.

Всеволод едва стоял на ногах от усталости, растратив не только всю накопленную магию своего ужа, но и задев свои внутренние резервы.

— Что слышал, — спокойно произнёс он, поворачиваясь в сторону прибывших Святослава с внуком. — Вы зря пришли. Василисы здесь нет.

— Но…

— И где она? — перебил внука царь, внимательно осматривая царевича.

— Мой сын отправил её к матери, — ответил за Всеволода его отец, не скрывая брезгливости в голосе. — Жаль.

— Хотел убить её, Белогор? — криво улыбнулся Святослав.

— Это было бы достойной платой за неуважение с твоей стороны, — рыкнул царь предгорья.

Подсунуть им вместо царевны номинальную пародию! Человеческую женщину! Белогору было глубоко плевать, за что девицу лишили статуса царевны. Он радовался, что неудачный брак расторгнут. Жаль, что щёлкнуть Святослава по носу не вышло — сын устроил подлянку, вернув человечку к людям. А как бы удачно могло сложиться — и Святослава бы наказали, убив его внучку, и законы не нарушены — статуса ведь у девицы больше нет…

Святослав молча наблюдал, как кипящий злостью на сына Белогор покидает тронный зал.

— Теперь Василисе ничего не грозит, — тихо обратился к царю Всеволод, как только они остались одни. — По закону она не прикосновенна. Морок ставил я лично.

Не дожидаясь ответа, царевич ушёл, оставив Святослава с Александром одних.

— Какого…

— Не здесь, — перебил мужчину дед, открывая проход в их царство.

То, что Василиса лишилась статуса — ожидаемо. В силу вошла, всё к этому и шло. Вот только Святослав никак не мог понять, почему Всеволод этого не заметил? А он точно не в курсе. Иначе, зачем отправил Василису к матери? Да и на морок силы тратил, который на неё всё равно не подействует…

— Святослав? — потерял терпение Саша, наблюдая за задумчивым видом своего деда.

— В силу она вошла, — задумчиво протянул царь. — Вот только поняла ли сама — вопрос. Всеволод с Белогором явно не в курсе, кого упустили.

— Думаешь, Всеволод действительно ничего не заподозрил? — усомнился Саша.

— Ты его состояние видел? Если бы у него были подозрения, он бы просто подождал, пока древние явятся спасать Василису, а не растрачивал бы магию зря.

— А они бы пришли? — дождавшись уверенного кивка, Саша риторически спросил. — Зачем он вообще так напрягался ради неё? Я не в том смысле, что не надо было, просто, ему это зачем?

— Хороший вопрос, — улыбнулся царь, прикидывая, сколько времени Василисе понадобится, чтобы во всём разобраться и прийти в подземный мир.

В том, что внучка объявится, он не сомневался.

***

Месяц. С того момента, как я проснулась дома и закатила родителям невиданных масштабов истерику прошёл целый месяц. Успокоилась ли я? Нет.

Ненавижу.

Ненавижу деда, с его играми и договором, из-за которого я вышла замуж за Него. Ненавижу ужей и их магию. Ненавижу за то, что не приняли меня. Ненавижу за их мороки. Ненавижу, потому что на меня мороки не действуют.

Ненавижу то, что не могу поговорить с мамой. Первую неделю я каждый день рассказывала ей о своей жизни в предгорье. Наблюдала, как она сначала не верит, потом злится, потом отходит от меня и… забывает весь наш разговор. Ненавижу, что от чувства безысходности и одиночества не могу сдержать слёзы.