Флибустьер (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич. Страница 12

Судно принадлежало плантатору-купцу с Тортуги. Каждую неделю оно с наемным экипажем обходили несколько лагерей буканьеров, расположенных на берегу залива Гонав. Наш лагерь был последним. Трюм был забит доверху, часть шкур оставили в плоскодонке. На веслах мы вышли из реки в залив, где поставили брифок, и с почти попутным юго-западным ветром пошли мимо острова Гонав, а потом по Наветренному проливу к острову Тортуга. Это пролив отделяет Эспаньолу от Кубы и соединяет Атлантический океан с Карибским морем. Обычно по нему идут суда из портов Восточного побережья будущих США и Канады к портам будущих Венесуэлы, Эквадора, Панамы…. На севере пролива находится порт Сантьяго, в котором я когда-то взял знатную добычу, а западнее него в будущем янки построят военно-морскую базу Гуантанамо — самый известный в мире рассадник демократии. Видимо, эта земля благоприятствует созданию военных баз, потому что, по словам капитана бота, в проливе постоянно курсируют два-три военных галеона и несколько кораблей поменьше, уничтожая всех пиратов. Базируются они в Сантьяго. Им помогают англичане с Ямайки, где сейчас губернатором самый известный из флибустьеров Генри Морган. Самыми рьяными и результативными борцами с преступностью становятся перековавшиеся преступники. Мы проскочили вдоль берега Эспаньолы, поэтому никого не встретили.

Остров Тортуга оправдывает свое название — похож издали на черепаху, прикорнувшую на морских волнах. Местами он скалистый, что придает ему больше сходства с коричневым панцирем. На острове пока что много лесов. Позже их почти все сведут, из-за чего остров еще больше станет похож на черепаху. Гавань располагалась в одноименном проливе шириной мили четыре-пять, отделявшем Тортугу от Эспаньолы, что делало ее защищенной практически от всех ветров. На берегу возле нее находится большая часть домов. Остальные раскиданы по всему острову, рядом с плантациями, занимавшими любой более-менее пригодный клочок земли. Выше гавани на скале построен форт с двумя бастионами на ближних углах. К нему по склону шла дорога, делавшая два изгиба. В форте во время визитов на остров проживает губернатор. Все остальное время он проводит в городке Пор-де-Пе, расположенном на противоположном берегу пролива Тортуга, куда четыре года назад была перенесена столица губернаторства Тортуга и Сан-Доминго, как французы называют захваченную у испанцев часть Эспаньолы. На сегодняшний день губернатором являлся барон Жан Непве де Пуансе, правящий уже четвертый год. Шкипер видел его только издали, но охарактеризовал барона, как не мешающего флибустьерам (судя по восхищенному тону, это лучшая похвала на Тортуге), в отличие от предыдущего губернатора маркиза Пьер-Поля Тарена де Кюсси, который, на счастье аборигенов, правил всего около года.

Рейд был пуст. У короткого пирса ошвартовано всего одно судно — небольшой флейт водоизмещением тонн двести пятьдесят, вооруженный десятью полупушками. Сейчас к нему подвезли на запряженной волами арбе с высокими бортами очередную партию табака. Запах от табака шел убойный. Даже мой мул фыркнул и отвернул морду. Наш бот ошвартовался с другой стороны пирса, который был всего чуть выше нашего фальшборта, поэтому животных просто вывели по сходне. Конь упирался, не хотел идти. Продолжительное близкое общение с мулом дурно повлияло на него.

Как мне рассказал шкипер, на Тортуге есть несколько трактиров, на любой вкус и кошелек. Благородный человек обязан остановиться в «Золотом галеоне». Благородный, но не глупый, может поселиться у Старого Этьена, где дешевле и кормят лучше. Поскольку благородный человек не может быть бедным, все остальные варианты не для него. Я выбрал Старого Этьена, тем более, что он промышлял еще и барышничеством. Мул и лошадь мне здесь ни к чему, а вот деньги нужны будут позарез.

Старый Этьен оказался не очень-то и старым, лет сорока двух. Так его называли потому, что был еще один трактирщик по имени Этьен, у которого было прозвище Бочка, полученное не из-за фигуры, как приходило на ум первым, а из-за непомерного для других употребления спиртных напитков. Старый Этьен был вдовцом. По хозяйству ему помогала фигуристая мулатка лет двадцати со звонким детским голосом. По словам шкипера, трактирщик ценил ее не только за трудолюбие и даже выселял постояльцев, которые обращали на нее слишком много внимания. Увидев мулатку спереди, я понял, что меня не выселят.

На Тортуге было затишье. Большая часть мужского населения ушла на промысел: кто пиратствовать, кто нырять за жемчугом, кто рыбачить, кто ловить черепах или заготавливать мясо ламантинов. Из-за этого казалось, что на острове женщин намного больше, чем мужчин. На самом деле это не так. Дамы здесь в большой цене, и даже старые проститутки, при желании, выходят замуж.

Моего мула Старый Этьен продал быстро какому-то плантатору всего за сорок пять ливров (пятнадцать песо), получив свою долю в десять процентов. Будем считать, что шесть с половиной песо я заплатил за аренду этого мула. На лошадь покупателя пока не было, но трактирщик обещал, что обязательно найдется по прибытии флибустьеров с добычей. Шальные деньги требуют шальных поступков. Чтобы скоротать время и оплатить проживание и питание, я через день ездил на этом коне на охоту. В местных джунглях еще водятся свиньи. Говорят, лет двадцать назад их здесь было сотни, но одичавшие и расплодившиеся собаки быстро сократили поголовье свиней. По приказу губернатора Бертрана д’Ожерона де ла Буэра диких собак потравили и перестреляли и запретили охотиться на свиней с собаками. Мне приходилось оставлять Гарика во дворе трактира, что для пса, выросшего на воле, в джунглях, было страшным наказанием. Главным во время охоты было не сорваться со скалы. У подножия многих скал валялись человеческие черепа и кости. Стоило переплывать океан, чтобы так умереть.

10

На тринадцатый день проживания на острове я со скалы увидел два парусника, направлявшийся с востока к гавани Тортуги. Впереди шла двухмачтовая марсельная шхуна водоизмещением тонн восемьдесят, вооруженная четырьмя шестифунтовыми фальконетами и погонной двенадцатифунтовой кульвериной. За ней следовал небольшой галеон, тонн на двести водоизмещением, вооруженный дюжиной полупушек. Такие галеоны испанцы строят для местных перевозок. Они быстроходнее больших, поэтому частенько ходят в одиночку. Этому не хватило скорости, чтобы удрать от шхуны, и полупушек, чтобы отбиться от флибустьеров. Впрочем, к пушкам нужна еще и смелость.

Я сразу поскакал к пирсу. Прибыл как раз в тот момент, когда шхуна подходила к рейду. С нее доносилась бравурная музыка, исполняемая оркестриком из пяти музыкантов. Затем музыка смолкла, шхуна отсалютовала четырьмя фальконетами и встала на якорь. Галеон без шума и очень медленно, буксируемый баркасом, подошел к пирсу и ошвартовался. Судя по осадке, трюм или не полный, или груз очень легкий. К тому времени на пирсе и на берегу возле него собралось все население Тортуги. Я не ожидал, что рядом со мной живет так много людей. Наверное, сбежались сюда со всех плантаций острова. Лица у людей были радостные, как будто именно они захватили добычу. Подозреваю, что именно им и достанется большая часть этой добычи.

Среди зевак был и мой трактирщик Старый Этьен. Заметив меня, подошел.

— Сегодня без добычи? — спросил он.

Трактирщик имел навар от моей добычи. Часть туши съедали мы с Кике, часть шла на уплату проживания и прочие расходы, а остальное Старый Этьен получал на реализацию. Зарабатывал на этом гроши, но поговаривал, что неплохо бы мне ездить на охоту каждый день.

— Не успел, парусники увидел — ответил я и спросил сам: — Кто этот музыкальный павлин?

От шхуны отошел двенадцативесельный катер, на носу которого стоял высокий и плечистый мужчина в возрасте под сорок, с густой и длиной шевелюрой золотистого цвета и чисто выбритым лицом. Как мне объяснили, согласно последней моде, разрешаются тонкие усы. Густые и длинные, а уж, тем более, борода — теперь привилегия низшего сословия. Несмотря на высокий рост, мужчина не сутулился. На нем был расстегнутый камзол из материала черного цвета с золотыми позументами и пуговицами, белая рубашка, черные штаны, подвязанные под коленями широкими красными бантами, чулки в бело-красную косую полоску и темно-коричневые башмаки с пряжками из желтого металла. На вышитой золотом кожаной перевязи висела шпага с позолоченной чашей и дужкой. Черную фетровую шляпу с плюмажем из трех страусовых перьев, белого, желтого и красного, он держал в поднятой левой руке и помахивал ею кому-то на берегу. Позади него сидел оркестр из двух скрипачей и трех трубачей и исполнял ту же мелодию, что и при заходе в гавань. Где-то я уже видел подобное. В каком-то дешевом голливудском фильме. Впрочем, голливудские фильмы дорогими бывают только для их продюсеров и прыщавых подростков.