По прозвищу Эфа (СИ) - Лебедева Ольга. Страница 10
— Да пожалуйссста, — прошепелявила я с готовностью. — Всссегда мечтала быть принятой в род. Признаюсссь честно, одной жить на сссвете не очень-то весссело.
Тут взгляд мой вновь устремился вниз, и я ощутимо вздрогнула, подумав, не поторопилась ли я с ответом.
— Вот и ссславно, — обрадовалась мамаша и с размаху вонзила острые клыки в своё запястье.
Я собиралась закричать от ужаса и омерзения, представив, как сейчас из её вены хлынет кровь, заливая меня отвратительной липкой субстанцией с ног до головы. Но в конце концов так и застыла с открытым ртом, потому что из двух аккуратных дырочек, появившихся на запястье матушки, выделилось ровно две капли густой зеленоватой жидкости.
— Ссслизни, — прошепелявила матушка, а я огляделась по сторонам, не находя никаких слизней.
— Ссслизни, — повторила она вновь, но я продолжала смотреть на неё с недоумением.
Тогда эта нехорошая женщина обхватила одной рукой мою голову, а второй запечатала мой так не вовремя открывшийся рот. Я тут же ощутила горечь на языке и попыталась вырваться из захвата. К сожалению, мои трепыхания ни к чему не привели.
Вскоре горечь сменилась жжением, да таким сильным, будто я по глупости сыпанула себе в рот жгучего перца. На глаза навернулись слёзы, они крупными каплями потекли по щекам. Я шумно сглотнула, слишком поздно сообразив, что не стоило этого делать. В ту же секунду пищевод обожгло огнём, за ним воспламенился желудок, а вскоре я вся полыхала, как изнутри, так и снаружи.
Ощущения были такие, будто меня поджаривают на медленном огне.
За мгновенье до своей очередной кончины я с огромным трудом разлепила тяжёлые веки и сквозь пелену слёз посмотрела в глаза своей убийцы.
Сайясхари улыбалась.
Демоны её побери, она выглядела до неприличия счастливой и довольной собой. Во мне вскипела злость. Я тут умираю в мучениях, а ей выходит, только того и надо было, чтобы я загнулась во цвете лет, наглотавшись той зелёной отравы, что течёт по её венам.
«Вот ведь гадина», — подумала я прежде, чем провалиться в небытие.
И вновь я поспешила с выводами. Как вскоре выяснилось, матушка вовсе не собиралась меня убивать. Напротив, она мечтала о том, чтобы продлить мне жизнь на долгие годы.
Очнулась я, как и в прошлый раз, в нежных объятиях её толстого хвоста. И должна признаться, чувствовала себя превосходно, как будто заново родилась.
Сайясхари провела кончиком хвоста по моей голове, приглаживая растрепавшиеся волосы, и удовлетворённо вздохнула.
— Не думала, что ты сссправишшшься, — прошипела она, разглядывая меня с интересом, — сссилёнок в тебе маловато, но ты оказаласссь живучей, не то, что другие.
— А были ещё и другие? — спросила я напряжённо. Хорошее настроение мгновенно улетучилось.
— Рассзумеется, были, — подтвердила мои худшие опасения Сайясхари. — Я сслужу в этом храме около тысссячи лет и всссё время ищу сссебе ссзамену. Таково усссловие моего воссзвращения в родной мир. Проссстранссственные врата нельссзя оссставлять бессз присссмотра. Но вы, люди, ссслишком хрупкие сссоздания. Вашшши ссслабые тела окассзалисссь не в сссоссстоянии сссправитьссся ссс процесссом перерождения.
Дальше я не слушала. То, что касалось непосредственно меня, я уяснила. Оказывается, в род меня приняли не просто так, а для того, чтобы взвалить на мои хрупкие плечи тяжеленный груз ответственности за какие-то там ворота.
Я посмотрела украдкой на продолжавшую распинаться Сайясхари и поняла — она не шутит. Эта дамочка готова пойти на что угодно, лишь бы вернуть себе свободу. Вот только и я не готова расстаться со своей независимостью, ради кого бы там ни было.
С того самого дня я стала готовиться к побегу, потому что не собиралась в угоду Сайясхари провести остаток жизни, запертой в храме.
Однако, подходящего случая всё никак не представлялось. Я потеряла счёт дням, успела привыкнуть к своему новому имени и перестала опасаться ползающих вокруг змей. Они на меня не нападали, я, в свою очередь, старалась не наступать им на хвосты. В общем, мы прекрасно уживались друг с другом.
Вопрос с питанием так же не возникал. Каждый день Сайясхари заставляла меня слизывать пару капель своей крови и этой малости мне хватало на то, чтобы в течение суток не испытывать ни голода, ни жажды.
К счастью, кровь Сайясхари теперь служила лишь питанием для меня и я больше не корчилась в муках после её попадания в мой организм.
Чем уж питалась сама Сайясхари, мне было не известно. Изредка она исчезала из поля моего зрения и возвращалась сонная и отяжелевшая, как после сытного обеда.
Долгожданный день наступил внезапно. Я по обыкновению перебирала сваленные в кучу драгоценности. За прошедшие тысячелетия их скопилось тут немало, а Сайясхари, как выяснилось, была не очень хорошей хозяйкой — порядка в её доме не наблюдалось. Я же не знала, куда деваться от скуки, вот и решила разложить всё по местам, а по ходу дела примеряла на себя всё подряд.
Внезапно в тишине храма, нарушаемой лишь свистом ветра, да шорохом змеиной чешуи, зазвучала знакомая тягучая мелодия.
Сайясхари, до этого мирно дремавшая, вдруг резко выпрямилась, сузила глаза и расплылась в клыкастой улыбке. А потом она в одно мгновенье преобразилась в ту самую змеюку, которая едва ли не до смерти напугала меня в тот памятный день, когда цыгане собирались принести меня в жертву змеиному богу.
Это было настолько неожиданно, что я застыла, как в ступоре и только молча наблюдала за тем, как хвост так называемой мамаши, извиваясь, скрывается в тёмном проходе, ведущем в верхний храм.
Отругав себя за недогадливость, я заметалась по подземелью, лихорадочно придумывая план спасения. Могла бы и раньше сообразить, что моя названная мать умеет превращаться в гигантского змея. А ведь я настолько к ней привыкла, что перестала обращать внимание на её хвост и довольно специфичную внешность.
Пришлось встряхнуть себя ещё раз, да хорошенько. Ведь пока я тут придаюсь самобичеванию, торопливое время утекает, как вода сквозь песок. Помедлю ещё немного и потеряю, быть может, единственный шанс на побег.
Однажды Сайясхари случайно проговорилась, что не может выйти за пределы этих стен, и я поняла, что непременно должна воспользоваться этим знанием, понадеявшись на то, что моя связь с храмом не настолько прочна, и он не станет меня удерживать, пока здесь находится настоящая хранительница врат. Достаточно незаметно выскользнуть из храма, и я свободна. Так просто и так сложно одновременно.
О том, как буду выбираться из пустыни, я не думала, решив положиться на удачу.
ГЛАВА 5
Дальше я действовала будто во сне. Просто отключила сознание и доверилась инстинктам. В критических ситуациях только так и следует поступать. Пока мозг будет искать выход из положения, тело отреагирует, как надо, выскальзывая из-под удара.
За последнее время я сильно изменилась. Пусть внешне это не очень бросалось в глаза, но внутренне я стала другой. Более гибкой, более сильной, более выносливой, чем раньше. И осознание этого вселяло в меня уверенность в благополучном исходе дела.
Идти пришлось тем же путём, по которому уползла Сайясхари, просто потому, что из подземелья имелся только один выход. С каждым шагом музыка становилась всё громче, тягучая мелодия звала за собой, медленно, но верно погружая моё сознание в транс.
В ногу вонзилось что-то острое, и боль мгновенно вернула меня к суровой действительности. Я ведь уже говорила, что драгоценности в змеином храме валялись буквально под ногами? Так вот одна из этих безделушек и стала моим спасением. Подхватив с пола золотой браслет, я натянула его на предплечье. С моими тонкими руками там ему самое место. Подумала, и прихватила ещё несколько вещичек с камушками покрупнее. От Сайясхари не убудет, а мне останется память о ней и о недолгом времени, проведённом рядом с названной матерью. Всё же она по-своему была добра ко мне. Не хотелось её разочаровывать, но родители должны быть готовы к тому, что однажды дети вырастут и решат окунуться в самостоятельную жизнь.