Прикосновение Змея (СИ) - Камардина Мария. Страница 43
— Я не знаю.
«Я тоже».
«Ну и дурак».
Маг промолчал, видимо соглашаясь с оценкой собственных умственных способностей. Лучше бы спорил, а так выходит, что шансов нет.
Кир подошел ближе.
— В чем проблема?
— В излишней самоуверенности и недостатке знаний, — вздохнул сферотехник. — Я не могу выйти из контура, все тут же рухнет.
Волки снаружи продолжали беситься, каждый удар о щит заставлял Ильнара болезненно морщиться. Кир проследил его взгляд.
— Они не любят солнце, с рассветом спрячутся. Дотянешь?
Интуит пожал плечами, силовые нити натянулись и угрожающе завибрировали. А может, щит и не рухнет. Просто потому, что одного желания выйти тут, кажется, не хватит, слишком мощный поток. Ему придется торчать тут, как мухе в паутине…
— Щит тянет из него энергию, — глухо произнес Эл. — Понемногу, но тянет.
Майор нахмурился, присел рядом на корточки.
— А стимулятор?
Доктор подобрал отброшенный шприц, покрутил в руках.
— Еще одна, максимум, две дозы, и сердце остановится.
Как-то очень резко и остро пришло ощущение, что вокруг зима, мороз и снегопад, и одной футболки уже маловато. По спине побежали мурашки, Ильнар зябко повел плечами и, ни к кому не обращаясь, пожаловался:
— Холодно.
Эл стремительно поднялся на ноги и почти сразу вернулся со спальником и аптечкой.
— Надеюсь, эта дрянь хотя бы не ядовитая? — хмуро уточнил он, поливая царапины дезинфицирующим раствором.
Кир покачал головой и тоже встал.
— Разожгу костер.
Бинтовать руку возможности не было, и доктор, кое-как промокнув царапины ватным тампоном, осторожно укутал друга расстегнутым спальником и пошел помогать Киру с костром. Ильнар, наблюдая за ними, лениво размышлял о том, что после его магических упражнений один костер и впрямь ничего не изменит. Сияние купола было видно даже невооруженным глазом, не говоря уже об облепивших его бабочках. Сверху все это, наверное, смотрится шикарно. Интересно, Лейро уже вылетел за ними? И если да, что ему помешает сбросить сверху пару зажигательных снарядов?
Ильнар зажмурился и пару раз моргнул. Побочный эффект стимулятора — теперь будет хотеться спать. Кофе бы сейчас, но кофе, кажется, с собой не было. Сквозь купол виднелись темные силуэты волков. Бросаться на щит они перестали, но непрерывно бродили туда-сюда вдоль стены, время от времени рыча и рявкая. И, кажется, их стало больше.
И все-таки — кто ж их так назвал? Пожалуй, стоит спросить специалиста.
— Кир, а почему они волки?
Майор обернулся с куском какого-то ящика в руках и недоуменно сдвинул брови:
— В смысле?
— В смысле названия. Они ж не похожи.
Он кивнул на лежащую у стены купола тушу. Тварь действительно не была похожа на волка, скорее, на помесь дикобраза со скорпионом. Правда, сейчас шипы, топорщившиеся вокруг морды и вдоль хребта, опали и прижались к игольчатой шерсти, а шкура мертвого зверя потускнела и из снежно-белой с фиолетовым отливом стала зеленоватой.
Кир проследил его взгляд, пожал плечами и вернулся к попыткам сложить костер из подручных материалов. Дров под щитом, разумеется, не было, но в вагоне, помимо ящиков, неожиданно нашлись деревянные детали. Интересно, защитные чары дадут им загореться?
— Какая разница? Четыре лапы, зубы и хвост — чем не волк?
Интуит упрямо мотнул головой:
— У волков хвост совсем другой.
У застреленной твари хвост оказался в полтора раза длиннее тела, и покрыт он был не шерстью, а жесткими треугольными пластинками. На конце кисточкой топорщились шипы. Так вот чем его достали…
Это оказалось неожиданно смешно, но на смех уже не было сил, только на едва слышное нервное хихиканье.
— Иль, ты чего?
Беспокойство Эла оказалось еще смешнее. Дышать сквозь смех было тяжело, казалось, на грудь легло что-то тяжелое. Но и не смеяться было невозможно.
«Успокоительное».
— Мне нельзя… усп… успокоительное, — задыхаясь, выговорил интуит. — Усну ж…
Уснет — и упустит весь щит, и волки, которые не волки, придут и всех съедят. В сказках волки всегда всех едят. И даже глупых сферотехников, возомнивших себя крутыми магами.
— Эл… — он сам едва слышал свой голос, но остатки разума требовали действовать — или хотя бы просить помощи, раз уж действовать сам он не мог. — Сделай… со мной… что-нибудь…
Сознание плыло. Он словно сквозь сон осознавал, что его усадили поудобнее, оперев спиной на рюкзаки, и попытались напоить чаем. Удалось сделать пару глотков, стало немного легче. Мама в детстве тоже поила его чаем во время болезни…
Наверное, это был уже бред. Ненадолго показалось, что дана Элинда здесь, сидит рядом с кроватью, гладит по голове, и шепчет, что все будет хорошо. Ох, мама, знала бы ты…
Или нет, лучше ей не знать.
Ильнар снова потряс головой, стараясь открыть глаза. Сколько времени уже прошло? Только не спать, нельзя, и успокоительное нельзя, и стимулятор нельзя тоже…
Мир вокруг то замирал, то начинал вращаться, пару раз он едва не упал, но чьи-то руки удержали. Костер всё-таки загорелся, время тянулось и тянулось, но зимой солнце встает поздно, и шансы дотянуть до рассвета таяли с каждой минутой. В какой-то момент Ильнар очень четко осознал, что умирает. Сил едва-едва хватало на дыхание, он уже не сидел, а полулежал, левая рука по-прежнему мертвой хваткой стискивала проволоку, правая, прошитая насквозь силовыми нитями, тянулась вверх к куполу. Щит тянул силы, медленно, по каплям, но их и так оставалось очень мало.
В поле зрения возник Эл, бледный и взлохмаченный, его глаза в неровном свете костра казались совсем черными. Как же он все-таки похож на сестру…
А ведь она так и не ответила.
Вот он сейчас возьмет и умрет, и за кого она пойдет замуж?
В голове всплыл образ невесты, она недовольно нахмурилась, губы шевельнулись: «Дурак».
Как есть дурак.
— Эл…
— Что?
— Передай ей… Скажи… что я ее люблю.
Доктор на секунду замер, а потом зло тряхнул друга за плечи, заставив силовые нити сердито загудеть:
— Сам скажешь!
— Больно же…
Вышло, кажется, совсем жалобно. Вдруг стало ужасно жалко — и Кеару, которая почти осталась без жениха, и Эла, и себя самого, подвешенного на энергетической паутинке, как букашка. Вот только букашке жизненно важно разорвать паутинку — а он прилагает все силы, чтобы этого не случилось.
Идиотская ситуация. И бросить бы все — но от целостности щита зависит не только его жизнь. И пусть тяжело, пусть больно, но он не сдастся. И нужно заставить себя открыть глаза и даже можно попытаться улыбнуться…
В следующий миг в щит снаружи ударила волна огня, сметая плетение. Ильнар на пару мгновений ослеп и оглох, в позвоночник словно вонзился ледяной штырь, дышать стало невозможно, и больно, змеевы потроха, как же больно! Он заорал, как только смог вдохнуть, но почти сразу стало легче.
— Ну ты даешь, парень, — насмешливо произнес незнакомый голос. — Это ж надо было додуматься…
До чего ему надо было додуматься, Ильнар услышать не успел. Перед глазами на мгновение встал темный силуэт на фоне сине-белого сияния, мелькнула в голове сумасшедшая мысль об упомянутом Дареей Алемском Хранителе — неужели существует?! А потом энергия, потеряв связь со щитом, в переполнила измученное тело — и ударила очередным приступом змеиной болезни. Мышцы скрутило судорогой, во рту появился привкус крови, и сознание отключилось окончательно.
Когда орденский айринг падал на сад, Кеаре со страху показалось, что он огромный. Внутри же передвижная резиденция Великого Магистра выглядела куда скромнее, хотя, разумеется, экскурсию по дирижаблю пленникам проводить не стали. Лестницы и коридоры оказались настолько узкими, что идти по ним можно было лишь по одному, да и выделенная им каюта размерами не впечатляла. В ней всего-то и помещалось, что неширокий диван, шкафчик для одежды, да в углу у двери — крошечный умывальник и круглое зеркало над ним. Морской пейзаж в рамке и блекло-зеленые занавески на окне в тон покрывалу на диване довершали интерьер.