Без пощады (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 19

— Потому что важна другая дата, о которой мать Мэлис не упоминает. Это ещё и седьмая годовщина с того дня, как я стал старшим сыном.

Закнафейну пришлось кивнуть — его послали лично выбрать рофа для семейного ужина из-за этой даты, а вовсе не из-за дня рождения Дзирта. Не из-за Дайнина, конечно, а из-за годовщины того дня, когда дом До'Урден стал девятым домом Мензоберранзана.

— Весьма удачное совпадение, не находишь?

Закнафейн пожал плечами, как будто это было неважно, но по усмешке Дайнина понял, что его притворство оказалось бесполезным.

— Я спешу, потому что мы должны успеть на праздник и попасть туда в приличном виде, — наконец сказал он.

— На самый незначительный из трёх праздников, конечно же.

Этот бесконечный сарказм Дайнина! Но Закнафейн не мог спорить с его аргументами — да и не хотел. Поэтому он просто рассмеялся и снова пожал плечами.

— Ты наблюдателен, — сказал он. — У тебя острый разум, а мысли всегда нацелены вперёд. Матери Мэлис повезло иметь такого старшего сына. И она об этом знает.

Похоже, это застало Дайнина врасплох. Ну ещё бы! Когда это Закнафейн делал ему комплименты?

— Ты считаешь, будто я о тебе не забочусь, но это не так, — сказал ему оружейник — и не лгал. — Опекать тебя — моя обязанность. Мне доверили готовить тебя, постоянно готовить…

— Вместе с каждым другим воином дома До'Урден.

— Но совсем на другом уровне.

— Справедливо. Только дело в страхе перед матерью Мэлис, а не в любви к старшему сыну Дайнину.

— В какой-то степени — возможно, — признал Закнафейн. — Но я тебе не враг. Никогда не был и не буду твоим врагом — если ты не дашь повода. Я не обращаю внимания на слухи, старший сын.

Закнафейн вертел в голове свою последнюю реплику, трусцой направляясь к дому До'Урден. В этих тоннелях с Дайнином он многого добился. Возможно — завоевал толику доверия старшего сына, но прежде всего — его последнее заявление не оставило Дайнину места для манёвра.

Потому что упоминание «слухов» подействовало на старшего сына всерьёз. Закнафейн знал правду о гибели Нальфейна, и Дайнин нуждался в том, чтобы Закнафейн продолжал отрицать слухи об убийстве.

Да, Закнафейну не стоило волноваться, что Дайнин может попытаться получить преимущество за счёт Дзирта.

Он донёс своё послание до Дайнина и теперь возвращался в дом До'Урден, к часовне, возвращался к сыну.

Впервые за долгое время он был счастлив.

Затем он услышал хныканье, потом стон — вырвавшийся через сжатые зубы стон маленького мальчика.

Закнафейн заглянул внутрь и резко втянул в себя воздух, когда увидел Дзирта. Мальчик сидел в стороне, на полу, раздетый до пояса. Левую руку он завёл за спину, ощупывая новую рану — двойной след укуса гадюки, вокруг которого проступили капли крови.

Это было не всё. Новую рану окружали слишком хорошо знакомые Закнафейну и любым мужчинам в Мензоберранзане шрамы. Шрамы, оставленные клыками гадюк при ударе жреческой плети, которую затем протащили по спине. Последний удар не оставил таких следов, зато оставили остальные.

— Всё не так плохо, — услышал он голос Вирны, когда подошёл к дверям часовни. — Тебя укусила только Силаас, а от её укусов больше боли, чем настоящего вреда.

Тон её голоса резко изменился.

— Хватит на меня таращиться! — потребовала Вирна и угрожающе подняла плеть. — Ещё захотел?

— За что? — отозвался мальчик полным невинности, растерянности и боли голосом.

Закнафейн заметил движение — Вирна покачнулась на пятках.

— Ты должен учиться, глупый ребёнок, — сказала она. — Ты должен узнать свое место и отточить свои таланты. В этом городе ты можешь занять неплохое положение — для простого мальчика, простого мужчины. Но если ты не будешь знать своё место, если это не отложится в твоём сердце, тогда тебя постигнет чудовищная судьба.

— Вроде ударов этими мерзкими гадюками? — спросил Дзирт, и глаза Закнафейна расширились — его сердце застыло где-то между чувством гордости и невыразимым страхом, что Дзирта постигнет ужасный конец, если мальчик не научится сдерживать собственный яд!

Вирна фыркнула.

— Едва ли. Ты даже представить себе не можешь, какое удовольствие получит верховная мать от пыток — или от их конечного результата. Тебе повезёт, если ты просто умрёшь.

— Все женщины получают удовольствие, причиняя боль?

Зак понял, что вопрос задан просто из невинности — как, очевидно, и Вирна, поскольку она снова покачнулась на пятках вместо того, чтобы замахнуться плетью.

— Тебя постигнут ужасные кары, если я не смогу это вдолбить, — наконец сказала она. — Уж лучше я, чем кто-то другой.

Зак поверил ей. Он слышал шепотки и высказывания самой Вирны о том, что ей поручили воспитывать Дзирта и наблюдать за его взрослением. Скорее всего, к этому времени Вирна стала бы старшей жрицей, не прерви её учёбу неожиданная необходимость заботиться о выживании этого ребёнка.

Зак подвинулся, чтобы лучше видеть.

Он помрачнел ещё больше, когда хорошо разглядел шрамы. Спина его мальчика представляла собой настоящее месиво.

Но Закнафейн понял, что причиной тому — не Вирна; на спине Дзирта было несколько наборов параллельных шрамов. Вирна пока что не была старшей жрицей — необычно даже то, что она носила змееголовую плеть. У неё было всего две живых змеи на оружии.

У той плети, что оставила следы на спине Дзирта, было больше. Закнафейн кивнул, узнав метку конкретной До'Урден.

Его рука потянулась к рукояти меча, а в красных глазах зажглась жажда убийства. Он глубоко вздохнул.

— Уверен, он это заслужил, — легкомысленно заметил Зак, выпрямляясь и входя в часовню, как будто не прятался и не подглядывал.

При звуке его голоса Вирна вздрогнула — похоже, она была напряжена. Вирна резко обернулась к Закнафейну, и по её лицу пробежала череда эмоций, завершившихся видом превосходства, хорошо знакомой оружейнику гримасой жриц. Выражением, как будто говорившим: «Конечно, он это заслужил, пускай даже лишь потому, что родился мужчиной!»

Однако она не смогла долго удерживать этот вид, и Закнафейн молча понадеялся, что причиной тому — недостаточная убеждённость. Насколько он мог судить, за те семь лет, что Вирна наставляла Дзирта, она проявила куда меньшую жестокость, чем большинство других женщина, которых он знал в подобной роли.

— Его разум блуждает, — сказала Заку Вирна, одновременно упрекнув Дзирта, уперев в него свой неодобрительный взгляд. Она посмотрела на статую в стене над мальчиком. — Он может дотянуться туда. Я видела, как он взлетает, чтобы протереть её всего за одну левитацию. Но его мысли в другом месте. Постоянно в другом месте.

— Я уже вытер её вчера, — пожаловался Дзирт, и Вирна раздула ноздри.

— И ты снова вытрешь её — сейчас же, — сказал Закнафейн, прежде чем Вирна успела его отругать. — Это важно. Здесь твоё место. Награда будет завтра, юный До'Урден.

— Но наказание последует незамедлительно, — предупредила Вирна, и одна из змей на её плётке зашипела, а другая — обвилась вокруг руки женщины.

Вздохнув, Дзирт взял свою рубаху и начал левитацию, ещё не натянув её на голову, так безупречно воспроизведя двеомер при помощи врождённых магических способностей, что ему даже не пришлось касаться волшебной эмблемы дома, прикреплённой к одежде.

Когда он взлетел, Зак с улыбкой повернулся к Вирне.

— Пар ту'о аммеа улу вос явл дел лил ортэ'скаур луэт жальм дел лил белболькахал, — нараспев произнёс оружейник старую поговорку дроу, обычно приберегаемую для девочек: «Кажется, ему нужно меньше плетей и больше пряников».

Ноздри Вирны снова раздулись.

Похоже, он зашёл слишком далеко, понял Закнафейн, торопливо откланялся и покинул помещение, не желая навредить Дзирту.

Он отправился в свою комнату, чтобы сменить старую одежду, а потом в дворцовые покои матери Мэлис, чтобы объявить о своём возвращении. Он удивился, когда женщины-часовые провели его в личные покои, где вместе с Мэлис оказалась большая часть знатных дроу дома До'Урден: Бриза, Майя, патрон Риззен, Дайнин.