Рука Хаоса - Уэйс Маргарет. Страница 73

— Что поделаешь. Не бойтесь. Они не осмелятся причинить нам зло.

Они продолжали идти вдоль улицы. Их черные рясы казались дырами в разноцветном, ярком, живом гобелене идущей по своим каждодневным делам эльфийской толпы. Где бы ни появлялись черные фигуры, привычная жизнь замирала.

Эльфы переставали разговаривать, торговаться, смеяться или спорить. Они замирали на бегу, останавливались на ходу. Казалось, жизнь замирала в них, разве что глаза следили за двумя фигурами в черном, пока те шли к другой улице, и там все повторялось сначала. Иридаль начало чудиться, что в руках у нее плащ молчания и что она набрасывает его тяжелыми складками на каждого встречного, на все, что попадается им.

Иридаль заглядывала, в глаза и видела в них ненависть, — к ее удивлению, ненависть не к тому, чем она была, а к тому, что она несла с собой, — к смерти. К напоминанию о смертности. Эльфы жили долго, но не бесконечно.

Как казалось Иридаль, они с Хуго бесцельно бродили по улицам, хотя, по-видимому, они шли к горам, пусть она уже и не видела их за высокими домами.

Наконец она поняла, что Хуго что-то ищет. Иридаль заметила, как он поворачивает из стороны в сторону окутанную капюшоном голову, разглядывая лавки и вывески на них по обе стороны узкой улочки. Он покинул эту улицу безо всякой видимой причины и потащил Иридаль на параллельную улицу. Остановился, разглядывая расходящиеся улицы, выбрал одну из них и пошел по ней.

Иридаль понимала, что сейчас напрасно его расспрашивать, поскольку он наверняка ей не ответит. Но она вслед за Хуго стала рассматривать лавки и вывески на них. Рыночная площадь Паксайи делилась на районы. Рядом с улицей торговцев сукном лежала улица ткачей. Оружейники селились в паре кварталов от лудильщиков, а лавки торговцев фруктами протянулись чуть ли не на милю. Хуго повел ее по улице, образованной лавками торговцев благовониями, — Иридаль чуть не задохнулась от запахов, исходивших из парфюмерных лавок. Повернув налево, они вышли на улицу торговцев лечебными травами.

Похоже, Хуго был почти у цели. Он пошел быстрее, только мельком поглядывая на вывески на дверях лавок. Вскоре они прошли мимо самой большой лавки и, продолжая свой путь вниз по улице, направились к центру Паксайи. Здесь лавки были поменьше и погрязнее. Да и толпы, к облегчению Иридаль, были не столь многочисленны, и народ здесь был победнее.

Хуго бросил взгляд направо, наклонился к Иридаль.

— Вам плохо, — прошептал он.

Иридаль споткнулась, послушно схватилась за него, пошатнулась. Хуго подхватил ее и посмотрел по сторонам.

— Воды! — рявкнул он. — Прошу, дайте воды моему спутнику. Ему плохо.

Те несколько эльфов, что были на улице, испарились. Иридаль тяжело повисла на руках Хуго. Он наполовину понес, наполовину поволок ее к крыльцу, над которым болталась вылинявшая вывеска еще одной лавки, торговавшей целебными растениями.

— Передохни здесь, — громко сказал он. — Я зайду попросить воды. Будьте настороже, — еле слышно пробормотал он ей прежде, чем оставить ее.

Иридаль молча кивнула, поглубже надвинула капюшон на лицо, однако так, чтобы видеть. Она вяло сидела там, где ее оставил Хуго, тревожно стреляя глазами по сторонам. До сих пор ей не приходило в голову, что их могут преследовать. Это казалось ей просто смехотворным, — сейчас каждый эльф в Паксайе знает и о них, и, возможно, о цели их путешествия, поскольку они не делали из этого тайны.

Хуго вошел в дверь, не закрыв ее за собой. Уголком глаза Иридаль смотрела, как он подходит к прилавку. За прилавком тянулись длинные ряды полок, уставленных склянками всевозможных форм, цветов и размеров, в которых содержалось невероятное количество всяческих трав, порошков и снадобий.

По своей природе эльфийская магия склонна к механике (то есть имеет дело с машинами) или к духовности (Кенкари). Эльфы не верят в то, что, если смешать щепоть такой-то травки с пригоршней такого-то порошка, получится прок, разве что при лечении. Лечебные снадобья не считаются магическими, это просто полезная вещь. Эльф за прилавком торговал снадобьями. Он умел приготавливать мази для лечения фурункулов, волдырей и золотухи, делать микстуры от кашля, бессонницы и сглаза. И, возможно, под прилавком держал пару любовных зелий.

Иридаль не представляла, зачем Хуго сюда зашел. Но она была уверена, что уж никак не ради воды. Эльф за прилавком явно вовсе не был рад ему.

— Не любить твой род. Твоя уходить, — сказал он, показывая рукой.

Хуго поднял правую руку открытой ладонью вперед, словно приветствуя его.

— Моему спутнику дурно. Я прошу чашку воды. Мы заблудились, потеряли дорогу. Во имя Кенкари, не откажи нам.

Эльф молча рассматривал его, затем исподтишка бросил острый взгляд на дверь.

— Ты, монах. Не сидеть здесь. Плохо торговле, — громко и раздраженно бросил он Иридаль. — Входи.

Входи.

Хуго вернулся, помог Иридаль подняться и повел ее в лавку.

Эльф захлопнул дверь. Повернувшись к Хуго, тихонько спросил:

— Что тебе нужно, брат? Говори быстро. У нас мало времени.

— Самую короткую дорогу к Храму Альбедо.

— Куда? — ошарашенно переспросил эльф. Хуго повторил.

— Ладно, — недоуменно сказал эльф, однако на вопрос ответил. — Вернитесь на улицу Оружейников, сверните на улицу Среброкузнецов и идите до конца. Она выходит на большую дорогу, которую называют Королевской. Она немного петляет, однако по ней вы придете к горам. Горный проход тщательно охраняется, однако у вас не должно быть никаких сложностей. Идти под видом Кирских монахов — очень умная мысль. Однако в Имперанон вас не пустят. В смысле, если вам на самом деле нужно именно туда.

— Мы идем в Храм. Где он? Эльф покачал головой.

— Послушай моего совета, брат. Тебе не стоит ходить туда. Кенкари узнают, что вы самозванцы. Не стоит вам встречаться с Кенкари.

Хуго не отвечал и терпеливо ждал.

— В конце концов, это твое дело, брат, — пожал плечами эльф. — Имперанон построен на склоне горы. Храм стоит перед ним на огромной ровной площадке. Это громадный хрустальный купол в центре гигантского круглого двора. Его можно увидеть за несколько менка. Поверь, ты без хлопот отыщешь его, хотя я не понимаю, зачем вам туда нужно. В конце концов, это ваше дело. Чем еще могу помочь?

— До нас дошел слух, что Кенкари перестали принимать души. Это так?

Эльф поднял брови. Он явно не ожидал такого вопроса. Он выглянул из окна, посмотрел на пустую улицу, затем на дверь, чтобы удостовериться в том, что она заперта, и все равно предусмотрительно понизил голос:

— Это правда, брат. Весь город твердит об этом. Когда ты доберешься до Храма, ты увидишь, что Врата закрыты.

— Благодарю за помощь, брат, — сказал Хуго. — Мы пойдем. Мы не хотим причинять тебе хлопот. У стен есть уши note 58.

Иридаль посмотрела на Хуго, не понимая, о чем он говорит. Однако эльф вроде бы понял. Он кивнул.

— Конечно. Не волнуйся. Незримые не следят за вами столь же тщательно, как за нами, за своим собственным народом. Они будут следить за теми, с кем вы говорите, будут следить за теми местами, где вы останавливаетесь.

— Надеюсь, мы не причиним тебе неприятностей.

— Да кто я такой? — пожал плечами эльф. — Никто. Я позаботился о том, чтобы быть никем. Будь я кем-нибудь — богатым, имеющим власть, — вот тогда у меня были бы неприятности из-за вас.

Хуго и Иридаль собрались уходить.

— Вот, выпей. — Эльф протянул Иридаль чашку воды. Она с благодарностью приняла ее. — Похоже, тебе нужно попить. Я действительно больше ничем не смогу помочь тебе, брат? Может, тебе нужен яд? У меня в запасе есть превосходный змеиный яд. Чуть-чуть смазать острие клинка…

— Спасибо, не надо, — ответил Хуго.

— Ну и ладно, — весело ответил эльф. Он рывком распахнул дверь. Улыбка на его лице сменилась оскалом. — Вон пошли, собаки людские! И скажите Кенкари, что они задолжали мне благословение!