Бойся своей мечты - она может и сбыться (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 20

Очередь из пятнадцати патронов, снаряженных пулями со стальными сердечниками ударили сбоку, вырубая всю толпу, как утреннюю траву хорошо отбитая коса. Титановые пластины закрывают спереди и сзади, так что самое опасное место – бок. Но и пластины вряд ли удержали бы бронебойные пули 7.62. А вот щит – да.

Пятерых штурмовиков, в том числе и щитоносца буквально унесло к противоположной стене, не оставив им ни малейшего шанса на выживание. Остальные, что шли сзади – успели броситься назад и укрылись за стенами хранилища. Перед воротами теперь торчали только два бронетранспортера М113, поводившие стволами крупнокалиберных пулеметов, как змеи, своими язычками вынюхивающие, в какую сторону удалилась их добыча.

Константин и двое его соратников мгновенно залегли за оставшимися коробками, матерясь под нос и ожидая, что сейчас грянут очереди «крупняка», и тогда им всем тут будет очень даже кисло. Пуля пятидесятого калибра, а если по европейским стандартам – 12.7 мм, это, конечно, не четырнадцать миллиметров, но вообще-то никакой разницы для попавших под его огонь не имеется. Он так же легко как и его собратья российские «крупняки» пробивает навылет кирпичные стены, и разносит в клочья, вдребезги, неосторожных людей вооруженных обычным стрелковым оружием, которые посчитали что могут соревноваться с Браунингом М2 в огневой мощи. Этот пулемет был разработан еще в 1918 году, и находится на службе до сих пор – даже в армии США (после некоторой модификации), и где угодно по миру (и без модификации), там, где за него могут заплатить адекватные по нынешним меркам деньги. В том числе и у наркобаронов, китайских триад, японских якудза – и у прочих не менее уважаемых организаций и структур. Десятки, если не сотни тысяч этих пулеметов несут свою нелегкую службу от экватора до самых что ни на есть северных широт, прославляя бессмертное и уже нарицательное имя своего изобретателя. Браунинг и Калашников – эти имена знает всякий, даже тот, кто никогда не брал в руки ни одно из замечательных устройств, придуманных этими конструкторами исключительно для эффективного убийства живых существ.

Но Константин сейчас был менее чем склонен размышлять над такими эпическими вещами. Он лихорадочно думал как выжить, и решение пришло в считанные мгновения. Нажал на кнопку переговорного устройства, скомандовал:

- Парни – гранаты! Как только начнут рваться – Маша – в портал! И все в портал! Здесь – все, уходим!

Они сорвали с подвески «бейсбольные мячи» гранат М67, и круглые шарики заскакали, запрыгали в дверной проем. Следом еще, еще! А потом началось. Взрывы были таким мощными, так били по ушам, что Константин сразу оглох, и…едва не потерял контроль за порталом. От легкой контузии, нанесенной ударно-звуковой волной и усилия по удержанию портала из носа потекла кровь, голова закружилась, перед глазами заплясали красные мошки. Он с трудом мог следить за происходящим, и только когда мимо согнувшись и зачем-то волоча за собой пулемет проковыляла Маша в ее роботообразном снаряжении, он понял – пора домой. Если уж Маша прошла, то мужики уже точно на той стороне – они и ближе к порталу, и покрепче чисто физически. И тогда он рванулся через барьер, и уже падая на ту сторону, с облегчением, едва не закричав от боли, наконец-то отпустил портал.

Тишина. Ее начинаешь ценить только тогда, когда побываешь в аду, где громыхает все вокруг тебя, и над головой проносятся смертоносные «шмели». Когда лицо тебе чернит кислый, едкий пороховой дым, а перед глазами проносятся светляки трассирующих пуль, указывающих своих собратьям – где находится твое мягкое, такое желанное для стали тело.

Константин медленно повернулся на бок, с невольно вырвавшимся из его глотки стоном сел, опершись руками об пол, и с затаенным страхом осмотрелся вокруг себя, боясь того, что кто-то из его соратников остался на той стороне. Раз, два, три…все! Слава богу, все!

- Не ранены? - спросил он хриплым голосом, сбрасывая с себя карабин, подсумки, все, что недавно навьючивал на себя, подгоняя ремни, ремешки, ремешочки.

- Я цел! – откликнулся Лось.

- Руку цапануло, но несерьезно – откликнулся Михаил – То ли осколок, то ли пуля, пока не пойму.

- Маша? МАША! – уже взревел Константин, как пружиной подброшенный с пола.

- Цела…вроде бы – слабым голосом ответила Маша – В шлем попали. Думала – конец. Голова гудит.

Она осторожно сняла тяжеленный швейцарский шлем и с грохотом бросила его на пол. Константин поднял его, посмотрел – на титане шлема красовалась глубокая вмятина, похоже что от калибра подобного «печенеговскому». Если бы шлема не было – точно бы ей пришел конец.

- Больше ничего? – выдохнул. Костя, вглядываясь в красное, как после бани лицо девушки.

- Больше ничего – кивнула она, и прикрыв глаза, вдруг криво усмехнулась – Как хорошо без шлема! Голова того и гляди взлетит над шеей!

- Смотри, чтобы к звездам не улетела! – хохотнул Лось, и вдруг взгляд его уперся в пулемет, стоявший рядом с Машей – Ты какого черта его сюда перла?! Бросить надо было! Шеф же сказал тебе! В случае чего – бросай, и беги в портал! Маш! Ты чего?!

- Маш, в самом деле…я же ведь говорил – построжел лицом Константин – Черт подери, мы эти пулеметов натаскаем, как грязи! Не жалко! Он восемь килограммов весит, пока ты его тащила, тебя десять раз могли убить!

- Простите… - растерянно-устало ответила Маша – Автоматически. Схватила, и потащила. Сама не поняла, как это вышло. Тут как раз по башке прилетело, я и не сообразила. Только одна мысль – схватить пулемет и выбраться. Тут еще и загрохотало – я не ожидала такой силы звука. До сих пор в ушах как вата!

- Ладно…забей! – вздохнул Константин – но на будущее учти: приказы исполнять так, как в них сказано. Сказали тебе бросать пулемет – так нечерта жадничать, бросай железку, да и все тут.

- Шеф, а чего они стрелять не начали? Они бы нас могли разнести в клочья! Два крупняка – это же просто атас!

- Лось…ты Лось и есть! – ворчливо ответил Михаил вместо Константина – В коробках – деньги. Начни сейчас палить через коробки, представляешь, сколько денег превратится в прах? Похоже что они все-таки не решились это сделать.

- Точно – кивнул Константин – Не решились. Иначе нам бы…

- Глупо. Валить надо было нас – вздохнул Лось, сбрасывая на пол снаряжение. Майка его была насквозь мокрой, впрочем – как и у всех в группе.

- Надо было – хмыкнул Константин, и вздохнув, мрачно добавил – Да, кончились наши веселые прогулки за деньгами. Теперь каждая такая операция смертельно опасна. Нас практически поймали в ловушку. Если бы мы не успели уйти в портал…

- Интересно, а что они себе придумали? – хмыкнул Михаил, уже успевший снять с себя все снаряжение и теперь сидевший на полу в позе лотоса – Как мы туда попадаем? Куда переносим деньги? Может они считают нас инопланетянами?

- Сомневаюсь – ухмыльнулся Лось, сбрасывая на пол мокрую, хоть выжимай – майку. Майка шлепнулась, как лягушка, и от нее во все стороны полетели брызги.

– Сомневаюсь! – повторил Лось, и рукой изобразил что-то вроде пистолета – У инопланетян пиу-пиу бластеры, и они вряд ли будут палить из единого пулемета. И надевать на себя ТИГ или «Алтын». Кстати, Шеф – молодец. Пулька-то прямо в башку шла. Полголовы снесла бы – только в путь.

Маша задумчиво стянула майку, не менее мокрую, чем у Лося, и тот сразу закашлялся – бюстгальтера на ней не было. Маша никогда не заморачивалась таким мелочами, а уж теперь, после того, что перенесла – тем более. Она вела себя согласно выработавшемуся у нее после той трагедии определенному видению жизни: во-первых, Маша не считала себя полноценной женщиной, а чем-то средним между мужчиной и женщиной. А еще – она фактически умерла там, на палубе проклятой яхты. Так что теперь Маша живет можно сказать по инерции и ради него, Константина. По крайней мере так она ему некогда сказала. И в рамки этого мировоззрения укладывается многое – например, наплевательское отношение к каким-либо условностям, приобретенным человеческой цивилизацией в процессе ее взросления. Теперь она не задумывается над тем, чтобы как-то уберечь нежную душу собеседника – говорит то, что думает, если только рабочая ситуация не требует иного подхода к правде ( и это она сообщила Константину). Не заботится о таких вещах, как, к примеру, запрет цивилизованного общества на наготу. Если ей неприятно сидеть в мокрой майке – она скинет ее, не задумавшись ни на секунду. Ведь вокруг только те, кто входит в круг ее общения, а перед ними ей незачем что-то из себя изображать и придерживаться каких-то там дурацких условностей.