Исполнение (СИ) - Янтарный Дмитрий. Страница 60

— Ну почему же, — ядовито ответил Кинаэль, — пытался. И это было самой большой моей ошибкой.

Он замолчал, явно вспоминая что-то очень неприятное. После чего продолжил:

— Когда я достиг местного совершеннолетия, то уже давно интересовался своим отцом. И от матушки я получил подробные инструкции, как и где его найти. Уже к тому времени я полностью завершил своё обучение, и потому мог постоять за себя и позаботиться о себе. Я прибыл в город, где он, как мне рассказали, уже успел стать герцогом. Одной только встречи с ним я добивался целую неделю. Вот только случилась она не совсем так, как я ожидал.

Веточка, которая в этот момент попала к нему в руки, треснула. Но он этого даже не заметил, продолжая сминать щепки.

— Чего только я о себе за эту неделю не наслышался. Экзотическая тварь и остроухий выродок были ещё не самыми плохими словами. В конце концов, я не выдержал и кинулся с кулаками на одного особенно горланистого, мнящего себя остроумным. И, как ни странно, это ускорило встречу с моим отцом. Меня привели к нему под стражей. И знаете, что я увидел? Десяток его детей, которые алчными глазами смотрели на него, вернее, на его кресло. И тогда я понял, что даже не хочу говорить ему, кто я такой. Зачем? Для него я буду всего лишь ещё один претендент на его драгоценное герцогское кресло. Мне от него ничего не нужно. Так что меня бросили в темницу, той же ночью Гине стащила для меня ключи, и я убрался оттуда, оставив письмо от матери в камере на память.

— Значит, — осторожно спросил Дитрих, — вы не дали ему даже шанса с вами познакомиться?

— Я не видел в этом смысла, — покачал головой Кинаэль, — уверен, ему детей и так хватает. Ещё один, да ещё и такой экзотический, вряд ли добавил бы ему настроения.

— Но госпожа Талимея сказала, что ваш отец был хорошим человеком, — возразила Меридия, — неужели она, по вашему мнению, ошибалась?

— Возможно, он был таковым на тот момент, когда был простым командиром небольшой дружины. Но когда человек проводит столько времени у власти, уже невозможно оставаться хорошим. И дети его, кроме как с точки зрения наследников, уже вряд ли интересуют.

— Но ваша мать тоже уже, судя по всему, долгое время является главным советником города, — заметила Меридия, — по такой логике и она должна испытывать пагубное влияние власти.

— Нет, ну вы, сравнили, конечно, — рассмеялся Кинаэль, — для чего у нас, интересно, имеется и Совет Визирей, и Круг Гильдий? Это же три части нашего, так сказать, законодательного собрания, если считать и Главного Советника. И любой закон или постановление должно пройти одобрение и Главного Советника, и Совета Визирей, и Круга Гильдий. Так что власть Главного Советника значительно ограничена и сдерживается другими элементами законодательного собрания. А у людей что? Герцог на своей территории — это законодательная, исполнительная и судебная власть в одном лице. А дойти до князя, которому герцог подчиняется, способны очень немногие. Такая абсолютная власть в руках портит даже самых лучших людей. Так что с тем, во что превратился мой отец сейчас, я знаться точно не хочу. Мне и матери с братьями для удовлетворения потребности в семье более, чем достаточно.

Однако Дитрих не поверил этим последним словам. Ибо вместе с ними аура Кинаэля вспыхнула Сиренью… и Лазурью одновременно. Что говорило о горечи… тщательно скрываемой горечи…

— Так вы поэтому постоянно выходите на поверхность? — забывшись, спросил Дитрих, — вы ждёте, что…

— Мне кажется, достаточно вопросов в мой адрес, — грубо прервал Дитриха Кинаэль, — зачем вы всем этим интересуетесь?

— Ваша мать желает, чтобы вы, если так можно выразиться, перестали быть младшим братом в семье.

— Хочет себе драконьего малыша, значит, — фыркнул Кинаэль, поднимаясь и глазами начиная пересчитывать стадо, — ну, мог бы и сам догадаться. Ибо последние годы этому вопросу она уделяла львиную долю своего времени. Сколько раз при этом она поминала Убийцу всякими словами, даже подумать страшно. И что же тебя, дракон, смущает? Что твоему ребёнку здесь будет плохо?

— Меня смущает то, что я буду для него совершенно чужим, — ответил Дитрих, — что у меня даже шанса не будет стать для него значимым. Что он так же, как и вы, найдёт меня однажды, посмотрит на меня издали да и решит, что не нужен он мне, и проще развернуться и молча уйти.

— А что тебе мешает прилетать сюда и навещать его? — спросил Кинаэль, начиная подгонять стадо в сторону построек снизу холма, — ты же дракон. Захотел увидеться — обернулся драконом, да прилетел. В лучшем случае день в пути потратил. Это ж нам, сухопутным, или на своих двоих шкандыбай, или лошадью обзаводись. А у тебя-то с этим что за беда?

— Это условие вашей матери, — ответил Дитрих, — она не желает, чтобы я как-то вмешивался в процесс его взросления.

— Это она тебе так лично заявила? — уточнил пастушок.

— Ну… не совсем, но…

Эльф же в ответ на эти слова неожиданно захихикал. После чего снисходительно пояснил:

— Всё-таки видно, господа драконы, что с нашими вы общаться совершенно не умеете. Вы, кажется, не понимаете, до какой степени вам все здесь рады. Хотя, конечно, напрямую этого никто никогда не покажет. Но факт остаётся фактом: все будут только счастливы, если ты каждый год будешь сюда прилетать. Мы же эльфы, не забывай. Для нас кого-то о чём-то просить — хуже смерти. Так что смело говори матушке свои условия, при которых ты сможешь сюда прилетать… И, обещаю, ты ещё удивишься, как она быстро на них согласятся.

— Благодарю вас, — кивнул Дитрих, наблюдая, как чёрная кобра загоняет овец в хлев, — это был очень откровенный разговор с вашей стороны. Мы это очень ценим.

— Ага, — рассеянно сказал Кинаэль и, когда драконы уже уходили, крикнул вдогонку, — и это, Дитрих, ты уж постарайся, чтобы братик получился. С братиком всё-таки оно повеселее будет.

— Я постараюсь, — хмыкнул про себя Дитрих…

Глава 5

Драконы возвращались в город эльфов. К главному советнику решили отправиться немедленно. Хотелось скорее закончить с этой неприятной необходимостью, да и вообще — время поджимало.

— Мне кажется, в этом случае нам крайне повезло, что мы оказались драконами, — заметила Меридия, когда они проходили мимо тёмного разлома, в котором, как они теперь понимали, находились тоннели, ведущие в другие подземные города, — с прочими эльфы вряд ли были бы до такой степени откровенными.

— Да уж, — согласно фыркнул Дитрих, — могли бы и сами догадаться. Такие честные и полные ответы на столь откровенные вопросы — и от тех, в ком течёт кровь подземных эльфов. Мог бы и сам додуматься, что достаточно лишь попросить — и я спокойно смогу навещать своего будущего ребёнка. С другой стороны — подобное отношение идёт вразрез всему, чему нас учили. Нам всегда говорили, что за пределами Драконьего архипелага многие нас боятся и ненавидят. Следовательно, подобного отношения мы и ожидали.

— Ну по большому счёту они были правы, — возразила Меридия, — кто же мог знать, что нас когда-нибудь занесёт к тёмным эльфам. Да и то, Дитрих, будем откровенны: радуются они в первую очередь тебе. Мне уж так, постольку-поскольку. Думается мне, прилети я, принцесса Лазурного клана, сюда одна, вряд ли мне оказали бы подобный приём. И Родовой Цвет враждебен Сирени, и перспективы для личных интересов Талимеи нулевые. А так, почти везде драконов действительно боятся и ненавидят. Так что нельзя сказать, что такие предостережения не имеют под собой никаких оснований.

— Везде, да не везде, — рассеяно ответил Дитрих, — когда я был в гостях у Алдора, что первый раз, что второй, то не почувствовал в свой адрес никакой скрытой неприязни. Причём не только среди членов семьи Алдора, но и вообще среди всех жителей деревни. Боятся и ненавидят… Нет, не верю. По крайней мере, не везде. Далеко не везде. Даже, наверное, уже не везде.

— Ну, Дитрих, орки — это тоже по-своему особая раса. Как ты думаешь, почему среди них больше всего укротителей диковинных зверей?