Вознесение (СИ) - Джейми Даниель. Страница 20

— Я расскажу ему, когда он приземлится, идёт? — наконец-то уступаю я и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Тэссу, которая пытается просверлить взглядом дырку у меня на лице. Она явно станет отличным адвокатом в борьбе с бандитами и остальной преступностью. Потому что она умеет смотреть так, что любой сдастся и выполнит все её желания.

— Спасибо! — радуется она, расплывшись в широкой, белозубой улыбке. — А теперь, каким цветом мне накрасить ногти?

Следующий час пролетает незаметно — не успеваем и оглянуться, как мы идём уже к фудкорту в торговом центре, чтобы перекусить перед «Детским миром», в который нам нужно зайти за детской одеждой для подарка на Рождество. Я решила, что если собираюсь устроить родителям и Мэтту сердечный приступ, объявив о беременности, то стоит подойти к делу творчески и сделать это с шиком.

Съев наполовину сэндвич с курицей, я снова чувствую боль в животе, и на меня вдруг накатывает тошнота. На разговоры времени нет. Вместо этого я вскакиваю на ноги и несусь прямиком в дамскую комнату, прижав руку ко рту. Я отказываюсь опорожнять желудок прямо посреди фудкорта, переполненного голодными людьми. От такого можно провалиться сквозь землю от унижения.

Вбежав в пустую кабинку, я захлопываю дверь и падаю на колени, хватаясь за туалет. Игнорирую тот факт, что склоняюсь над кишащим микробами унитазом и выблёвываю весь обед, который едва успела съесть.

Пока меня плющит над туалетом, раздаётся лёгкий стук в дверь кабинки.

— Ты в порядке, Рейвен? — доносятся до меня слова Тэссы, пронизанные беспокойством. Судя по голосу, она напугана, да я и сама в ужасе, потому что меня не рвало со дня Благодарения. Врач говорила, что ближе к третьему триместру утренняя тошнота заметно уменьшится.

Протерев рот куском бумаги, я смываю воду и неторопливо поднимаюсь на ноги.

Открываю дверь и обнаруживаю Тэссу, стоящую за ней со скрещенными на груди руками и хмурым взглядом, устремлённым на меня.

Я стыдливо оглядываюсь, радуясь тому, что в уборной никого нет.

— В полном. Нервы, наверное, расшалились. Я переживаю перед встречей с Линком, вот и всё. — Она идёт за мной до раковины, где я наливаю полные ладони мыла, смывая с рук невесть что, а затем быстро ополаскиваю рот.

— Прости, что испортила тебе обед. Эта малышка любит избавляться от любой еды, которую я себе позволяю, — шучу я, поглаживая ребёнка через большой вязанный свитер.

Тэсса подносит руку к моему животу.

— Ничего страшного. Я всё равно уже не голодна. Зато можно будет рассказать моей племяшке, когда она подрастёт, как её мамочка мчалась через весь фудкорт, будто футболистка, пытающаяся забить гол в последние секунды игры. Я даже преисполнилась гордостью за то, что ты умеешь так быстро бегать и успела добежать до туалета, не расплескав ничего по пол.

Закатив глаза, я покидаю уборную и начинаю двигаться к «Детскому миру».

— Я рада, что сумела впечатлить тебя своими безумными талантами. Пять месяцев тошноты из любого человека сделают профессионала, — смеюсь я, понимая, что мне уже лучше.

Следующий час мы тратим на покупки, и из торгового центра я выхожу не с двумя, а с пятью оборчатыми, миленькими платьицами, повязкой на голову с крошечным, розовым бантиком и малюсенькими детскими туфельками, конечно же, леопардовой окраски.

— Я разорюсь на этот магазин, когда родится эта маленькая принцесса, — заявляю я, закидываю сумку на заднее сиденье Тэссы.

— Я тоже, сестра! Тётушка будет ужасно её баловать. В нём слишком много милых нарядов, как тут можно не сойти с ума? К тому же, у девочек не бывает много одежды.

Забравшись в машину, мы пристёгиваемся и трогаемся в обратный путь к дому мамы, который, к счастью, был в полном моём распоряжении с тех пор, как я прилетела из Лонг-Бич. Мама с Мэттом уехали ещё на прошлой неделе в Аспен с кучей своих друзей. Это был её ранний подарок Мэтту. За что я очень благодарна, потому что так сохранить ребёнка в секрете даже проще.

Они должны вернуться в Сан-Франциско двадцать третьего, так что Рождество мы проведём все вместе. А это значит, что у нас с Линком меньше трёх дней на то, чтобы разобраться во всём до их возвращения.

Глава 10.

4 июля, 2020 г.

Линк

Весь вечер мой телефон обрывается от сообщений друзей, зависающих в Малибу, в которых они продолжают талдычить, что я пропускаю «самый эпичный день Независимости в истории». Что ни о чём мне не говорит, потому что у них каждая вечеринка «самая эпичная в истории».

Вряд ли они понимаю, что во мне нет ни капли сожаления из-за того, что я выбрал приехать на праздник к Тейлору. И причина кроется исключительно в Рейвен. Постепенно мне удаётся заманить её в разговор с нашими друзьями и мной. Шаг за шагом, она всё больше расслабляется и становится веселее. Солнце опускается за горы, а это значит, что в любой момент могут запустить салют у бухты под мостом «Золотые Ворота».

Я поговорил с Тейлором и Ниной, и они оба согласились помочь мне остаться наедине с Рейвен, чтобы я мог посмотреть вместе с ней фейерверки и, наконец, поговорить один на один. Это мой единственный шанс, прежде чем она уйдёт, и я потеряю благоприятный момент.

Дожидаясь знака, я наблюдаю за Ниной, которая забирает Йена у Тейлора, чтобы отправиться «проверить подгузник», и приглашает Рейвен присоединиться к ней наверху, после чего они обе уходят в дом. Мне должна прийти смс-ка от Нины, сигнализирующая подняться на третий этаж, где, по счастливой случайности, открывается волшебный вид на мост из спальни Нины и Тейлора.

Все остальные плетутся внутрь, направляясь на террасу второго этажа, чтобы не пропустить салют, пока я отстаю, выжидая время и нетерпеливо поглядывая на телефон.

И в тот миг, когда мне уже кажется, что она свернула наш план и вряд ли мне напишет, в руке вибрирует телефон и имя Нины вспыхивает на экране. Она пишет подняться наверх прямо сейчас.

Не тратя ни секунды, я срываюсь наверх, взлетая по двум лестничным пролётам и игриво показывая Тейлору средний палец, когда тот посылает мне воздушный поцелуй, заметив, что я пробежал мимо дверей, выходящих на террасу второго этажа.

У меня не получается стереть улыбку с лица, когда я оказываюсь на последней ступеньке лестницы, ведущей к спальне Нины. До меня доносятся обрывки из их с Рейвен разговора, и я тут же различаю среди них своё имя.

Решив, что это и есть мой знак, я стучусь в дверь комнаты, вынуждая их вздрогнуть от неожиданности. Они стоят возле панорамных окон, украшающих всю стену и и открывающие вид на Тихий океан. Отсюда открывается великолепный вид. Даже красивее, чем из моего пентхауса. Тейлор хорошо постарался при поиске дома. Надеюсь, однажды, если я всё сделаю правильно, мы с Рейвен обзаведёмся таким же прекрасным местом для создания собственной семьи.

— Простите, что напугал, милые дамы, но я надеялся, что смогу выкрасть Рейвен на минутку?

Рейвен переводит взгляд с меня на Нину, с написанным на лице подозрением.

— Я совсем не возражаю. Пойду на террасу — смотреть салют и молиться, что Йен не закатит истерику.

Она показывает мне большой палец, проходя мимо, и направляется к лестнице, наконец, оставив меня наедине с Рейвен.

— Привет, — беззаботно говорю я, хотя внутренности трясёт, как будто в моей груди разразилось грёбаное землетрясение.

Обняв себя руками, она робко прислоняется к дивану у окон, глядя на меня из-под своих длинных, ненакрашенных ресниц. Вот ещё одна из её многочисленных особенностей, которые я в ней люблю — естественная красота. Её не нужна вся эта фальшивая хрень, которую любят девушки в Голливуде. Начиная с вычурного макияжа глаз, неоновой помады и заканчивая длинными, кукольными ресницами, оттягивающими веки. Рейвен прекрасна и так. Чистой, естественной красотой… той, что невозможно воспроизвести или скопировать.