Вознесение (СИ) - Джейми Даниель. Страница 24

Услышав мой плач, Тэсса просыпается и подскакивает с широко распахнутыми от ужаса глазами.

— Что случилось? — спрашивает она, сначала оглядев меня, а потом и всю комнату.

Схватившись за живот от ещё одной вспышки боли, я говорю между всхлипами:

— Что-то не так с ребёнком, Тэсса. — После того как эти слова вылетают из меня, слёзы, наконец, вырываются на свободу.

Тэсса сползает с кровати, вскакивая на ноги, достаёт свой мобильный и спрашивает:

— Что мне делать? Вызвать скорую? Или самой отвезти тебя в больницу?

Сжав веки, я пытаюсь успокоить поглощающую меня панику и думаю о том, что сказала мне делать врач в случае осложнения беременности. Распахнув глаза, я выпаливаю:

— Нужно позвонить в клинику моего врача и поговорить с кем-нибудь. Они должна знать, что делать.

Связываясь с горячей линией клиники моего врача, Тэсса помогает мне добраться до ванной.

— Боже мой, — говорит она паникующим голосом. — Ты вся в крови, Рейвен.

Трясясь от страха, курсирующего по телу, я опускаю взгляд и смотрю на кровь, покрывающую внутреннюю часть моих бёдер.

— Почему это происходит? — спрашиваю я, глазея на себя, и принимаюсь фанатично снимать одежду.

— Не знаю, милая. Но я с тобой. Мы отвезём тебя в больницу. Всё будет хорошо.

Но в глубине душе я чувствую, что это далеко не так. Пытаюсь дождаться и посмотреть, не шевельнётся ли ребёнок, но ничего не происходит. Схватив полотенце из шкафчика над туалетом, я завожу его под тёплую воду и принимаюсь вытирать внутреннюю сторону ног. Рыдания заполняют комнату, пока я смотрю, как кровь стекает в канализацию, когда ополаскиваю полотенце, закончив отмывать себя.

Тэсса вновь появляется в дверном проёме с новым бельём и штанами.

— Надень. Женщина на линии сказала, что если мы сумеем добраться до больницы быстрее, чем дождаться скорой, то нам надо выдвигаться. Мы выезжаем, как только ты оденешься.

Кивнув, я бормочу:

— Хорошо, — прежде чем перехожу на автопилот — надеваю трусы и прокладку, чтобы не заляпаться кровью. Кровотечение, кажется, сменилось совсем лёгкой мазнёй, что, надеюсь, хороший знак, ведь я не хочу потерять ребёнка.

Натягивая штаны, я оставляю их болтаться на ногах, когда меня прошибает боль в животе и пояснице, заставляя согнуться пополам. Я плачу от боли, как вдруг по комнате разносится обезумевший голос Линка.

Сделав глубокий вдох, я рывком надеваю штаны до конца и приваливаюсь к раковине, замерев от вида Линка, застывшего в дверях, который оглядывает меня, а потом и окровавленные вещи, лежащие на бортике ванны.

— Что происходит, Рейвен? Ты поранилась? — спрашивает он, сокращая между нами дистанцию большими, быстрыми шагами.

Нижняя губа дрожит, пока я пытаюсь подобрать слова. Придерживая ладонью живот, я издаю очередной всхлип, и его глаза устремляются к моей руке, вспыхивая от понимания.

— Ты беременна, Рейвен? — выдыхает он вопрос, опуская руки на крошечную округлость, проступавшую на моём животе.

Плечи ходят ходуном, когда я распадаюсь перед ним на части. Упираюсь подбородком в грудь.

— Я прилетела в Шотландию, чтобы рассказать тебе, но ты уехал. А потом я не знала, как это сделать. И ещё произошедшее с Алисией…

— Простите, что прерываю, но нам нужно сейчас же отвести её в машину. Пойдём, Рейвен, — рявкает на нас Тэсса, взяв в руки ситуацию.

Вздрогнув от её слов, Линк подхватывает меня на руки и выносит из ванной, в коридор и вниз по лестнице. Тэсса вырывается вперёд, чтобы открыть для него входную дверь. Распахнув её, она пропускает сначала Линка со мной, а потом захлопывает дверь за собой, слетает с лестницы и мчится через лужайку к машине. Я зарываюсь лицом в грудь Линка и пытаюсь дышать через вновь нахлынувшую боль.

— Всё будет хорошо, Рейвен, — произносит он, залезая на заднее сиденье вместе со мной. Он прижимает меня к себе всю поездку до больницы. Всё вокруг размыто, когда меня стремительно заносят внутрь и я оказываюсь в крошечном, больничном помещении, где меня тут же замечает дежурный врач.

Он вместе с медсестрой сопровождает меня и, сев рядом, включает ультразвуковой аппарат и начинает водить зондом по нижней части моего живота, вглядываясь в экран, скрытый от моего взгляда. А я лежу с закрытыми глазами, молясь, чтобы сейчас тишину комнаты нарушило сердцебиение… но этого так и не происходит. Вместо этого, врач ещё раз смотрит на экран вместе с медсестрой, прежде чем выключить оборудование и повернуться к нам.

— Мне очень жаль, но сердцебиения нет, — всё, что произносит он, а потом исчезает за дверью, отправившись навещать других мам.

Медсестра загоняет аппарат обратно в отведённый ему угол перед тем, как подойти к кровати, где лежу я, уставившись пустым взглядом в потолок, желая, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком, забрав отсюда.

— Рейвен, милая. Нам нужно обсудить некоторые детали, чтобы я могла подготовить тебя к процедуре, через которую нам предстоит пройти.

Дотянувшись до перил больничной койки, я нажимаю кнопку регулировки, медленно поднимаясь в сидячее положение.

Увидев, что я готова как никогда, она принимается объяснять, что будет происходить следующие несколько часов. Начиная с капельницы питоцина, чтобы спровоцировать роды и отхождение вод. И заканчивая предупреждением, как будет выглядеть наш ребёнок, когда родится. В зависимости от продолжительности смерти, она будет либо розовой, либо бледной с шелушащейся кожей — нежной и хрупкой.

Голова не перестаёт пульсировать весь разговор, всё время, что я подготавливаюсь родить своего мёртвого ребёнка.

В конце концов, она накрывает ладонью мою руку и произносит:

— Мы можем вколоть тебе морфий в бедро, если ты хочешь ослабить боль. Вызванные роды могут проходить гораздо сложнее для некоторых женщин, нежели естественные, постепенные схватки и роды. Позже можно будет сделать эпидуральную анестезию, если захочешь.

Уже приняв решение, я говорю ей:

— Ничего не надо. Мне плевать, насколько это больно. Я хочу ощущать каждую каплю боли от рождения своего ребёнка. Мне нужно её чувствовать, чтобы понимать реальность происходящего, — произношу я, стирая слёзы из уголков глаз.

Тэсса стоит у окна с растёкшейся по щекам тушью, безмолвно наблюдая как весь мой мир рушится прямо на её глазах.

— Ты уверена? — спрашивает медсестра, поднимаясь на ноги.

— Да. Ещё ни в чём я не была так уверена.

Подойдя к изножью кровати, она устраивается между моих ног и просит расслабиться, пока проверяет шейку матки.

— Что ж, раскрытие уже три сантиметра. Мы совсем скоро вернёмся, чтобы ввести тебе питоцин. Кроме того, мы можем пригласить священника, если вы желаете благословить ребёнка, когда она родится.

Такое ощущение, словно вся моя жизнь выходит из-под контроля. На меня сыплется столько вопросов, что я едва успеваю их переварить, когда мне хочется лишь свернуться в клубочек и умереть.

— Было бы отлично. Спасибо, сестра Робертс, — отвечает за меня Линк, прежде чем занять кресло рядом с койкой.

— Позвонить Вивиан и Мэтту? — тихо спрашивает Тэсса через всю комнату.

Я тут же мотаю головой.

Одно можно сказать точно: я не хочу, чтобы мама и Мэтт сейчас приехали сюда. Последнее, что мне нужно — это чтобы они сделали своим присутствием эту разрывающую душу ситуацию ещё хуже.

Как только медсестра покидает палату, Линк берёт меня за руку.

— Знаю, ты сказала, что не хочешь обезболивающего, но ещё можно передумать, малышка. Ты не должна наказывать себя, заставляя своё тело переживать такое. Это не твоя вина. Твоей вины тут вообще ни капли нет.

Отчаянно покачав головой, я говорю ему:

— Мне это нужно, Линк. Можешь принести мой телефон, пожалуйста. Мне нужно позвонить отцу.

Поднявшись на ноги, Линк подходит к Тэссе, возле которой лежит моя сумка. Открыв её, он достаёт его и замирает. Его рука неторопливо появляется из сумки, зажимая узи-снимок с последнего моего посещения доктора. Медленно повернувшись, он поднимает фото и спрашивает: