Триумф Темного Меча - Уэйс Маргарет. Страница 9

Когда-то замок был горой — пусть маленькой, но все же горой, а затем гору магически перестроили мастера-каменщики из Прон-альбан и сделали из нее крепкую, чрезвычайно мрачную крепость. Последние правители Шаракана сами приложили руку к строительству дворца, смягчив грубые линии стен, устроив в середине внутреннего двора сад, который считался самым прелестным во всем Тимхаллане, и, в общем, превратили дворец в более приятное место для жизни.

Но дворец все равно оставался крепостью. И было у этой крепости одно важное свойство: ее никогда не удавалось взять врагам, даже во время разрушительных и страшных битв Железных войн, во время которых, между прочим, были сровнены с землей дворцы Зит-Эля и Мерилона. Так что принцу Гаральду было легко превратить дворец Шаракана в военный лагерь, в который он собрал колдунов и каталистов из города и окрестностей, чтобы обучить их военному делу. В сам город он призвал чародеев из Внешних земель, приказал им ковать оружие, изготавливать осадные машины и другие приспособления Техники для разрушения.

Обитатели Шаракана также вооружались для войны. Иллюзионисты перестали тратить энергию на живые картины или усиливать цвет заходящего солнца и занялись созданием более серьезных иллюзий, способных проникнуть в разум врага, повредив его не слабее, чем стрела — тело.

Гильдии Прон-альбан, включая магов-каменщиков, древоделов, ткачей и так далее, забыли о приземленных бытовых делах и занялись военными. Каменщики укрепляли стены города на тот случай, если вдруг Ксавьер преступит клятву и откажется от решения, принятого на Поле Доблести, а тогда он, несомненно, атакует сам город. Древоделы вместе с чародеями Темного искусства стали делать копья, стрелы и осадные механизмы.

Некоторым мастерам было трудно примириться с тем, что приходится работать в таком тесном контакте с чародеями. Хотя у них были куда более либеральные взгляды на Технику, чем в остальном Тимхаллане (в их городе даже телеги на колесах появлялись), маги Шаракана все же были воспитаны на убеждениях, что интенсивное использование Техники — первый шаг на пути в царство Смерти. Только их любовь и верность принцу и королю, и их вера в то, что эта война необходима для того, чтобы жить по-прежнему, заставляли народ Шаракана, стиснув зубы, делать то, что считалось смертным грехом: давать жизнь Безжизненному.

Гильдейцы работали вместе с чародеями, и многие, к своему удовольствию и изумлению, обнаружили, что у Техники есть определенные преимущества и что в сочетании с магией она может создавать много полезных вещей — кирпичные дома, к примеру, которые так поразили кардинала Радисовика. Пока гильдейцы и чародеи работали, Сиф-ханар обеспечивали погоду в городе, чтобы она по большей части была ясной, но чтобы дождь все же поливал посевы в деревнях ради обильного урожая. Если город будет осажден, колдуны и каталисты не смогут позволить себе тратить Жизненную силу на создание припасов.

Знать Шаракана — Альбанара — тоже по-своему готовилась к войне. Те, у кого были земли, старались, чтобы их полевые маги работали изо всех сил. Те, кто разбирался в придании форм, вызвались помогать гильдейцам в их работе. Это поветрие быстро вошло в моду в Шаракане, и вскоре стало обычным делом увидеть, к примеру, маркиза, заделывающего магическим способом трещину в городской стене, или барона, который весело раздувал мехи в кузне. Знатные люди очень приятно проводили время, предаваясь столь напряженной работе час-другой в неделю, а затем возвращаясь домой, чтобы свалиться от усталости, отмокнуть в горячей ванне и поздравить себя с тем, что внесли свой вклад в дело обороны. К несчастью, они были для гильдейцев скорее помехой, а не помощью, но гильдейцы ничего не могли с этим поделать, а потому с нетерпением ожидали конца трудовой помощи, чтобы исправить неполадки, после того как усталая знать расходилась по домам.

Аристократки Шаракана жаждали помочь общему делу не менее горячо, чем их мужья. Многие отправляли на работу собственных домашних магов, что было существенным пожертвованием. «Причесываться самостоятельно» стало повальным увлечением, хотя порой какая-нибудь баронесса, которая со вздохом сообщала, что сегодня ей «не хватает Жизни, чтобы завить локоны», поскольку ее каталиста вызвали во дворец, чтобы обучить военному делу, становилась предметом зависти для менее удачливых дам, чьих каталистов сочли неспособными к делу и отослали домой.

Принц Гаральд знал об этих глупостях и не обращал на них внимания. Маркиз, который провел три часа, придавая форму маленькой скале, половину своего состояния пожертвовал на войну. Барон, работавший мехами, имел столько запасов, что на них город мог бы продержаться месяц. Гаральд был вполне доволен тем, как его город готовился к грядущему противостоянию. Он и сам неустанно трудился над совершенствованием обороны, проводя долгие часы за маневрами или обучением.

Если у Гаральда и было в жизни хоть одно тайное желание — то это желание стать колдуном. Но поскольку он никак не мог им стать — ведь принц по рождению был Альбанара, — то сделал лучшее, что смог, посвятив себя войне душой и телом. Жадно изучая военное дело, он стал почти таким же знатоком в этом деле, как Мастера войны, колдуны, посвящавшие всю свою жизнь подготовке к битве. Гаральд заслужил уважение этих мужчин и женщин, а это было делом непростым, и, в отличие от других королевств, где Мастера войны старались по возможности убрать правителя с дороги, чтобы не мешался под ногами, шараканские Дкарн-дуук были рады помощи и советам принца. Принц Гаральд обучал начинающих колдунов и их каталистов искусству боя. Он разработал стратегию войны и заявил, что в сражении возьмет на себя роль полевого командира на Игровой Доске, когда битва начнется. И Мастера войны не оспаривали этого решения, поскольку признавали природный талант, когда встречались с ним.

Потому кардинал Радисовик точно знал, где искать принца. Его высочество для практических целей переехал в зал, ныне известный как Военный зал. Трое мужчин легко нашли его. Подойдя поближе к зданию, Мосия, кардинал и Симкин (уже в розовом галстуке) услышали отдававшийся эхом под высокими расписными потолками голос Гаральда:

— Всем каталистам занять позицию слева или справа от своего колдуна, в зависимости от предпочтения оного.

Последовала пауза, заполненная бормотанием, — колдуны объясняли каталистам, левши они или правши. Затем бормотание снова перекрыл голос Гаральда:

— Каталисты, станьте примерно в пяти шагах в ту сторону и сделайте пять шагов назад.

Послышалось шарканье, и возникла короткая суматоха. Подойдя к высоким дверям бывшего бального зала, вся троица увидела каталистов и колдунов, которые занимали позиции, готовясь начать свой собственный танец на полированном мраморном полу, еще недавно сверкавшем под ногами не столь смертоносных пар.

Когда все заняли предполагаемые боевые позиции, принц прошелся взад-вперед мимо длинных рядов колдунов в красном и каталистов в сером, критически оценивая их. Двое Дуук-тсарит в черном — личные телохранители принца — мрачно вышагивали следом за ним, сложив на груди руки.

— Расположение каталистов в битве чрезвычайно важно, — продолжал свою лекцию принц, идя вдоль рядов, где-то подвигая каталиста на шаг вперед или отодвигая подальше. — Именно каталист отвечает за то, чтобы у колдуна во время битвы было достаточно Жизни. Это уж вы сами знаете. Потому каталист должен стоять достаточно близко к своему колдуну, чтобы открыть канал и позволить магии перетекать к его партнеру. Поскольку это требует полнейшего сосредоточения и внимания каталиста, то сам каталист никак себя защитить не сможет. Потому он должен располагаться чуть позади своего колдуна, чтобы тот мог защитить его.

— Разумный боец, конечно же, в первую очередь постарается вывести из строя вражеского каталиста, чтобы как можно сильнее ослабить колдуна противника. Вам, колдунам, известны стандартные способы защиты от такого нападения, и попозже мы в этом попрактикуемся.