Большевики по Чемберлену(Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том ХХХ) - Тов. Инкогнито. Страница 52

Ашутош поднял камешек и бросил его под ноги китайцу.

Тот поднял голову, увидел Ашутоша, оглянулся, закивал головой и быстро исчез в закусочной.

Через полминуты он опять показался во дворе и, еще раз оглянувшись, подошел к депутату.

— Мне нужно Партаб-Синга, Сан-Ху, — обратился к нему Ашутош, где он?

Китаец кивнул на главный дом.

— Там… тежурка.

— А… Ну, ладно… Скажите ему сейчас же от меня, что мы заявление о подготовке пулеметов фашистами в национальное собрание передали. Депутаты спохватились. Назначена комиссия, которая проверит заявление и организует оборону. Партаб-Синг будет скоро вызван в комиссию на допрос. Пусть идет и все расскажет комиссии…

— Моя слушай. Шибко скоро скажу, Ашутош Бабу.

— Обязательно…

Вслед затем индус-революционер поспешил уйти, довольный, что никто не видел, как он приходил в фашистское гнездо, куда удалось с целью разоблачения «морд» проникнуть в харчевню Сан-Ху и в качестве одного из телохранителей Санджиба Партаб-Сингу, принявшему на себя личину фашистского дружинника.

Сан-Ху немедленно выбрал минуту, чтобы передать угрюмо настроенному Партаб-Сингу сообщение Ашутоша.

Тот молчаливо выслушал предупреждение о том, что его вызовут.

Действительно, не прошло и часа, как из национального собрания явился сикх-рассыльный и, передав письменное распоряжение, потребовал, чтобы Партаб-Синг следовал за ним.

Партаб-Синг посмотрел на явившегося человека в феске и изумленно спросил:

— Как за вами? Я найду национальное собрание сам…

Сикх спрятал глаза и с навязчивой настойчивостью повторил:

— Нет, вас требуют немедленно по важному делу, о котором вы знаете лучше меня, и я без вас не должен возвращаться.

Юноше показалось, что рассыльный при этом блеснул глазами так, будто он знает больше, чем это ему полагается.

Он оглядел его подозрительно, но сикх стоял в безразлично спокойной выжидательной позе.

Партаб-Синг решил идти с ним.

Они вышли со двора. Национальное собрание помещалось в здании суда в другой части города, поэтому он, выйдя за черту узких туземных уличек и очутившись на одном из более современных проспектов города, предложил сикху сесть в вагон трамвая, на что тот охотно согласился, и, таким образом, они прибыли к зданию суда.

Здесь, перед помещением национального собрания гудел целый квартал от оживленного движения толп народа и различного рода экипажей.

К национальному собранию явились делегации райотов и рабочих. Но сюда же стремились боявшиеся событий реакционные брамины, земиндары и раджи. На улице толпы угадывали возможный ход событий и затевали перебранку с представителями знати, являющейся в собрание. Когда показалось несколько человек полисменов, попытавшихся по традиции устанавливать порядок, их немедленно прогнали с улицы, и тут же толпа снарядила новую делегацию просить распоряжения собрания о сложении старой полицией ее обязанностей.

Партаб-Синг поднялся в здание суда. По дороге он увидел Бихари, переглянувшись с ним, но, однако, не подав вида, что знает его, увидел двух или трех знакомых членов комитета партии, с которыми также не обнаружил своего знакомства неуместным приветствием, и к удивлению ему показа лось, будто в фигуре остановившейся женщины он узнал Кукумини.

Партаб-Синг знал, что главные силы революционеров беспрестанно присутствуют в самом помещении национального собрания, не исключая и руководителя боевой рабочей группы Бихари, но он не ожидал увидеть здесь и его сестру.

Ему однако в качестве телохранителя Санджиба нельзя было подавать вида, что он кого бы то ни было из них знает. Вслед за рассыльным он вошел в одну из комнат собрания.

Здесь находилось за столом с бумагами и прибором трое чиновных по виду индусов, одному из которых посыльный что-то сказал, указав на Синга, тут же оставил помещение.

Каких-то два других человека сидели, углубившись над бумагами спиной к двери, у окна.

Немедленно же сидевшие за столом индусы приступили к допросу Партаб-Синга.

— Вами, в числе других лиц, подписано заявление о том, что компрадор английско-индусского банка раджа Санджиб вместе с английским штабом учредил фашистские контрреволюционные дружины, подготовляет расправу над горожанами, получил для этого в свое распоряжение пулеметы и устроил засады в городе. Откуда вам это известно?..

Партаб-Синг не заметил, как в него впились глазами не только два индуса, сидевших за столом, но и те лица, которые сидели возле окна. Ему не могло прийти в голову, что кто-нибудь мог отважиться на провокационную мистификацию.

— Мне и нескольким моим друзьям стало известно, что в Индии ведет контрреволюционную деятельность уполномоченный Икс-Ложи, член совета фашистов некто Бурсон. С этого времени мы начали за ними следить. Мы установили его связь с Икс-Ложей и раджей Санджибом. Затем мы перехватили переписку.

— Кто такие ваши друзья?

Партаб-Синг секунду поколебался.

— Это, ведь, не имеет значения для комиссии.

— А… Они находятся в Бомбее?

— Частью в Бомбее, частью в Бенаресе и других городах.

— Нам необходимо знать имена, по крайней мере, нескольких из них для того, чтобы комиссия знала насколько серьезно сообщение, выдвигаемое вами…

— Я могу назвать вам имя русского большевика, который открыл замыслы фашистов, еще находясь в Москве; оттуда он стал следить за неким Пит Графом и попал на след Бурсона. Это партийный деятель большевиков Пройда. Он раскрыл план фашистов. Затем в нашем деле принимали участие несколько танцовщиц, организованных бенаресской деводами Кукумини. Можно считать, что без помощи этого нашего товарища мы ничего не могли бы сделать. Затем, к нам присоединились некоторые спасшиеся от Бурсона майнвильские революционеры. Помогали нам партийные комитеты и в Бенаресе, и в Бомбее, и в каждом городе.

По мере того, как Партаб-Синг делал свои сообщения, допрашивавшие его переглянулись, и их как-будто, что то передернуло. Люди, сидевшие в стороне от стола, поднялись и сделали непроизвольное движение в сторону Синга.

Один из допрашивавших быстрым взглядом остановил их и, не давая опомниться юноше, снова задал быстрый вопрос.

— Скажите нам еще одну вещь: вам и вашим друзьям известно, где находятся засады, как размещены пулеметы и кем они охраняются? Могли бы вы, если бы это понадобилось, сейчас пойти с добровольцами-оборонщиками для того, чтобы снять эти засады. Или вы самого главного не знаете?

— Нет, мне и одному китайцу удалось устроиться на службу к Санджибу. Кроме того, фашистов выслеживал один водовоз, член нашей организации. Поэтому мы имели возможность не только проследить установку каждого пулемета, но и сфотографировать все, что делали при этом фашисты. Фотографии и планы расположения пулеметов мы передали в комитет партии, и они вам их покажут, если вы их запросите и дадите гарантию, что примете против банд Санджиба меры.

— Все! — почти не скрывая нервного волнения, заявил допрашивавший. — Вы можете идти, пока.

Партаб-Синг повернулся, удивляясь безрезультатности столь важного допроса и, взглянув мимолетно еще раз в сторону тех людей, которые от окна наблюдали за допросом, вдруг уловил — как один из них попытался быстро наклониться к полу, чтобы скрыть свое лицо и выражение глаз, а другой совершенно отвернулся к окну. Страшное знакомство с обоими неизвестными заставили его вздрогнуть.

— Кто это?

Партаб-Синг ошеломленно провел вокруг себя глазами и, наткнувшись взглядом на искаженные растерянностью физиономию лиц тех, которые допрашивали его, вдруг понял все. Он сделался жертвой самого дерзкого обмана врагов, мысль о близости которых ему не на секунду не пришла в голову. В двух людях он узнал вдруг Пит Графа и Бурсона — заклятых преследователей революционного движения.

Прежде чем опомнился юноша, вся пятерка находившихся в помещении фашистов, поняв, что их мистификация разоблачена, сбросили вдруг сдержанность официальных лиц, за которых они выдавали себя, и схватились с своих мест.