Египтяне. Великие строители пирамид - Альдред Сирил. Страница 9

Противостояние между Верхним и Нижним Египтом признавали сами египтяне, которые смотрели на свой мир как на арену противостояния двух равных по силе соперников. Такое отношение усиливало имевшиеся контрасты, поскольку, несмотря на заметные различия, обе части государства были похожи. У них было одно и то же население из хамитов, однородное на юге и с некоторой примесью средиземноморской крови на севере, говорящее на одном языке и обладающее одинаковой материальной культурой и взглядами на духовные материи.

Доисторические египтяне принадлежали к средиземноморской расе; это были худощавые люди с длинными головами и овальными лицами. Волосы на голове у них были темными и волнистыми, но на теле росли мало. Предполагается, что они говорили на хамитском языке, похожем на наречие берберов Ливии или сомали Восточной Африки. Будучи сначала охотниками и скотоводами-кочевниками, они, подчиняясь обстоятельствам, осели в долине Нила и начали обрабатывать землю. В ранний период эта основная раса изменилась из-за примеси крови широкоголовых переселенцев из Палестины смешанного анатолийского и семитского происхождения. Так возникли исторические египтяне: среднего телосложения, с массивными черепами и крепкой костью, с толстыми запястьями и лодыжками. Женщины в основном были меньше ростом и тоньше мужчин; как и современные крестьянки, на которых они очень похожи, редко толстели. В течение всего исторического периода с севера проникали люди арменоидной крови, благодаря которым сложился расовый тип, включающий в себя тяжелых, мускулистых северян и худощавых, обожженных солнцем жителей Верхнего Египта.

Примесь азиатской и африканской крови в древние времена отразилась в языке, на котором они говорили. Большая часть словаря и грамматика взяты из семитской группы, но есть черты и от хамитского источника; это напоминает изменения в англосаксонской речи, к которой добавился норманнский французский, что в результате дало английский язык. Египетская речь имеет свои особенности; если верно изречение, что в языке отражается дух народа, то нужно отметить, что характерными чертами египтянина являются сдержанность, реализм восприятия и сильно развитая наблюдательность. Как указывает Гардинер, в нем отдается предпочтение статическим выражениям перед динамическими, если не считать некоторых исключений. Этот язык похож на египетское рисуночное письмо, в котором благодаря остроте глаза писца понятие объекта сводится к сокращенному смысловому образу, с помощью которого трудно выразить абстрактные идеи, хотя техника совершенствовалась и развивалась тысячелетиями. Основной расовый тип жителей Древнего Египта практически не претерпел изменений в течение всей его истории, он по-прежнему часто встречается среди крестьян отдаленных районов Верхнего Египта, которые (если не замучены непосильным трудом и болезнями) обладают необыкновенно кипучим и изобретательным характером. Эти люди нетребовательны и расточительны, вспыльчивы, но не злопамятны. Судя по тому, что мы знаем о древних египтянах, они были такими же.

Геродот считал жителей Верхнего Египта того времени одним из наиболее здоровых народов мира. Этот район с постоянным солнечным светом и сухой зимой привлекал больных со времен римских завоеваний. Однако патологоанатомы, исследовавшие мумии египтян, выявили признаки некоторых болезней, которыми страдают и современные феллахи, в первую очередь это относится к ревматизму и болезням, передающимся через воду. Уровень рождаемости в Древнем Египте был очень высок, но не был низким уровень детской смертности. Об этом можно судить на основе того, что население во времена правления Одиннадцатой династии не намного превышало один миллион человек.

Древние египтяне молили богов о продлении жизни и считали идеальным ее сроком сто десять лет, но средний срок человеческого существования в греко-римские времена оценивался в тридцать шесть лет, и нет никаких оснований полагать, что во времена фараонов он был выше. По этой причине египтяне, как и многие народы античного Средиземноморья, рано взрослели: возрастом возмужания считались двенадцать лет, а период зрелости для мужчины начинался не позже шестнадцати. Люди, которых мы сейчас считали бы детьми, брали на себя громадную ответственность. Некий номарх сообщает, что фараон сделал его владыкой провинции, когда его рост был еще очень мал, и тогда же велел учиться плавать вместе со своими детьми. Высший жрец Амона Бакенкхон, который стал служителем бога уже в зрелом возрасте, до того несколько лет уже служил начальником тренировочных конюшен Сети I. Три следующих друг за другом фараона Восемнадцатой династии начинали править своим огромным государством раньше, чем им исполнилось двенадцать, шестнадцать и девять лет соответственно. Конечно, эту статистику нельзя принимать в качестве средней величины; например, короткому правлению юного Тутанхамона можно противопоставить времена Пиопи II, который занимал трон в течение самого долгого времени, известного в истории. Тем не менее существует достаточное количество доказательств того, что большая часть достижений Египта объяснялась деятельностью юного населения, воспитанного в строгом почитании традиций и предпочитающего основываться на них, а не на личном опыте.

Глава 4. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЕГИПТА

Наши знания о ходе исторических событий в Древнем Египте получены из различных источников. Существуют разрозненные сведения, полученные Геродотом, Манефоном и многими исследователями, все менее надежные по мере того, как они углубляются в прошлое. Ветхий Завет оставил нам несколько пристрастных ссылок на события того времени или даже более ранние; существуют и другие, но очень скудные источники сведений, например архивы Ассирии и Вавилона.

Источники, находившиеся внутри страны, делятся на два типа: литературные и археологические. К первому относятся письма, автобиографии, перечни правителей, храмовые надписи и т. д. Хотя все эти материалы дошли до нас в сильно поврежденном и неполном виде, некоторые имеют величайшее значение. Можно упомянуть для примера лаконичный перечень наиболее важных достижений каждого фараона, найденный на фрагменте Камня из Палермо или иностранную корреспонденцию из Амарны, но их трудно расположить в правильном хронологическом порядке. Надо сказать, что многие официальные документы, оставленные фараонами для потомков, представляют собой всего лишь пропагандистские лозунги, призванные утвердить божественный статус правителя. В прошлом египтологи ошибочно признавали их кажущуюся ценность. Вообще сомнительно, чтобы египтяне имели представление об истории в том смысле, в котором ее понимаем мы.

По словам Стивена Гленвилла, «кажется в высшей степени сомнительным, что даже самое терпеливое и длительное изучение почти безграничного количества останков этой цивилизации позволит нам сделать для них то, чего они не пытались сделать для себя, то есть написать их историю». Тем не менее, нам нет необходимости полностью принимать это продиктованное отчаянием мнение. Благодаря археологическим находкам вполне возможно уточнить сведения из официальных документов (там, где они существуют), выправить линию повествования и придать ей более логичную форму, выполнив работу редакторов древних рукописей. Этот процесс напоминает деятельность службы разведки в военное время, которой необходимо раскрыть истинные планы и возможности противника. Каждую кроху информации в ходе работы необходимо включить в сложную мозаику, и здесь очень важную роль будут играть дедукция и косвенные доказательства. В качестве примера этой техники изысканий можно вспомнить, как Винлок сумел восстановить порядок правления фараонов Шестнадцатой и Семнадцатой династий с помощью путевых заметок комиссии, посещавшей гробницы властителей из этих династий около пятисот лет тому назад. Однако следует признать, что большая часть подобных свидетельств совершенно не убедительны даже в том случае, если имеют материальную форму. Так, мы знаем благодаря исследованию мумии фараона Тао II, что он погиб от ужасных ран, но были они получены в бою или от руки убийц, установить не представляется возможным. Проблема выявления истинных событий в Древнем Египте очень сложна и не становится легче оттого, что у нас на руках имеется богатый (но очень неравномерно распределенный во времени) материал, который часто не помогает, а вводит в заблуждение, заставляя ученых погружаться в исследование несущественных деталей. Например, сорок лет назад времена Амарны казались поразительной, четко выраженной интерлюдией к египетской истории. Сегодня, после изучения новейших данных, полученных в ходе раскопок, происходивших между войнами, границы этого периода заметно расплылись, и ученые вступили по этому поводу в жаркую дискуссию.