Стихия Перемен (СИ) - Колесник Андрей Александрович. Страница 85

Мы упали очень удачно. Прямо за спинами отходящих черноповязочников. И перед не менее интересным зрелищем. Рез боролся с Демаром. Брайдериец и заголосец, старинные друзья дрались, словно деревенщина не поделившая девочку на танцах. Без всякой магии. И даже без любимого Демаром оружия. На кулачках. Посреди кольца вьющегося по земле с режущей камни двора быстротой Ветра. На фоне летающих по двору огненных шаров и болезненно-азартных (молодежь-молодежь, даже смертельная схватка для них соревнование!) криков. На фоне растерянно стоящей у самой кромки поставленного Резом барьера Химеллы. Свою повязку она завязала красивым бантиком. Прелесть какая!

— Сво-лочь! Пре-да-тель! — агрессивно кричал уронивший Демара на спину Рез, навалившись сверху и орудуя кулаками. Хм. Я и не знал, что парнишка такой боец. А впрочем… нет времени.

— Стой тут, — наказал я, безбоязненно перешагивая воздушный барьер за спиной Реза. М-да. Нет времени. Удар локтем в затылок отправил молодого брайдерийца в увлекательное путешествие грезами. Я схватил сплевывающего кровь Демара за запястье, ставя на ноги: — Быстро-быстро времени совсем нет!

— Поднажмем! Загоняй их! — крикнул из рядов воспитателей и старших учеников кажется Борыль. Все они в белых ночных рубашках, многие в одних подштанниках, или зипунах на голое тело вовсе не выглядели защитниками Добра. Растерянные и еще не понимающие отчего их товарищи среди ночи внезапно оглушив нескольких дежурных ударили по Башне они сжимали в руках разряды молний и чадящие дымом огненные шары.

Главное, случилось то, на что я втайне рассчитывал. Никто из черных повязок в душе по-настоящему не хотел сражаться насмерть (кроме пожалуй Люторада). Но и битвы в шутку не получилось. Кровь пролилась, как всегда бывает в таких случаях. Незримый раскол навсегда прошел меж ними.

— Соскучились детишки?! — склонив голову на левое плечо ехидно спросил я, распихивая спины напряженных и испуганных учеников. Выходя навстречу добрым молодцам, которые даже не зная как выглядит Враг, в полной мере ощутили исходящую от одетого в черный камзол человека опасность. И невольно остановили свое бравурное наступление.

Впрочем на долгую растерянность я и не рассчитывал отбивая в сторону с десяток заклинаний, взвихривших снежный наст во дворе. Радость боя клокотала во мне, так же как в них. Но вместе с ней подкатывала к сердцу усталость, увы, не совершенного тела, и без того выдержавшего сегодня чересчур много. Как бы не свалиться со всем этим всемогуществом.

Грозовые тучи потекли вниз хоботами смерчей, обвивая колоннами белую башню и скрывая нас от глаз семинаристов, принимая в свою утробу все их магические заготовки. Пространство-пространство. Придется тебе сослужить мне еще одну службу. Гневались Боги над нашими головами и их гнев звучал громами и сверкал молниями. Одна из молний ударила в шпиль Белой Башни на глазах у всех семинаристов.

— Осторожно! Щит! Ставим шит! — панически закричал кто-то из старших учеников, когда стена черного вихря вытянулась от угла до угла двора и беззвучно пошла на них. Некоторые, не совладав со страхом побежали прочь к спальням, где с самого начала прятались младшие ученики. Другие влили свои скудные силы в общую форму и выставили малинового цвета щит, сдерживающий черное безумие.

Когда Милош выскочив во двор усмирил наконец вихрь, а взбешенные гридни выбили-таки ворота Семинарии застав учеников в исподнем, разрушенный двор, обезображенную башню, то ни Дракона, ни поддержавших его предателей никто разумеется не нашел.

… Мы стояли в каменном дворе гарнизона. Я обводил глазами опускные решетки, знакомые башенки и портики, а остальные приходили в себя после первого в их жизни перемещения. Девятеро из тринадцати. Неплохой результат. Наверное сказывается то, что в этом первом сражении семинаристы еще не понимали до конца, что уже навсегда встали по другую сторону привычного им еще недавно порядка. Встали соблазненные моими посулами, постоянными демонстрациями силы… и наглядным поражением Яромира поддержанного всеми прогрессивными магами. Нет, совсем не зря я искал талантливых учеников в каждом из которых находилась слабина. Они били друг друга вроде и всерьез, но как бы понарошку, неосознанно ослабляя удары. Причиняя раны, а не смерти.

Со стен несмотря на ночное время на нас взирали суровые стрелки, а по плацу уже бежали встречающие, среди которых выделялся успевший напялить на себя доспехи Биргер. Даже и не скажешь, что человек спал. Здравствуй-здравствуй Танцевальня! Давно не виделись.

— Мой Дракон! — вытаращив глаза поздоровался Риттрэнец. — Мы не ждали вас так скоро…

— А привыкайте, — лениво уведомил я. — Теперь я частенько буду наведываться вот так. Проверять значиться положение дел.

Хотел похлопать его по плечу, но ощутил как распространяется по телу предательская слабость и решил не искушать судьбу, чтобы не упасть. Остался стоять как соляной столп. Не хватало только растянуться на глазах у своих учеников.

— Наверное это было опасно… вы не должны были так рисковать…

— Если бы я делал только то что должен, то сейчас был бы столяром. Или помощником столяра. Значит так, быстро найди нашим новым союзникам лучшие комнаты. И вели поставить в приемном покое четыре больших, в человеческий рост зеркала!

Я обернулся на молодых магов. И увидел то, что собственно и ожидал. Настороженность. Испуг. Кое-где шок. А еще полыхающие в свете факелов злым колдовским глаза Люторада.

— Мы сделали это! Посрамили самого Старейшину!

Так-так, почернели белые перышки и трогательный птенчик с желтым клювиком оказался ястребом. Вот уж кому не потребуются сейчас воодушевляющие речи.

— Принимай командование над магами, — приказал я, вызывая волну восторга у моего нового помощника. И сам, ухмыльнувшись, добавил: — Саламандра.

… Потом разразившись короткой, но воодушевляющей и кое-где слезливой речью я отправил новобранцев спать до утра (хотя кто там уснет!). А сам провожаемый хранящим почтительное молчание Биргером добрался до своего приемного покоя выдержанного в лучших традициях Дасунь-крепости. Черный мрамор, эбонит, серебро и золото убранства. Массивная мебель и широкие, завешенные портьерами окна. Высокое кресло-трон стандартного образца. И стоящие перед ним четыре зеркала в одинаковых бронзовых оправах. Я занял свое законное место, позволив Биргеру встать справа и направил длань на зеркала. Магия прервала их безмятежный сон. Заставила лгать, отражая вовсе не то, что должно. А именно мрачные чертоги и их обитателей. Четверо Властелинов зловещими призраками грядущих кошмаров отражались в зеркалах. Глаза Демигора и Зимеона светились во мраке их обителей алым и синим светами.

— Рано встаешь, — пренебрежительно зевнул Эштель.

— Отличный вкус, — похвалил я его ночной колпак с умилительной кисточкой, зная как его это должно разозлить. Но Эштель лицом владел отлично.

— Мои дражайшие собратья! Я призвал вас сейчас, потому что мои худшие опасения сбылись раньше чем ожидалось! Весь цвет светлых чародеев объединяется против нас, дабы разрушить наш замысел. И это означает лишь одно. Мы начинаем действовать немедленно по заранее согласованному плану!

Дирижер Войны кровожадно ухмыльнулся и наклонил вперед свое лицо, опаляя меня синим пламенем:

— Выступаю с рассветом.

Демигор молча погладил мелькнувшее в отражении лезвие Топора. Эштель уныло зевнул во второй раз и махнул детской рукой:

— А я пойду спать!

— Только одно у меня будет к вам пожелание, дражайшие собратья, — улыбаясь попросил я. — Давайте сделаем все, чтобы превратить эту войну из войны правителей, в войну людей. Пускай война постучится в каждый дом своей костлявой рукой, заглянет огненными очами в каждое окно! Пусть стиснет горло каждого крестьянина страхом за свое поле, свою землю, свою семью! Пусть заставит его присоединиться к тем за кем будет победа! Пусть война взвоет пламенем пожарищ и кипением крови, а ответом на этот зов будет рев из тысяч глоток! Пусть не останется равнодушных! И вот тогда… пускай Боги которым так молятся цари, маги, владыки, сюзерены готовятся принять своих ставленников. Война!