Чужая жена для главы мафии (СИ) - Вестич Виктория. Страница 14

Пытаюсь открыть замок изнутри, но ключ попросту не влезает. Сначала мне кажется, что я перепутала его с другим ключом, но нет. Разгадка оказывается куда проще — похоже, что Паша сменил замки. Внезапно. Потому что ни один из связки не подходит к двери.

— Твою мать! — в сердцах ударяю ладонью по косяку и, закрыв глаза, прислоняюсь пылающим лбом к стене.

Похоже, Север делает все, чтобы я никуда не исчезла, пока не встречусь с законным мужем.

Я решаю не терять времени даром, раз уж оказалась запертой в квартире. Первым делом нахожу пару чемоданов — один свой и другой Пашин — и начинаю складывать свои вещи. Если честно, мне от него даже несчастного чемодана не нужно, настолько он мне противен, но сейчас выбора нет. Перевезу вещи и потом верну. Только бы уехать поскорее. Будь у меня телефон, позвонила бы Звягинцеву, но я даже не знаю, где он остался. Был в сумке, но Север ведь силой утащил меня к себе, так что где она находилась сейчас — неизвестно…

Можно, конечно, попробовать вызвать охрану или попытаться докричаться до соседей, чтобы вызвали мастера и вскрыли двери. Но что-то мне подсказывало, что так просто не будет. Все равно в итоге Север заставит увидеться с мужем. Ему ведь нужно его унизить, иначе зачем этот цирк. И плевать, что таким образом он уничтожает меня. Даже если получится выбраться из квартиры, все равно притащит назад, чтобы братца ткнуть в то, какой он урод. Невесело хмыкаю. Ну, хоть в чем-то я с Артуром согласна…

Оставшееся время до вечера я просто бесцельно слоняюсь по квартире. Щелкаю от скуки телевизор, цежу остывший чай, с тоской глядя в окно. Что мне делать дальше? Конечно, первым делом я подам на развод, это даже не обсуждается. Ну а потом? Жизнь пойдет так же, как и раньше — дом, работа, дом. Только к ежедневной рутине добавятся еще сплетни и шепотки за спиной. Конечно, как тут не обсудить, что мы разводимся сразу после свадьбы. Некоторые заклятые подружки точно обрадуются и позлорадствуют.

За печальными мыслями как-то забываюсь и, когда слышу щелчок замка, а следом скрип открывающейся входной двери, вздрагиваю от неожиданности. Сердце заходится в бешеном темпе. Опускаю голову и зажмуриваюсь до кругов перед глазами. Пальцы с силой сжимают чашку. Кажется, что еще немного и она треснет, располосует руки в кровь.

С каким-то извращенным удовольствием представляю, как сожму после этого в ладони осколок керамической кружки, дождусь, когда Паша войдет, и располосую рожу своего недомужа. Чтобы на всю жизнь напоминание осталось о том, насколько он конченый человек.

На кухне загорается свет и шаги резко стихают. Я зажмуриваюсь еще крепче, чтобы побороть в себе бешеное желание претворить фантазии в жизнь.

— Алиш? — до боли родной голос звучит так удивленно, словно его обладатель и не ожидал снова увидеть меня здесь.

Мне неинтересно, где Звягинцев находился все это время. Главное я уже знаю — он был не рядом, отсиживался где-то, трусливо прячась, думая только о своей шкуре. Вскидываю вверх голову, впиваюсь в лицо Паши взглядом. Знаю, как я выгляжу, видела себя в зеркале — воспаленные глаза, темные круги под глазами, встрепанные волосы.

Паша неуверенно мнется на пороге, скользит взглядом по кухне и наконец растягивает губы в виноватой улыбке:

— Солнышко, прости, на работе пришлось задержаться. Может поужинаем где-нибудь? — предлагает он, а взгляд продолжает бегать, — Или отоспаться хочешь?

Внутренности скручивает в узел и к горлу подкатывает тошнотворный комок. Я не знаю, от чего мне противно больше — от того, что Паша делает вид, будто ничего не произошло и как ни в чем не бывало зовет меня в ресторан, или от того, что сегодня спокойно отправился на работу в свою проклятую фирму. Что, даже не спросит, как у меня дела? Поимел ли меня его брат или все его люди? Остался ли он мной доволен? А то вдруг Северу не понравилось, и он все еще считает, что Паша ему должен?

Наверное, мой взгляд говорит лучше любых слов, потому что Звягинцев прекращает перетаптываться с ноги на ногу и делает нерешительный шаг ко мне:

— Малыш…

— Не подходи, — говорю не своим голосом, выставляя руку вперед.

— Зай, прости, — с искренним раскаянием в голосе произносит Паша. Он нажимает пальцами на глаза, устало массирует их, и вообще выглядит так, словно это он стал жертвой всех этих обстоятельств, а не я.

— Я понимаю… — продолжает он, когда понимает, что я разговор поддерживать не собираюсь, — Ты испугалась наверное тогда, но мой брат… Пойми, он страшный человек. Они бы просто убили и меня и тебя, даже разбираться бы не стали.

Кривлю губы в усмешке.

— Ты спасла нас.

Меняюсь в лице и порывисто поднимаюсь. Не знала, что мне когда-нибудь захочется начать цитировать Шрама, но прямо сейчас так и тянет во всю глотку заорать: «Закрой рот!!!».

— Ты все знал… — выдыхаю я и мотаю головой, не в силах поверить в такое предательство.

До этого у меня еще оставались какие-то сомнения, что Паша все сделал не специально, не подстроил ситуацию, а так вышло из-за того, что происходящее от него не зависело. Например потому, что сам он не знал о том, что будет. Даже объяснение подходящее бы нашлось тому, что Звягинцев спасать меня не бросился — никто не захотел идти против Севера.

Вот только Паша сам себя сдал. Обо всем он был в курсе, может даже распланировал день свадьбы с самого начала. Представляю, как выглядело это расписание: «в час дня церемония в ЗАГСе, дальше банкет, а в двадцать один ноль-ноль я занят — должен жену в спальню к брату отвести». Не собирался он меня спасать и даже помощи не искал у знакомых, я уверена. Испугался Севера. Настолько испугался, что на работу сегодня пошел, бедняга…

Горько улыбаюсь. Ну а что, в самом деле, жена женой, а бизнес-то надолго оставлять нельзя.

— Что? — спрашивает Паша, усиленно делая вид, что ничего не понимает.

— Ты. Все. Знал, — цежу я раздельно, сжимая руки в кулаки от желания расцарапать его лживое удивленное лицо, — ты знал, что будет, поэтому… поэтому у нас ничего не было! Еще и к гинекологу со мной ходил. Я думала, ты просто беспокоишься, оба ли мы здоровы, чтобы завести детей, а ты… Тебя просто девственность моя интересовала. С самого начала, да?

— Это не так, Алиш… — Звягинцев делает попытку взять мои руки в свои, чтобы притянуть к себе, но я отступаю.

— Замолчи! — сорвавшись, кричу я, — Ты с самого начала знал, чем закончится наша свадьба и допустил такое! Допустил, чтобы он трогал меня, чтобы он… — я всхлипываю.

— Малыш, ну прости, прости меня. Я правда, правда тебя люблю. Просто мой брат, он, понимаешь… — торопливо бормочет Паша, виновато повесив голову, — я не мог жить так и дальше, зная, что он выжидает. А теперь он отстанет от меня, и мы заживем обычной нормальной жизнью!

Он приподнимает уголки губ в улыбке и внимательно заглядывает в глаза, словно пытаясь прочесть в них, что я думаю.

— Алиш… — зовет Паша и, воспользовавшись моим замешательством, мягко и успокаивающе сжимает пальцы в своей ладони.

— Нормальной жизнью?! — севшим голосом переспрашиваю я. Вырываю руку из хватки и отшатываюсь, как от прокаженного, — Ты хочешь, чтобы мы и дальше жили вместе? Как муж и жена? После того, как ты предал меня практически сразу после свадьбы? Да ты еще хуже своего чокнутого братца!

— Солнышко… я знаю, ты сейчас на взводе, — произносит снова дурацким просительным тоном, будто с малым ребенком разговаривает.

— Паша, — зову его предупреждающим тоном и качаю головой, не в силах слушать дальше всю эту грязь, — Заткнись.

— Просто попробуй понять меня… Север бы никогда, никогда не отступил, понимаешь? А что если бы он после начал угрожать нашим детям? Я бы не пережил этого!

Мотаю головой и едва сдерживаюсь, чтобы не зажать уши ладонями. Использовать аргумент о детях — это так низко. Не думала, что он скатится до такого.

— Тогда зачем ты женился? — спрашиваю тихо, не сводя взгляда со своего “мужа”.

Звягинцев бросает на меня недоуменный взгляд и удивляется, кажется, совершенно искренне: