Змеиный маг - Уэйс Маргарет. Страница 23

Она была одета, по обычаям фондры, в сине-оранжевый кусок ткани, обернутый вокруг тела (только фондряне умеют так заворачиваться). Свободный конец был наброшен на правое плечо (это указывало, что она не замужем — замужние женщины крепят его на левом плече).

Ее руки украшали серебряные церемониальные браслеты, в ушах висели серебряные колокольчики.

— Я никогда не видела, чтобы ты носила эти браслеты, Элэйк, — сказала я, чтобы нарушить тишину, которая стала совсем уж гнетущей. — Это твои или твоей матери? Или это подарок?

К моему удивлению, Элэйк, которая всегда любила хвастать новыми драгоценностями, отвернулась, ничего не ответив.

Я подумала, что она просто не расслышала.

— Элэйк, я спросила…

Девон двинул меня локтем в бок.

— Тсс! Не говори ничего о ее драгоценностях!

— Это еще почему? — раздраженно прошептала я. Честно говоря, мне уже надоело ходить на цыпочках и опасаться задеть кого-нибудь.

— Она надела свои погребальные украшения, — пояснил Девон.

Я была потрясена. Конечно, я слышала об этом обычае. Новорожденной девочке на Фондре дарят серебряные браслеты и серьги, чтобы она надела их на свадьбу, а потом передала своей дочери. Но если девушка умирает до свадьбы, то эти украшения надевают на нее, прежде чем отправить по волнам Доброго моря, чтобы она соединилась с Единым.

Я почувствовала себя скверно и попыталась сказать что-нибудь, чтобы загладить неловкость, но поняла, что слова тут не помогут. Поэтому я просто села и попыталась проявить интерес к тому, что делает Элэйк.

Девон сел рядом со мной. Мебель на корабле была рассчитана на гномов Я посмотрела, как он устраивается на низеньком табурете, и на его коленки, торчащие в разные стороны, и мне стало неловко перед эльфом.

Элэйк бесконечно долго раскладывала предметы на алтаре, останавливаясь над каждым, чтобы помолиться.

— Если все люди так же молятся по поводу каждой мелочи, то боюсь, Единый давно уже заснул! — Я сказала это безо всякой задней мысли, но Элэйк услышала и укоризненно посмотрела на меня.

Я сочла за лучшее сменить тему, и, взглянув на Девона, облаченного в наряд Сабии, решила спросить о том, что уже давно интересовало меня.

— Как ты ухитрился уговорить Сабию позволить тебе занять ее место?

Конечно же, об этом тоже не стоило говорить. Девон, только что выглядевший почти веселым, сразу погрустнел и отвернулся. Элэйк обернулась и проворно ущипнула меня.

— Не смей напоминать ему об этом!

— Ну конечно! — проворчала я, потеряв терпение. — Я не должна говорить Элэйк про ее украшения. Я не должна говорить Девону про Сабию, несмотря на то, что он носит ее одежду и выглядит в платье просто по-дурацки. Ладно, если вы оба забыли, то я вам напоминаю, что это и мои похороны, и что Сабия была и моей подругой тоже. И не надо изображать, будто у нас праздничное путешествие. Все равно это не так. У нас, гномов, говорится: не стоит глотать свои слова — это портит пищеварение.

Элэйк изумленно уставилась на меня. Девон изобразил какое-то подобие улыбки.

— Ты права, Грюндли, — признал он, не отрывая печального взгляда от разукрашенного лентами, цветами и кружевами платья. Мужчины у эльфов почти такие ж хрупкие, как женщины, но они шире в плечах, и я заметила, что кое-где платье норовит разойтись по швам. — Мы должны говорить о Сабии. Я хотел говорить о ней, но боялся причинить вам боль.

Элэйк порывисто схватила Девона за руки.

— Я горжусь тобой, друг мой, горжусь твоим мужеством и самоотверженностью! Я не знаю мужчины, который был бы более достоин уважения!

От людей нечасто можно услышать такие похвалы. Девон был тронут. Он покраснел и покачал головой.

— Это был всего лишь мой эгоизм, — тихо сказал он. — Как бы я жил, зная, что она умерла… и зная, как она умерла. Мне будет нетрудно умереть, если я буду знать, что она в безопасности.

Я удивилась, почему он не подумал, как она будет себя чувствовать, когда поймет, что он умер вместо нее. Но все мужчины — что эльфы, что гномы, что люди — одинаковы.

— Так как же ты убедил ее отпустить тебя? — продолжала настаивать я. Зная Сабию и ее решимость, я не иогяа поверить, что она легко согласилась на это.

— Я не убедил ее, — сказал Девон и покраснел еще сильнее. — Вот что ее убедило, если хотите знать.

Он поднял сжатые кулаки и показал нам разбитые костяшки.

— Ты ударил ее! — ахнули мы с Элэйк.

— Я умолял ее позволить мне занять ее место. Она отказала. Говорить было больше не о чем, и тогда я: сделал единственное, что мог, чтобы удержать ее. Я ее ударил. А что мне еще оставалось? Я был в отчаянии. Поверьте, мне в жизни не приходилось делать ничего труднее.

Я могла в это поверить. Эльф, случайно наступивший на паука, потом целый день будет мучиться угрызениями совести.

— А что касается украшений, — сказала Элэйк, теребя браслеты, — то они мои, Грюндли. Их подарила мне мама, когда я родилась. Я не могла никак иначе сообщить родителям, куда я отправляюсь и что собираюсь делать. Я попыталась написать письмо, но не смогла выразить свои чувства словами. Но когда мама увидит, что браслетов нет, она все поймет.

Элэйк вернулась к алтарю. Девон одернул тесные рукава, которые мешали ему двигаться. Мне хотелось сесть и разрыдаться. Хоть мы и выговорились, легче нам не стало

— Вот и верь после этого гномьим пословицам, — пробормотала я себе в бакенбарды.

— Теперь я готова начать, — сказала Элэйк, и я вздохнула с облегчением.

Элэйк запретила мне подробно описывать церемонию, но я в любом случае не смогла бы этого сделать, поскольку мало что поняла. Все, что я могу сказать, что в этом участвовали соленая треска (любимое лакомство дельфинов) и флейта и что Элэйк пела много странных слов я издавала звуки наподобие рыбьих. (Люди могут разговаривать на языке дельфинов. Гномы, наверное, тоже могли бы, только зачем нам это надо? Дельфины вполне прилично говорят по-гномьи.)

Я задремала под флейту и очнулась, только когда Элэйк заговорила нормальным языком.

— Дело сделано. Скоро дельфины будут здесь.

Я думаю, если бы мы просто оросили треску в воду, результат был бы ничуть не хуже. Уж не знаю, чем она могла помочь, лежа на серебряном блюде на алтаре. Возможно, Элэйк думала, что вонь приманит дельфинов.

Как вы уже могли понять, я не придаю большого значения ни эльфийской, ни человеческой магии, и представьте себе, как я удивилась, когда мы услышали глухие удары по корпусу корабля.

— Они приплыли, — обрадованно сказала Элэйк и заторопилась к шлюзу, чтобы встретить их. Ее бусины позванивали, а босые ноги (люди редко носят туфли) быстро шлепали по палубе

Я взглянула на Девона, который пожал плечами и приподнял брови. Он собирался позвать дельфинов при помощи магического дельфиньего свистка, издающего не слышные для нас звуки. Девон, однако, уверял меня, что дельфины слышат эти звуки и считают их приятными.

Мы поспешили за Элэйк.

Наш корабль состоял из четырех палуб (счет идет снизу вверх). Конечно, по сравнению с солнечными охотниками он невелик, но именно на нем королевская семья всегда плавала в другие земли.

Четвертая палуба — самая верхняя (если не считать наружной) Там находится навигационная рубка, в которую ни у кого из нас не хватало храбрости зайти. Из навигационной рубки спускался трап, который вел вниз, на остальные палубы. В задней стене навигационной рубки, на корме, находятся огромные окна, из которых открывается вид на землю (или на море, смотря, где вы в данный момент находитесь) Морское солнце, сияя сквозь воду, наполняет палубу прекрасным сине-зеленым светом. Снаружи находится открытая палуба, окруженная перилами. Только у людей может хватить дури выйти туда., когда корабль движется.

Грузовой трюм находится на третьей палубе. За ним расположена общая комната, которая может служить столовой, кают-компанией или местом, где можно потренироваться в метании топора. В этой каюте окна маленькие, расположенные вдоль бортов судна. За общей комнатой идут комнаты королевской семьи и экипажа корабля, мастерская и, наконец, комната, где находится эльфийский магический кристалл, приводящий корабль в движение.