Физрук навсегда (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич. Страница 41

— Обычные, — сказал я. — Какие планы могут быть у счастливого курортника?

Зайти в больницу на опознание, посмотреть на этих гопников при свете дня и послушать, что они могут сказать. Возможно, посетить полицейский участок для дачи объяснений.

Изучить изнутри местную тюрьму.

Если не заметут, то встретиться с Магистром и обсудить с ним главный вопрос жизни, вселенной и всего остального.

А вот потом я буду свободен, как вольный ветер.

— Я освобождаюсь в районе четырех, — сказала она.

— Я подожду тебя в кафе у редакции, — сказал я. — Если меня не будет, значит, меня демоны унесли.

— Не завидую я тем демонам, — сказала она.

Она допила кофе, оделась и ушла на работу, сообщив, что дверь я могу просто захлопнуть. А могу и вовсе никуда не уходить.

С ней было легко. Ну, это в первые дни всегда так, а вот потом начинают вылезать противоречия. Разница в культурном коде не может не дать о себе знать. Тут с представителем другого поколения порою трудно общий язык найти, что уж говорить о представителе другой цивилизации.

Я вздохнул, вылез из кровати, вышел за залитый солнцем балкон и закурил сигарету.

Белла жила в небольшом, всего на несколько квартир, доме, на втором этаже, окна выходили на тихую, почти без автомобилей, улицу. Идеальное место для… Для чего?

Раньше я бы сказал, для того, чтобы встретить старость. Но чем дольше я живу на этом свете, тем отчетливее понимаю, что спокойная старость мне не светит.

Я больше не мог представить себя, сморщенного и бородатого, сидящего в накрытой пледом кресле-качалке в окружении внуков. И даже более реалистичный вариант — я, старый и сморщенный, валяюсь на раскладушке в захламленной однокомнатной квартире в Люберцах, пью дешевую водку и разговариваю с телевизором, тоже казался мне недостижимым.

Старость — это для каких-то других людей.

Более благоразумных.

По дороге в больницу я задавал себе главный вопрос, преследующий меня всю мою взрослую осознанную жизнь. На кой черт я это делаю?

Потому что обещал шефу Рамиресу и не хочу идти на обострение с местными властями? Но обострение неизбежно, если эти парни меня опознают.

Конечно, вряд ли меня сразу будут хватить и арестовывать, но на контроль возьмут точно. С другой стороны, а что мне тот контроль? До прихода Системы я тут более ничем противозаконным заниматься не собираюсь, а после того, как она придет, старые законы отпадут ввиду полной своей несостоятельности, а по новым законам я буду тут истинным хозяином положения.

Потому что я тут самый сильный.

Из игроков, я имею в виду. Магистра, Брюса и прочих созданных Системой монстров я сейчас в расчет не беру.

Так я добрался до местной больницы, благо, она была единственной в городе и находилась в центре, так что найти ее было несложно, шагнул с горячей улицы в прохладный вестибюль и тут же нарвался на шефа Рамиреса, беседующего с кем-то из медицинского персонала.

Впрочем, при моем появлении медицинский персонал, повинуясь взмаха руки шефа полиции тут же слился, и Рамирес развернулся ко мне.

Странно, а я думал, что его тут не будет…

— Странно, — сказал я шефу Рамиресу. — А я думал, что вас тут не будет.

— Неисповедимы пути шефа полиции, — сказал шеф Рамирес. — Вы, наверное, на опознание пришли?

— Разумеется, — сказал я. — Я же обещал.

— Я нахожу весьма похвальным, что вы держите свои обещания, — сказал шеф Рамирес. — Но опознания не будет.

— Вот как? — удивился я. — И почему?

— Некому больше вас опознавать, — сказал он.

— Их всех выписали? — удивился я.

— Их всех убили, — сказал шеф Рамирес. — Это ночью, ближе к рассвету.

— Вот как? — еще более удивился я. — Зачем?

— Вряд ли вы найдете странным, что я хотел задать вам тот же самый вопрос, — сказал он.

— А знаете, найду, — сказал я. — Потому что понятия не имею, кому и зачем понадобилось их убивать. Как это произошло?

— Их закололи ножом, — сказал шеф Рамирес. — Судя по всему, одним и тем же ножом. Хотите посмотреть на тела?

— Спасибо, не хочу.

— Орудия преступления на месте преступления обнаружить не удалось, так что я склонен думать, что убийца унес его с собой.

— Весьма логичное предположение, — сказал я. — А вы говорили, что у двери дежурит ваш охранник…

— Дежурил, — подтвердил шеф Рамирес. — Он клянется, что никто мимо него не проходил и он ничего не слышал.

— Так бывает, — сказал я.

— Еще он клянется, что он не спал.

— В таких случаях все так говорят, — сказал я.

— Тем не менее, я склонен ему верить, — сказал шеф Рамирес. — Дежурная по этажу тоже ничего подозрительного не заметила.

— А она все время была на месте?

— Разумеется, нет, — сказал шеф Рамирес. — Она отлучилась. Но весь медицинский персонал в один голос утверждает, что никаких лишних людей сегодня ночью в больнице не было. Это не очень большая больница, знаете ли, и такие вещи здесь бросаются в глаза.

А камер слежения на каждом углу здесь, конечно же, еще не натыкали. При их наличии вопрос решился бы куда проще.

— Окно, — предположил я.

— Третий этаж.

— Убийца-акробат.

— Окно заперто изнутри.

— Убийца фокусник-акробат.

— Уже больше похоже на правду, — сказал он. — Кстати об этом. Где вы были сегодня ночью?

— У меня есть алиби, если что, — сказал я. — Но если вы не собираетесь предъявлять мне обвинение прямо сейчас, я предпочел бы его не раскрывать.

— Да-да, — нетерпеливо сказал он. — Я все понимаю. В этом деле замешана честь женщины и все такое.

— Все так, — сказал я.

— Допустим, вы были у нее всю ночь и она может это подтвердить, — сказал шеф Рамирес. — Допустим, даже ее страдающие бессонницей соседи могут подтвердить, что рано утром из ее квартиры никто не выходил. Но нельзя забывать и о том, что у вас есть друг.

— Поверьте, он — не такой человек, — сказал я.

— А вы — такой? — насторожился шеф Рамирес.

— И я не такой, — заверил я его. — Да и потом, включите же здравый смысл. Зачем бы мне понадобилось убивать этих хулиганов?

— Я очень давно служу в полиции, — сказал он. — И за эти долгие годы службы я постоянно сталкиваюсь с вещами, рядом с которыми здравый смысл даже не ночевал. И с людьми, которые вообще не знают, что это такое.

— Допустим, это я избил их на пляже, — сказал я. — Если я хотел их смерти, почему я их прямо тогда не убил?

— Возможно, у вас не было с собой ножа.

— А вам не кажется, что человек, способный уложить четверых молодых здоровяков… Кстати, насчет здоровяков — это только мое предположение, потому что вряд ли в местных хулиганы записалась группа очкариков из ближайшей библиотеки, а так-то я никого пальцем не трогал…. Так вот, мне кажется, что такой человек может убивать и без ножа.

— Возможно, вам нравится этот нож, — сказал шеф Рамирес. — Возможно, вы убиваете только им.

— Тогда чего же я его дома забыл?

— Такое случается, — сказал шеф Рамирес. — А потом вы решили закончить дело. И, конечно же, таким образом вам удалось избежать опознания.

— А что бы вы сделали, если бы они меня опознали? — спросил я.

— Послал бы запросы по вашему месту жительства и месту работы, — сказал шеф Рамирес. — Впрочем, я и так это сделал. Присмотрелся бы к вам повнимательнее.

— То есть, принципиально бы ничего не изменилось, — уточнил я.

— Но вы же могли об этом не знать.

— И вы на самом деле меня подозреваете?

— Я подозреваю всех, — вздохнул он. — Работа у меня такая. Знаете, когда полицейский сталкивается с преступлением, он должен задавать вопросы. Кто? Как? Зачем? В идеале он должен ответить на все три вопроса, но на самом деле стоит найти ответ хотя бы на один, и преступление будет раскрыто.

— Надо еще найти правильного человека, у которого спрашивать, — сказал я. — И я — совсем не тот человек.

— В таких случаях все так говорят, — вернул мне шеф Рамирес мою же фразу. — Но это дело ставит меня в тупик. Кто мог желать смерти этим парням, у кого мог быть хоть малейший мотив? Как убийца мог незаметно пройти мимо дежурной по этажу, миновать пост охраны, убить четырех человек и так же незаметно скрыться? Это похоже на классический случай с трупом в запертой комнате, только трупов больше.