Народы моря (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич. Страница 64

Глава 63

С того места, где стояли враги, тянет гарью. Перед уходом они сожгли все, что могло гореть, включая свои галеры. Ночью несколько попытались прорваться мимо парусников. Две были разбиты и потоплены, трем или четырем удалось прорваться, а остальные вернулись к месту старта и утром, когда арцавское войско начало отходить по суше, были подожжены. Ночную резню и проигранное утром морское сражение сочли недвусмысленными знаками богов, на чьей они стороне, и приняли верное решение. Первыми снялись хетты. Они ехали на колесницах, запряженных двумя лошадьми. На этом сходство с египетскими колесницами и заканчивалось. Хеттские были больше и брали трех воинов: возничего, лучника и копейщика-щитоносца. Колесная ось проходила под серединой повозки, как у шумеров. Следом потопали арцавские копейщики и лучники. Колесницы иметь хеттским вассалам не положено. Сюда большая их часть приплыли на галерах. Обратный путь проделают на своих двоих. Заодно узнают свою страну получше. Замыкали, как обычно, охочие люди, если не считать тех, кто рванул еще вчера, поняв, что добыча здесь не светит. Эти в большинстве своем добрались до Милаванды пешком и ничего, кроме времени и сослуживцев, не потеряли.

— Проводим их, чтобы меньше вреда нанесли и лучше запомнили, что соваться к нам не следует, — сказал я Эйрасу, который стоит рядом со мной на верхней площадке надвратной башни.

Места вокруг города мы знаем лучше пришельцев. В том числе и тропинки, по которым можно добраться до перевала быстрее, чем по дороге. Я приказываю Эйрасу возглавить копейщиков и проследовать по дороге, подгоняя удирающих врагов. Пусть видят его отряд и думают, что опасность сзади. Сам с отрядом лучников пошел по тропинкам, наперерез. Пришлось петлять между зарослями колючих кустов, переходить вброд ручьи и мелкие речушки. Мои воины босые, им водные преграды особых неприятностей не доставляют, а мне приходится разуваться и потом обуваться, чтобы не идти в мокрых сапогах. Я могу прогуляться босиком по траве, но по нагретым солнцам плитам городских улиц или по каменистым горным тропам мне слабо. Впрочем, пересечение речушек вносило приятное разнообразие. Вода в них очень холодная. Может быть, так кажется потому, что в сапогах ноги перегреваются. В любом случае она освежает, тонизирует, снимает усталость. Мне даже хочется порой так и стоять посреди речушки, а не торопливо переходить ее, быстро обуваться и бегом догонять отряд.

Для меня до сих пор остается загадкой, откуда в горах берется вода? Нет, я теоретически подкован, знаю, что на камнях ночью при понижении температуры конденсируется влага из воздуха, но все равно кажется странным. Такая же ситуация у меня была и с электричеством. Я знал, что это электроны движутся по проводам. При этом их скорость ниже, чем у улитки, а ток передается со скоростью света. Из-за этого складывалось впечатление, что мне что-то недоговаривают, потому что и сами не знают.

Мы вышли к месту засады, когда мимо нее проходил большой отряд. Пропустили его, потому что не были готовы к бою. После чего заняли позиции на обоих склонах. Я проинструктировал лучников, что в случае атаки противника стрелять надо в тех, кто карабкается на противоположный склон и спиной к тебе. Тех, кто лезет к тебе, перебьют коллеги с другого склона, которым помогаешь ты.

Ждать пришлось недолго. Из-за поворота появился отряд человек в сто. Они были нагружены узлами. Наверное, собрали всякую дешевку в крестьянских домах, которую хозяева даже не сочли нужным спрятать. Серьезные воины таким заниматься не будут. Вел их довольно рослый тип с длинными стройными ногами. Такими только по подиуму вышагивать. Правда, рекламировал он всего лишь набедренную повязку, когда-то черную, а теперь застиранную настолько, что стала светло-серой с более темными пятнами и полосами, и кожаные безрукавку, тоже далеко не новую, и шапку с высокой тульей, помятую так, будто ей недавно играли в футбол. На кожаной портупее висел в деревянных ножнах кинжал длиной сантиметров сорок и рукояткой из оленьего рога. На правом плече нес копье с наконечником из, если не ошибаюсь, расколотой напополам бедренной кости быка или мула. Кожаный щит висел за спиной. На чернобородом лице предводителя было столько гонора, сколько не снилось трем шляхтичам. Мою стрелу он заметил в самый последний момент и успел лишь еще выше вскинуть подбородок, словно наделся бородой подбить ее снизу и перекинуть через голову. Стрела попала ему точно в ноздри. В какую именно — я не разглядел. Выйдя из черепа где-то в верхней части затылка, приподняла там шапку. Краем глаза, стреляя по другим врагам, заметил, как предводитель грохнулся плашмя, так и не выронив копье, придавив его своим телом. Остальных я бил в корпус, чтобы труднее было уклониться. Лезть на склоны и убивать нас, а заодно подставлять спины, они не хотели. Кто-то рванул вперед по дороге, кто-то назад. Я занялся вторыми. Вырвавшиеся из засады вряд ли вернутся. В результате нашего обстрела из вражеского отряда уцелели десятка два воинов, в основном те, кто побежал вперед. Я приказал десяти воинам по-быстрому спуститься на дорогу и добить раненых, а потом все вместе перешли по склонам дальше. На месте наших врагов, предупрежденный о засаде, я бы двумя отрядами прочесал склоны возле той части дороги, где лежали трупы. Подумал, что они не глупее.

Все-таки дураков больше, чем ожидаешь. В данном случае это сыграло нам на руку. Следующий отряд в количестве сотни две человек явно был проинформирован о том, что впереди засада. Наверное, предупредил кто-то из уцелевших из предыдущего отряда. Двигались сперва медленно и осторожно. Немного не дойдя до первых трупов, сбились в плотную кучу, прикрылись щитами и узлами с награбленным барахлом и по команде побежали по дороге. Желания прочесать склоны у них не было. Позже я понял, почему. Они бежали молча и не в ногу, из-за чего щиты покачивались вразнобой. Удалившись метров на сто от последнего трупа, перешли на шаг. Сначала щиты опустили передние, а за ними и все остальные. Кто-то что-то громко сказал — и все дружно заржали, а задние еще и обернулись и показали интересные жесты кому-то, кто, по их мнению, находился на склонах, которые миновали. Радовались, как дети. Прямо жалко было их убивать, но что делать?! Они как раз оказались в зоне нашего поражения.

Моя первая стрела досталась переднему, на этот раз коротышке с длинными обезьяньими руками. Попала немного ниже черной бороды, длинной и всклокоченной, из-за чего ее хозяин напоминал подземного гнома в увольнении. В момент попадания он дернулся всем грузным телом и почему-то начал оборачиваться. Может быть, хотел похвастаться таким важным приобретением. Следующую стрелу я пустил наугад в толпу. Кого-то она нашла. Впрочем, мог перепутать свою с чужой, потому что полетело их много и с обоих склонов. Уцелевшие тут же закрылись щитами, без команды образовав «черепаху», и медленно пошли дальше по дороге. В критических ситуациях даже нетренированные люди порой моментально принимают единственно верное групповое решение. Если бы их обстреливали только лучники-ахейцы, это решение спасло бы. Только вот для моего лука на дистанции менее ста метров кожаный щит с каркасом из прутьев не был непреодолимым препятствием. Каждая моя стрела продырявливала щит и убивала или ранила того, кто за ним прятался. Этот воин выпадал из общей защиты, открывая соседей, по которым тут же стреляли мои лучники. Так им и надо было идти, теряя какое-то количество бойцов, но началась паника, «черепаха» рассыпалась. Теперь каждый спасал только себя, надеясь на быстроту ног. И самые быстрые спаслись, добежав до поворота и скрывшись за ним. Остальные или полегли на дороге убитыми и ранеными или, десятка два, спрятались в канавках и за большими камнями.

— Сдавайтесь — и сохраню вам жизнь! — громко крикнул я. — Бросайте оружие и щиты и выходите на середину дороги с поднятыми вверх руками!

Пауза длилась минуты три. Я уже собирался повторить предложение, когда из-за камня поднялся юноша с голым лицом, одетый в кожаную тунику длиной до колена, без головного убора, а светло-русые волосы были заплетены в две косы, из-за чего напоминал подружку байкера. Подняв вверх обе руки, выпрямленные, словно висел на турнике, юноша вышел на середину дороги и остановился, зажмурив глаза. Видимо, предполагал, что сейчас убьют. Подождав немного, открыл глаза и посмотрел на меня, вышедшего из укрытия. В этот момент его примеру последовали и остальные. Всего сдалось восемнадцать человек.