Народы моря (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич. Страница 93

— Мой хассу Кузи-Тешшуб просил передать своему брату и повелителю, что он был не согласен с отцом, ему и в голову не пришло бы выступить против законного табарну, но не смел возражать Тальми-Тешшубу, поэтому просит простить его. Кузи-Тешшуб готов компенсировать тебе потери, понесенные из-за его отца, но не сразу, потому что сейчас он беден, — перешел посол к делу.

Судя по всему, Тальми-Тешшуб был не настолько самоуверенно глуп, как мне показалось. Он успел вывезти большую часть богатств и спрятать их где-то в горах. Слишком мало мы нашли в его дворце и по большей части не очень ценные вещи. Лазить по горам и искать эти сокровища — процесс трудоемкий и длительный.

— После того, как я уйду отсюда, Кузи-Тешшуб сразу забудет свои обещания и клятвы. Мне придется опять идти сюда и напоминать ему. Если хочет вернуть себе Каркемиш, пусть заплатит сейчас, — решил я.

— Он так быстро убегал из города, что мало увез с собой. Сейчас он сможет заплатить очень мало… — начал ныть посол, слишком переигрывая.

Если у меня и были сомнения, что из Каркемиша вывезена большая часть казны, то теперь их не стало. Шел торг. Обычный азиатский торг. Тут главное не продешевить.

— Ты же видел, какая большая у меня армия, и знаешь, что каждый воин должен вернуться с похода с богатой добычей. Десять таланов (более трехсот килограмм) золота и тридцать таланов (более девятисот килограмм) оловянной меди или другими ценными товарами на эту стоимость — и Кузи-Тешшуб опять станет хассу Каркемиша. И каждый год будет отсылать мне через Угарит десять мин (чуть более пяти килограмм) золота и тридцать мин (более пятнадцати килограмм) оловянной бронзы, — заломил я цену. — Иначе я прикажу сровнять город до основания и вырубить все сады и виноградники.

Поля с созревающими злаками мои воины уже изрядно потравили, пустив на них пастись скот, как наш тягловый, так и трофейный. Сады и виноградники пока пострадали не сильно, но только потому, что до них не доходили руки.

— Откуда у моего хассу столько?! — театрально возмутился Шухурунува и даже вскинул руки к небу, призывая богов в свидетели. — Он увез из города самую малость, что смог унести! Клянусь всем самым святым для меня!

— Верю тебе, — иронично произнес я, — а теперь еще раз поклянись всем самым святым для тебя, что и Тальми-Тешшуб ничего не вывез из Каркемиша и не спрятал в горах перед моим приходом, как мне рассказали горожане.

На самом деле никто мне ничего не рассказывал, сам догадался, но Шухурунува этого не знает и о горожанах, скорее всего или в Каркемише живут какие-то особенные люди, думает так же хорошо, как и они о нем.

— Завистники оклеветали Тальми-Тешшуба! Грязные, подлые, неблагодарные людишки, позабывшие, как много хорошего сделал он им! — подтвердил мои предположения посол. — Тальми-Тешшуб вывез только богов, чтобы не подвергать их риску!

— Кази-Тешшубу пока что принадлежат города Тиль-Барсип и Эмар, — напомнил я. — Из них он тоже забрал только самую малость? Тогда мы отправимся туда и заберем все оставшееся, а города сравняем с землей.

Первый из названных мной городов маленький. Образовался из караванного поста и существовал в основном за счет обслуживания ночевавших в нем караванов, поставок сельхозпродукции в Каркемиш и леса в города в нижнем течении Евфрата. Второй был крупнее, служил перевалочной базой, где грузы с судов, пришедших снизу, перегружались на мулов и ослов или арбы, запряженные волами, и отправлялись по суше в Финикию и дальше, а грузы оттуда перегружались на суда и сплавлялись вниз по течению.

— Я передам твое требование моему хассу, — пообещал Шухурунува и добавил: — Не уверен, что Кази-Тешшуб найдет возможным удовлетворить их.

— А я уверен в обратном. Особенно, если ты скажешь ему, что в следующий твой приезд я или получу требуемое, или запрошу вдвое больше, или не буду ждать, а пойду и возьму всё сам, — проинформировал я. — Так что поторопись, пока у меня не лопнуло терпение.

Посол Шухурунува вернулся на третий день с известием, что часть откупа везут на деревянных лодках, которые тащат идущие по берегу волы, а часть везут по суше. Когда они прибыли, я разделил добычу между воинами, оставив себе лишь десятую часть. Меня больше интересовали рабы, чем ценные металлы.

Глава 93

У этой реки много названий на разных языках, но с каждого оно переводится, как «Река, текущая в обратную сторону». Это название придумали не египтяне, хотя бы потому, что сперва она течет с юга на север, как и Нил. Возле города Алалах, название которого не имеет никакого отношения к аллаху, потому что город уже есть, а ислама еще нет, река поворачивает на запад и затем впадает в Средиземное море. На этом отрезке, низменном, с медленным течением, при сильных западных ветрах и складывается впечатление, что вода в реке движется вспять. Алалах расположен на высоком холме, который огибает река. Здесь пересекаются караванные пути, идущие с севера на юг и запада на восток. Да и по реке поднимаются с моря небольшие суденышки. Стены у него из известняка и высотой метров пять с половиной. Четыре надвратные башни, по одной на каждую сторону света, правда, не совсем точно направленные, и шесть между ними. Раньше Алалах входил в Хеттскую империю, но, когда она начала трещать по швам, отвалился одним из первых. Не потому, что был очень уж силен и богат, а потому, что находился на самой окраине империи и надеялся, что до него не доберутся.

Я и не собирался добираться сюда, но так получилось. Путь через горы показался мне слишком трудным, даже с учетом того, что нам теперь не будут мешать каркемишцы. Я решил вернуться к морю по равнине, пройдя на треть больше. Тем более, что Тиль-Барсип и Эмар выставили нам снабжение — муку, баранов и коз, вино и пиво. Остальное собирали сами в многочисленных мелких поселениях, бывших когда-то под властью Митанни, а теперь, когда это государство распалось, ставших вотчинами местных князьков. Население разбегалось при нашем приближении, унося с собой самое ценное. Князьки удирали первыми и быстрее всех. Мы, народы моря, стали бичом божьим этой эпохи.

И нападать на Алалах я не собирался. Меня уже утомил поход, поэтому хотел побыстрее добраться до моря и на судне отправиться к семье. Но у войны свои законы. Не важно желание, важен потенциал. Если кто-то может напасть на кого-то и победить и ограбить с некритичными потерями, то желание и повод сделать это обязательно появятся, и наоборот. Я отправил в Алалах послов с требованиями: через три дня, когда моя армия подойдет к стенам города, его жители должны были в первую очередь приготовить съестные припасы для нас, во вторую — заплатить металлами и прочими ценными вещами за ненападение на них, в третью — признать мое покровительство и согласиться выплачивать ежегодную дань. По версии послов, их выслушали недоброжелательно, сказали, что подумают и сами пришлют ответ, а на обратном пути напали, убив двух и ранив пять человек из охраны. При этом послы умудрились захватить трех мулов с товарами. Может быть, действительно на послов напали алалахцы, а может быть, мои люди напали на купеческий караван и специально создали казус белли. Правду теперь не установишь, хотя бы потому, что нет времени и желания заниматься этим, а слух, что на моих людей напали, разнесся по городам и весям. Или я накажу провинившихся алалахцев, или их примеру последуют другие.

Я отправил еще одного посла в Алалах. На этот раз человека рассудительного, не склонного к авантюрам. Новые требования были жестче: выдать виновных в нападении и покинуть город с запасом продуктов на три дня. За это время мы разграбим город, после чего жители смогут вернуться и стать моими подданными. Правитель Алалаха по имени Наассон отклонил мои требования, заявив, что вскоре пришлет ко мне своих послов. Он явно тянул время, ждал откуда-то помощи. Это меня насторожило. Если бы в этих краях была еще одна большая армия, я бы знал. Шанс на то, что я пока не получил важную информацию, все-таки оставался. Время сейчас бурное, разные племена шастают туда-сюда по планете. Вдруг объявились какие-нибудь народы гор или пустынь, готовые сразиться с народами моря?