Да здравствует королева! (СИ) - Шторм Елена. Страница 52

К письму прилагались подробные записи о мерах Неллера. Сирхем должен был увидеть послание лишь мельком и не торопить события.

Когда всё оказалось готово, в кабинете повисла недолгая тишина. Герцог одобрительно буркнул, что не видит изъянов. На бумаге поставили подписи Аделик, советники, Шинар… и даже я.

На том работа закончилась, и брат обвёл нас долгим взглядом.

— Вы все прекрасно себя проявили. Благодарю.

И улыбнулся. Тонко, странно… мне даже показалось, немного грустно. Я хотела задержаться и уточнить, насколько Аделик сам верит в план, но жених аккуратно кивнул мне на выход.

— Дархем ответит, — тихо поддержал в коридоре. — Я также написал ему, что хоть он и в обиде на вас из-за меня, я не имел никакого намерения оскорблять его величество. Надеюсь, мои извинения слегка задобрят асхемский двор.

И я смотрела, не зная, что сказать. Руки сковывал холод от нервов, которые не хотелось выпускать наружу.

— Спасибо.

— Зайдёте ко мне? — Принц многозначительно стрельнул глазами в нужную сторону. — Конечно. — Я и подумать не могла отказываться. И двинулась вперёд, стараясь не обращать внимания на часто стучащее сердце.

Глава 18

Только когда мы зашли в кабинет Шинара, я облегчённо выдохнула. Теперь можно дать волю эмоциям:

— Думаешь… получится?

— План красив, — откликнулся жених, — и письмо уважительное. Если Дархема не убедят твои доводы, значит, он просто не настроен на разговор. Но я уверен, всё сложится хорошо, Лиата, ты потрясающая умница.

От похвалы я невольно уронила взгляд. Мужчина подошёл к столу, чтобы поворошить бумаги, добавил чуть погодя:

— А вот с Маас и её опекуном лучше быть осторожнее.

— Ты… не нашёл чего-нибудь нового? — спросила я осторожно.

— Не совсем. — Шинар помрачнел, вертя в руках одинокий листок. — Я сложил список предметов, что нам ещё подходят. Слабое подспорье, знаю, но пока другого нет.

Он вернулся и дал мне взглянуть, попутно перечисляя:

— Две безделушки — амулет и кольцо. Я бы уделил им внимание, такую вещь очень легко подбросить или спрятать. Зато найти сложно. Вот эта статуэтка — посмотри. И ещё книга, в которой, по легендам, вовсе записаны разные проклятья на каждой странице…

— Спасибо, — повторила я с чувством то, что уже говорила не раз.

Мужчина поморщился.

— Я ведь не так много сделал в последние дни. Чёрт побери, мне нужны вести от отца.

— Шинар, ты…

Я не знала, как передать чувства. Сердце вдруг забилось сильнее. Он сделал всё: Предложил помощь, подписал бумаги для асхемцев, не жалеет сил, копаясь в книгах! Делится знаниями, которые многие на его месте упрятали бы под замок!

Он дал мне надежду. Почву под ногами. Лишь благодаря этому человеку я ещё улыбаюсь — и верю, что мы справимся со всеми бедами…

Я задрала голову — чтобы встретиться с ним взглядом.

— Не надо слов, — шепнул жених, будто поняв. И пальцы легли мне на скулы.

Кажется, я успела разглядеть талый лёд в глазах мужчины, прежде чем закрыть собственные. — Всё равно не хочу, чтобы ты была со мной из благодарности.

Попыталась было возразить — но не успела.

Знал бы этот упрямец, чего хочу я!

Благородная девушка не должна быть с мужчиной до свадьбы. Не должна даже дарить поцелуи — разве что невинные, позволив губам на миг соприкоснуться. Не должна, на самом деле, тонуть в темноте, обвивать шею избранника и мечтать затеряться в его руках. Не должна тянуться всем телом и вставать на цыпочки, лишь бы удержать волшебный миг…

Сколько благородных девушек соблюдают правила на деле?

Раньше мне казалось, что много. Сейчас… вспомнились подружки Аделика — их пёстрая череда. Брат уж точно не охотился за замужними и не ограничивался улыбками. Как и Шинар с теми, про кого говорил сам.

Чего стоят запреты? Воспитание, привитое с младых лет — чопорными дамами, которых давно нет рядом! Что они знали о вкусе жизни? Горьком в минуты грусти, сладком, рождающем дрожь во всём теле как сейчас? О трудностях, правде и верности, заботе и долге? Что они знали обо мне? Все эти глупости, от «как подавать руку» до «девушка должна быть беззащитна» — такая шелуха!

Я давно нарушаю правила. Провожу с женихом слишком много времени наедине. А в те дни, что не могу — скучаю и жалею. Я загораюсь в его объятьях всё ярче, от кончика языка до низа живота. Мысли взвиваются и уносятся огненным пеплом вдаль.

— Благодарность — отличное чувство, — возражаю порывисто. — Но мне казалось, она совсем другая.

Он просто… лучший из мужчин, которых я знаю. Надёжный и умный. Способный на жёсткость, но не жестокость. Готовый быть мрачным, язвительным, несговорчивым — и поступать при этом так, как не смог бы ни один человек на его месте.

Его руки становятся быстрее, и зубы вдуг прихватывают нижнюю губу. Я выдыхаю — слишком шумно.

— Прости, — слышу тут же.

— Не прекращай.

Он вдруг берёт меня за плечи и отрывается, чтобы рассмотреть.

— Нет, извини, я начинаю забываться. — Пальцы цепляют прядь у моего виска. Потемневшие глаза будто связаны незримой нитью с губами. — Я не из стали, Лиата.

— Знаю.

И всё происходит быстро — ещё один поцелуй, а затем его рука находит заколку в моих волосах. И вырывает, я не успеваю ахнуть. Вторая ладонь уже лежит между лопаток, тянет шнуровку на спине…

О Боги!..

На миг мысли сметает страх. Я не должна. Я разочарую его. Ещё не поздно отказаться! Девчонка внутри бьётся в панике, и какая-то другая женщина не может оторваться от губ жениха, спешно водит руками по его рубашке, расстёгивает ворот дублета…

Тихо стонет, когда мужчина хватает её за талию и сажает прямо на стол.

— Подумай ещё раз, — шепчет Шинар — Заставь меня остановиться. Или клянусь, я прогоню всю охрану и…

Я почти готова умолять, чтобы он так и сделал.

А потом…

Потом в дверь стучат.

В первый миг я чуть не задохнулась — наваждение треснуло, и холод ворвался в затопленный жаром разум. Кажется, губы сами сложились, чтобы чертыхнуться. Только горло подвело.

— Кто? — Рыкнул Шинар, чуть оборачивась.

— Милорд, — Голос Наймира не принёс облегчения. — Простите, но это важно. Нашли торговца, алхимика, которым вы так интересовались! Его величество Аделик сейчас с вельможами, и…

Каждое слово подкидывало в сердце снег.

Я проморгалась. Огляделась, наконец. Закусила губы. Шинар смотрел на меня пристально, горячо, тяжело дыша. Мы словно застыли на краю пропасти — только сейчас осознавая опасность и жалея, однозначно жалея, что не сорвались вниз.

— Это важно, — шепнула я, не узнавая собственный голос.

Жених закрыл глаза. Руки отпустили меня и сжались — а потом я услышала, как ругается маларский принц.

— Я сейчас выйду, — крикнул он через плечо и аккуратно отстранился. Сказал мне, уже тихо: — Думаю, это к лучшему.

Я попыталась улыбнуться, хотя вышло плохо. А затем… встала. Шинар первым сел на корточки, чтобы поискать мою заколку, первым же и обнаружил украшение — протёр, подал и отошёл к стене. Я кое-как стала поправлять волосы перед небольшим зеркалом, стараясь унять жар, бьющий в лицо. Краснеть перед придворными уж точно не хотелось.

От силы через пять минут мы выбрались из кабинета, молча и лишь переглядываясь.

Стараясь делать вид, что ничего не произошло.

Алхимика отправили сразу в дворцовую тюрьму.

Не то место, где я часто бывала. Узкая лестница, ведущая на этаж под землёй, серые стены, мрачные коридоры — всё источало холод, от которого постепенно гасло пламя внутри. В итоге дышалось… сносно. Под сердцем росла новая тревога: беглый торговец, тут, живой! Мы так надеялись на его поимку!.. Но скажет ли он что-нибудь ценное?

Нас, вместе с охраной, вёл человек Аделика — командир вернувшегося с поисков отряда. Он же докладывал, что беглеца обнаружили в маленькой деревне на дюжину домов. У женщины. Вдовы с двумя детьми — та оказалась даже не любовницей, а сестрой.