Внеучебная Практика (СИ) - Гусина Дарья. Страница 37

— Так и есть. И не совсем говорить, скорее обмениваться образами и ощущениями. Но ведь вы же нам не чужая, — нежить слегка хмыкнула. — К тому же я сам необычный кадавр.

— Ваш хозяин об этом знает? Ну… о том, что вы можете говорить с другими людьми?

— Кроме моего хозяина, я могу говорить только с вами, — вежливо отозвался элементал. — Вы – исключение.

— Почему это? — озадачилась я. — А! Потому что я – голем Антона Макаровича! Как бы! — я хихикнула во сне.

— Нет, юная госпожа. Не поэтому. Потому что… Будьте осторожны, — слова кадавра прозвучали на грани сна и яви, его мягкий голос сменился другим, нетерпеливым. — Эй, вставай… Черри? Дурацкое имя. Эй, малыш… малышка… короче, просыпайся! Выход из сна, чудо квазигенетики! Ать-два! Подъезжаем.

Глава 16.2

Антону Макарычу пришлось будить меня очень энергично. Я долго не могла понять, был это сон или я в самом деле вступила в контакт с автомобильным кадавром. Дело в том, что сидение подо мной было действительно подогнано под очертания тела. Олевский удивленно наблюдал, как оно возвращается в прежнюю форму. Даже пальцем потыкал и пробормотал что-то вроде «интересная опция». Кадавр в моей голове молчал. Должно быть, мне и впрямь все приснилось.

А подъехали мы к… мотелю. Я испуганно дернулась, увидев вывеску. Посмотрела на Олевского и успокоилась. С таким напряженным, встревоженным лицом плотские утехи не планируют.

Олевский выдал мне стандартный синий нейлоновый жилет для идентификации квазижизни. В этот жилет я могла бы замотаться вдвое. Мой препод и работодатель кисло наблюдал за тем, как я завязываю пояс.

Мы вошли в мотель и оказались в главном зале с телевизором и немудреным выбором еды у стойки. На экране показывали очередной митинг защитников фантомов у ворот Академии.

Олевский подвел меня к столу, за которым сидели двое: Райяр и незнакомая женщина… незнакомый мужчина… нет, все-таки знакомый полиморф. Это был тот чувак из клуба, что любезно избавил меня от воплей двоедушницы-истерички. Я даже не удивилась.

— О, нашего полку прибыло! Ваш медиум? — радостно воскликнул чувак, приподнимаясь на своих изящных шпильках и заглядывая за спину Олевского.

Антон Макарыч выпихнул меня вперед.

— Девушка? — удивился двоедушник и перевел взгляд на мой веселенький жилет цвета лазури: — Голем? Это ваш голем?!

— Господин… госпожа… Вележ… Ленни, это тот самый кадавр, помните? Мы обязаны ему жизнью, — объяснил Олевский. — Его владелица любезно предоставила нам Черри на время расследования.

Лицо двоедушника вытянулось. Он медленно сел и положил ногу на ногу, нахмурившись и покачивая ступней. Смотрел он прямо мне в глаза. Я еще раз поразилась тому, какое у него неэталонное (в плане общепринятых канонов мужской красоты), но выразительное лицо – хочется рот раззявить и бесстыдно рассматривать. Этим они, кстати, с Олевским похожи, но Олевский широкоплеч и сдержан в мимике и жестах, а Вележ гибок, как тростинка, и видимо, мастер покривляться. Зато Райяр – душка-обаяшка. Ксеня просила о нем подробный отчет: что любит, чем интересуется, как на личном фронте?

Пока я отметила про себя только то, что Райяр очень интересуется копчеными сосисками. Он уминал их с веселым видом, поглядывая на меня над очками. Посмотрел на жилет, на вырез футболки, ниже, еще ниже и сбоку. Одобрительно кивнул. Я села, выполняя инструкции Ксени: не реагировать, жестикуляция скупая, мимика тоже. Одна из задач стандартного кадавра – экономия коловрата кристалла. Иногда можно хлопать глазами – у големов всегда проблема с увлажнением глазного яблока.

— И что же было дальше? — заинтересованно спросил Райяр у Вележа.

— А? — тот с трудом оторвал от меня взгляд. — Ах да… вторжение фантома всегда болезненно, но Мадлена постаралась сделать наше Единение максимально щадящим. Я был перед ней в долгу. А Вележы, знаете ли, не любят быть должниками.

— И после появления Мадлены вы стали…? — Райяр кивнул на розовую сумочку с золотой пряжкой, очень гламурную.

— Женские вещи? О нет, это до нее! — двоедушник легкомысленно махнул рукой.

Райяр смутился.

— У вас в роду только люди? — спросил Олевский у Вележа, кивая подавальщице.

Немолодая женщина поставила перед ним стейк средней прожарки. Только бы у меня сейчас в желудке не забурчало. Я поела утром, но это было давно, а при подъеме коловрата мое тело вечно жаждет дополнительных калорий. И мясо я люблю. Очень.

— О, нежить, —пробурчала подавальщица, недовольно на меня косясь. — Двадцать бореев с вас. Вас если сейчас рассчитать, то платите наличными. У нас от них, — она ткнула пальцем в мою сторону, — вечно кассовые терминалы глючат.

Да, верю, они и от меня глючат. Когда хожу по магазинам, стараюсь пристроиться позади какого-нибудь гомункула или явно выраженного мага с кровью Других. В толпе непонятно, кто там чего и из какого места … эманирует.

— Наличными так наличными, — кивнул вендиго. — Благодарю.

Олевский расплатился и принялся уминать свой стейк на косточке, я старательно строила на лице самое бессмысленное выражение, какое только могла изобразить, двоедушник сверлил меня взглядом.

— Что? Да, одни люди, редкий случай, — рассеянно ответил Райяру Вележ. — Ни одного магического существа, ни капли крови Других в последних пяти поколениях. Ваш голем выглядит очень… хрупким, — резюмировал двоедушник, изучив, как мне показалось, каждый волосок у меня на голове.

— Меня это тоже несколько смущает, — признался Олевский, — Но только когда я забываю о том его магическом барьере в «Двойной Луне». Господа, нам пора. Идем, Черри.

Мы сели в авто. Олевский убрал крышу и осторожно поехал по проселочной дороге. Пахло прелой листвой и грибами. Повезло же живущим тут людям – такая красота вокруг.

Мы подъехали к стоявшему на отшибе небольшого поселка дому, и у меня заныло под ложечкой. Я знаю, что такое стазис, но подобного никогда не видела. Это как же можно было «заморозить» целый дом?

— Черри, твоя задача… — начал Райяр.

— Позвольте сначала мне, — перебил его Вележ. — Я сделаю некоторые замеры с другой стороны. А… эта квазиособа… можно она пойдет со мной? Мне нужна помощь… с инструментами.

Олевский и Райяр спокойно кивнули и принялись переговариваться, отвернувшись. А у меня внутри все сильнее ныло нехорошее предчувствие.

Дом смотрел. И ждал. Рука, попавшая за границу стазиса, задрожала. И не только от сырости тумана, клубящегося внутри черты.

Я пошла за Вележем, двинувшимся вокруг коттеджа и, зайдя за ним угол, застыла как вкопанная, обнаружив перед носом… копченую колбаску. Пахла колбаска изумительно. Я машинально протянула к ней руку… и одернула ее.

— Быстро ешь! — зашипел двоедушник. — Я сказала - взяла и съела! И как на духу! Мне! Все! Потому что… какого импа, девочка?!

Глава 16.3

Первое, что пришло в голову, усиленно хлопать глазами, дескать, глазные яблоки малость заветрились. Вележа это не проняло. Он с грозным видом держал перед моим носом колбаску. Я вздохнула, взяла ее из его рук и откусила почти треть. В конце концов, он еще в отеле понял, что я не голем. А я догадалась, что он криминалист агентства Олевского и Райяра. Их еще называют экзо-форензиками. Их цель – выжать как можно больше из свеже-покинувшего тело духа.

— Спасибо. Извините, — мрачно сказала я, жуя. — Это не совсем обман. Я ничего такого не плани…

— Ешь давай, — двоедушник ощерился. — Когда работаешь с паронормальным, нужно мясо кушать. Поняла?

— Нет, — честно призналась я.

— Левый коловрат. Та Сторона прежде всего бьет по нему. Мясо его питает… Не хватало еще, чтобы ты из зоны призрачной манифестации к мамочке и папочке с поврежденной аурой вернулась. Вкусно? Доедай – и вали домой. Только сначала я объясню все начальству, а ты подтвердишь, куколка. Чтобы не подумали, что я к твоим глупостям причастен. Ты видела когда-нибудь вендиго в гневе? Говорят, страшное зрелище. Лучше они сейчас правду узнают, чем потом, когда ты падешь смертию героической, но, к сожалению, необратимой.