Север (СИ) - Сугралинов Данияр. Страница 12
«Не живое. Робот. Искусственный организм», — пульсировало в голове Луки, но полностью не осознавалось.
Тварь собралась поворачиваться, и Север заработал клинками, распарывая стальную спину монстра, кусками срезая железную плоть.
Когда энергия Колеса закончилась, разрубленная тварь была еще жива и неуклюже пыталась развернуться к Северу, который пятился, не сводя с нее глаз и вслепую пытаясь открыть ближайшую дверь. В корпусе монстра зияли глубокие разрезы, откуда вырывались грозовые разряды, он утробно урчал, вращал ребристыми конечностями, похожими на колеса, и тыкался в стену. Наконец Север добрался до боковой двери, открыл ее, одной ногой переступил порог, наблюдая за тварью, не в силах понять: стоит ли бежать, или она уже неопасна.
Заурчав, как почуявший кровь мертвец, монстр отъехал от стены, издал протяжный свист, разогнался и понесся к серебристой двери лифта, явно не собираясь тормозить.
Сообразив, что сейчас будет, Север закрыл дверь, упал на пол и откатился в дальний угол. Сперва тряхнуло, потом последовал оглушающий взрыв, и по стене пробежала волна, выгибая ее внутрь, но материал выдержал, хоть и подернулся дымящимися трещинами. Сообразив, что ему приходит конец, монстр покончил жизнь самоубийством, решив прихватить врагов с собой, вот только ничего у него не…
Очки Тсоуи: +2. Текущий баланс: −14.
Поднимаясь, Север улыбнулся. Смерть твари гармонизировала вселенную, за что Колесо наградило его аж двумя очками! Неудивительно, такое кошмарище явно прямиком из логова Двурогого!
Интересно, тварь была одна, или есть и другие? Если второе, то это прекрасно: можно их убивать и выводить баланс в плюс, благо энергия Колеса стала быстро восстанавливаться. Последнее Север связал с действием вина и увеличением баланса очков Тсоуи. А может, под землей проклятие Двурогого теряло силу…
Выгнутая в комнату дверь не открылась, когда Север коснулся ее, пришлось делать надрез отращенным клинком и протискиваться в коридор, затянутый едким дымом. Метаморфизм оповестил о недопустимой концентрации смертельно опасного угарного газа и предложил отрастить воздушные фильтры. Лука согласился, внутри защекотало, способность же занялась нейтрализацией проникшего в организм газа.
Белые стены закоптились и местами оплавились, светильники больше не работали, и воцарилась тьма. Из темной глубины коридора, из того места, где самоубился монстр, доносился грохот — запертые мутанты рвались на волю, но не могли открыть дверь. Север активировал ночное зрение, но черное пространство перед глазами залило красным: после взрыва коридор был горячим, если бы вовремя не спрятались, мутанты поджарились бы заживо.
Север вслепую пошел на звук, остановился напротив стены, о которую мутанты колотили чем придется, из-за толстой перегородки доносились их приглушенные возгласы, собрался делать надрез, но вспомнил про угарный газ.
Прежде чем их вытаскивать, нужно найти пути отступления, иначе мутанты надышатся и отравятся, да и после драки может не хватить энергии, чтобы их вылечить.
Север рванул в конец коридора к рассеянному свету, замедлился у дверного проема, откуда пару минут назад вылез агрессивный монстр. Если появится еще один, Север с ним не справится. И тут впервые память странника вступила в конфликт с опытом Луки. Сам он видел монстра, внутренние же ощущения говорили, что это машина, этакая повозка, которая самостоятельно ездит и стреляет, и штука такая называется робот.
За порогом находилась широкая площадка, локтей десять в окружности, откуда вверх и вниз вела лестница с широкими ступенями, напоминающими полки. Черный дым стелился по полу, будто решая, поползти ему наверх или все же вниз.
К мутантам Север вернулся тоже бегом, к тому моменту они ломились уже без прежнего азарта. Через трещины в стене к ним мог просачиваться угарный газ, а значит, надо было поторопиться. Не теряя ни секунды, он сделал длинный надрез на двери, разомкнул створки, используя руки с иридиевыми костями как рычаги, и скомандовал мутантам:
— Делаем вдох, задерживаем дыхание, бежим на свет. Вдохнете дым — помрете.
Первым из проема ломанулся Сахарок, за ним вылез лохматый Фург, с трудом протиснулся отчаянно кашляющий четырехрукий Йогоро, подталкивая его в спину, вырвался Жаба, следом засеменил перекошенный Скю. Еще должен быть нюхач, бочонок Зэ.
— Зэ, ты там? Поторопись! — позвал Север.
Мутант не ответил.
— Хана ему, надышался, — откашлявшись, крикнул Жаба с другого конца коридора. — Я проверял.
Север пролез в комнату, подхватил бездыханного Зэ, лежавшего на животе ротовой щелью в пол, с помощью метаморфизма нейтрализовал в его организме угарный газ, протолкнул мутанта в коридор и на руках потащил к выходу.
На относительно безопасной площадке положил Зэ на ступени лестницы, подальше от дыма, обмякшее тело перекатилось набок, и из ротовой щели на животе вывалился синеватый язык.
— Жаль малого, — вздохнул Жаба. — Кирдык ему…
Йогоро шумно поскреб лысую, как яйцо, голову и выпятил губу, положив руку на плечо пригорюнившегося Скю.
— Я сам чуть не окочурился, — прохрипел Фург, закашлялся и сплюнул.
Смерть товарища так расстроила рейдеров, что они не спрашивали ни о взрыве, ни о том, что за тварь на них напала, только чужой для них Сахарок озирался и прислушивался, проверяя, не вылезает ли из засады еще один монстр.
Каково же было всеобщее удивление, когда Зэ хрипнул, втянул порозовевший язык и закашлялся.
— Йо-ба… — протянул Сахарок.
Мутанты из бывшего рейда Гекко одновременно повернулись к Жабе, тот попятился, выставляя перед собой руки, у него задергался глаз.
— Тля буду, он не дышал, сердце не билось… — забормотал чешуйчатый.
— Ах ты ж тр-р-русливая подстилка! — прорычал Фург, наступая на Жабу. — Ты нарушил Первое правило…
Что за Первое правило Пустошей, Север вспомнил мгновенно: «своих не бросать», — и рявкнул:
— Прекратить! Жаба не виноват. Зэ и правда не дышал и был почти мертв, я его откачал.
Фург опустил руки, зыркнул на Жабу, пробормотал извинение. К тому моменту Зэ, пошатываясь, сел на широкой ступеньке, свесил ножки и просипел:
— Жрать хочу! Ща сдохну, так хочу!
Котомка, куда Север собрал бутылки вина и свертки с вяленым мясом, обнаружилась у Йогоро в целости и сохранности. Вынув несколько кусков мяса, Север отдал их Зэ, который тут же их с чавканьем поглотил. Фург похлопал по спине своего нового верховода.
— Видите, я не зря утащил его от пожирателя. Север свой! Он реально по понятиям поступил!
— Реально, нереально, — проскрипел Сахарок, — а валить отсюда надо. Жрачки нет, воды нет…
— Ага, — Жаба кивнул на котомку в руках Севера, — вот этого Зэ хватит до утра. Кстати, а с демоном че, с Алямом этим? Мож, скормить его Зэ, кароч? Он съедобный, не? — Жаба вскочил и завертел головой, шепча: — Инвазион! Еще же и он где-то есть!
— Поблизости нет, — утешил его Север. — Алям твой железный и несъедобный, плюется молниями! Я его покрошил, и он взорвался, как переспевший тассурийский арбуз! Только еще и огнем полыхнуло! Вот все и разнесло…
Настал момент решать, что делать дальше. Варианта было два: уходить по тоннелю, пробитому червем, или исследовать это странное место. Если уходить, нет никакой гарантии, что такой лаз в земле один, и велик риск заблудиться, к тому же Север видел в инфракрасном спектре, но не в абсолютной темноте, а в тоннеле все сырое, и нет источников тепла. Второй вариант предполагал вероятность нарваться на Инвазиона, но сулил добычу мутантам, а Север мог поправить баланс очков Тсоуи.
Он озвучил варианты и предложил порыскать по окрестностям в поисках чего-нибудь полезного. У всех, кроме Зэ, от предвкушения наживы загорелись глаза, особенно радовался Сахарок. Зэ шумно выдохнул и сказал: