Злата. Жизнь на «Отлично!» (СИ) - "kopo6o4ka". Страница 7

Мама Златы — человек взрослый и как строить свою личную жизнь разберется сама, но если она строит планы на замужество с этим типом, то у меня для нее плохие новости…

Я ни разу не психолог, но пожил достаточно и с людьми общался более, чем хотелось бы. Весь его вид показывал: «как меня все здесь задолбало». Здесь, в этом доме.

Я могу поспорить на деньги, что этот «пассажир» использует мою маман в качестве «пересадочной станции» и когда найдя свою прЫнцессу, тут же свалит к ней.

Ну а что, если судить со слов бабули, его здесь кормят-поят на халяву, никаких обязанностей у него нет, да еще и «поебаться заворачивают», плохо что ли? Определенно плохо! Мне плохо! Не желаю у себя в доме (а раз уж я теперь живу здесь, то это мой дом!) видеть эту харю! Мужчина матери нужен, само собой, но точно не этот.

Успокоившись, а сделать это теперь ой как не просто, ибо я и там ангельским нравом и безграничным терпением не отличался, а теперь, когда бушуют гормоны — подавно, я посмотрел на часы, пора кушать. На кухню мы с типчиком вошли почти одновременно.

— Анна Леонидовна, — громко и недовольно крикнул «мамин друг», открыв холодильник, — я же вас неоднократно просил, в пятницу покупать две бутылки пива…

— А денег ты дал на свою выпивку? — поинтересовалась вошедшая на кухню бабуля

— Если это так принципиально, я бы вернул эти сто рублей! — «процедил» тот и включив чайник, сел за стол и достал пепельницу с сигаретами.

— У нас не курят, — сказал я, доставая из холодильника гречку с курочкой и выкладывая их на сковородку

— С каких это пор, а? — раздраженно спросил типчик, доставая из пачки сигарету

— С сегодняшнего дня! — ответил я и вырвав из его рук сигарету, положил ее на стол, — Врачи велели мне избегать табачного дыма!

— Я не разрешаю курить в моем доме! — тут же высказала свое мнение бабуля, — хочешь курить, иди в общий коридор, к лифтам.

Мамин друг молча убрал сигарету в пачку и мне на мгновение показалось, что он собирается двинуть мне по физиономии, но нет, не двинул. Тем временем гречка разогрелась, и я выложил ее себе на тарелку и сел за стол.

— Не понял, — заявил «мамин друг» и посмотрел на бабулю, — а мне что, пообедать в этом доме уже не дадут?

— Бабуль, — прожевав кусочек курицы спросил я, — я тут кроссворд разгадывала и не как не могу слово нужное подобрать. Скажи, пожалуйста, как называется мужчина, живущий за счет женщины?

— Альфонс, Злата. Такого мужчину называют альфонсом.

— Точно! Спасибо большое! — ответил я

Самомнение «маминого друга» вынести подобного никак не смогло. Покраснев как рак, он, не говоря ни слова, встал из-за стола и пошел на выход из кухни, задев по дороге (нарочно(!)) плечом бабулю, от чего старушка отлетела как кегля, ударившись о край стола. На этом моменте, моя невеликая толерантность к подобного рода чмошникам закончилась, и убедившись, что с бабулей все хорошо, я пошел вслед за ним.

— А. Ну. Пошел. Вон. Из. Моего. Дома. Чмо, — меня дико трясло, я чеканил каждое слово, но слава Богу, вовремя сообразил, что с кулаками кидаться на него, будучи счастливым обладателем женской тушки — не стоит, — И. Чтобы. Духа. Твоего. Здесь. Больше. Не было!

— Как…как ты меня назвала, жирная малолетняя тварь? — спросил, обернувшись ко мне, этот тип

У меня, когда я услышал в свой адрес эпитет «жирная малолетняя тварь», всякое волнение, как рукой сняло и сделав вдох, ответил:

— Я тебя назвала чмом. Кем ты по жизни и являешься. Я-то сейчас может и жирная, но это вскоре исправится, а ты, как был сорокалетним чмошником, так им и останешься, а теперь пошел вон отсюда! Бабуль, вызывай милицию, сдадим дебошира силам правопорядка!

Чмошник этот на меня замахнулся рукой, но и только. Продолжив, впрочем, орать.

— Ах ты…ах ты, сука! Угораздило же меня связаться с «разведенкой» и ее отродьем! Предупреждали же меня, чтобы не лез в «бабью яму», так нет! Не послушал добрых советов…Анна Леонидовна, вместо того, чтобы кланяться мне в ноги и сказать спасибо за то, что я взял вашу дочь с ее ребенком, вы…

— Выметайся вон из моего дома! — закричала бабуля, — И чтобы духу твоего рядом с моей дочерью не было!

— Я уйду…я уйду, — прорычал он и быстрым шагом направился в комнату к матери, мы за ним.

Он быстро собирал свои вещи в дорожную сумку.

— Планшет положи на место! — вдруг сказала бабушка

— Это моя вещь! — заорал «мамин друг», как сумасшедший

— Нет, кредит за эту вещь оплачивала моя дочь, и документы на него у меня! Положи нашу вещь обратно!

Выпучив глаза, он хотел было разбить планшет об пол, но осознал, кажется, что, если разобьет, то платить за эту вещь будет сам и просто бросил его на кровать.

— Бабуль, все хватит, — шепнул той я, ибо все-таки меру знать надо, не хотелось бы, чтобы он озверел настолько, что назавтра в газетах напишут: «в Зеленограде мужчина убил мать и дочь своей сожительницы»

Собрав свои манатки, «мамин друг», ругаясь на чем свет стоит, быстрым шагом пошел в сторону прихожей. Одев ботинки и взяв с комода свой дипломат, а также ключи от авто, он прошипел мне:

— Матери передашь, что пока ты вместе со своей бабушкой не попросите у меня прощения, ноги моей не будет в этом доме!

— Хорошо, — ответил ему, — я передам маме, что у вас завяли помидоры и что вы больше не вернетесь. До свидания.

— Ты разрушила личную жизнь своей матери! — напоследок сказал он и вышел вон

Вот такая вот я, Злата-разрушительница!

— Слава Богу, избавились! — перекрестилась бабуля

— Бабуль, мне кажется, ты немного забегаешь вперед. Уверена, что от этого типа мы так легко не отвяжемся. Где он еще найдет такую ду…, — я запнулся, ибо мать называть дурой — это не «алё», — добрую личность, которая пригреет, накормит и прочее, а взамен ничего не станет требовать?

Сказав это, я вернулся на кухню. Кушая свою гречку и запивая ее чайком, успокаивался. Режим «злая падчерица», кажется выключился.

Глава 3

17:25. Кухня.

— Сейчас Ира придет, — сказала бабуля, ставя разогреваться на плиту суп

Ну да, ведь сегодня пятница — короткий рабочий день.

— И вечер начнется для мамы с новостей о радикальных изменениях в ее личной жизни, — ответил я, опершись щекой о ладошку и помешивая ложкой чай

Ира — это мама Златы, а стало быть теперь еще и моя. Действительно, не прошло и пяти минут, как раздался звонок в дверь.

— Я открою, бабуль, — сказал я, за мгновение до того, как в прихожую двинулась бабушка

— Привет, мам, наконец-то ты дома! — улыбнулся я в 32 зуба, когда, щелкнув замком и открыв дверь, увидел на пороге свою маман из этой жизни, которая вихрем влетела в квартиру, бросив на комод сумку, поставила туда же коробку с тортиком «Птичье молоко» (кстати, мой любимый торт еще с того детства), после чего, я немедленно оказался в ее объятиях, а затем, и вовсе был зацелован

Моей весьма высокой по женским меркам матушке (в отличие от дочери-коротышки, но, вполне возможно, что моя тушка еще вытянется), чей рост был около 175–177 сантиметров, счастливой обладательнице недурственной фигуры (хотя, как говорится, совершенству нет предела), был весьма к лицу ее строгий деловой «прикид», вполне характерный для секретаря при руководстве более-менее крупного предприятия. Она выглядела очень солидно. И очень мило.