Холодный викинг - Хилл Сандра. Страница 50

Он повернулся, чтобы высказать ей все это, и изумленно охнул:

— Кровь Тора!

Руби отошла от него и стояла у постели, держась за столбик кровати, словно боясь упасть. На ней была эта… эта штука, которая почти выталкивала обнаженные груди из выреза и обнажала ноги от бедер почти до… О Господи!

— Что это у тебя на ногах?!

Девушка слегка покачивалась на каких-то ходулях. Неудивительно! В таких странных туфлях!

— Высокие каблуки. Они тебе нравятся?

— Но к чему они? Ты можешь ходить?

— Да… нет… То есть обычно могу, но резчик сделал один каблук выше другого. Мужчины моей страны считают, что ноги женщин смотрятся соблазнительнее в таких туфлях. А как считаешь ты?

— Не уверен. Подойди ближе, чтобы я смог рассмотреть.

Торк едва сдерживал улыбку. Руби на цыпочках приблизилась к нему, стараясь не хромать. Торк смог получше рассмотреть странный наряд. О Фрейя! Черный шелк и кружева едва закрывали ее груди, и сквозь тонкую ткань просвечивали соски и треугольник волос внизу живота. Никогда за все годы странствий он не видел подобного чуда, даже на Востоке!

Торк судорожно сглотнул и вновь поднял глаза. Кажется, она выбрила часть волос… там, чтобы надеть столь откровенное одеяние. Ему почему-то больше не хотелось смеяться.

— Повернись, — велел он, с трудом выдавливая слова из пересохшего рта. Мысль о том, что Руби пошла на все, лишь бы завлечь его, ударила Торка с силой катящегося с горы булыжника. Сердце как-то странно сжалось. Никто до сих пор не выказывал к нему таких чувств.

Когда Руби повернулась, Торк ощутил, что — от лица отхлынула кровь при виде ягодиц, почти открытых косой нижней линией грации. Штаны в паху мгновенно стали тесными.

— Тебе нравится? — нерешительно спросила Руби, оглядываясь на него.

— Очень.

Святой Тор! Неужели она слепа?! Неужели не видит, что с ним творится?

— Только «очень»?

Она разочарованно вздохнула.

— Что ты хочешь от меня, девушка? — процедил Торк сквозь стиснутые зубы. Он не был уверен, сколько сможет еще вынести и хочет ли вообще сопротивляться?

— Думаю, ты знаешь.

Она с надеждой посмотрела на Торка сквозь полуопущенные веки.

— Не могу, — простонал он.

— Почему? — мягко настаивала она, не вытирая выступивших слез.

— Ты захочешь больше, чем я могу дать.

Руби покачала головой:

— Сегодня ночью я объявляю перемирие. И не стану просить больше, чем ты можешь дать.

Кровь Тора! Эта женщина умеет торговаться!

— А завтра?

Руби, улыбнувшись, пожала плечами:

— Других обещаний я давать не собираюсь.

— Это уловка.

— Нет… просто мужчина и женщина… создают воспоминания.

Сердце Торка подпрыгнуло при этих словах. Он тихо застонал, сдаваясь, и шагнул к Руби, но в этот момент в дверь громко постучали.

— Торк! Скорее! — позвал Олаф.

— Убирайся! — прорычал Торк.

— Нет. Это важно. Кто-то поджег одну из телег с товарами. Раб видел, как мужчины выезжали на конях из крепости.

Торк, выругавшись, слегка приоткрыл дверь, чтобы Олаф не увидел Руби в подобном наряде.

— Где была стража, когда начался пожар?

— Все случилось слишком быстро. Вреда почти не нанесли, но поджигатели уже давно, должно быть, добрались до Ивара. Только он может нанести удар и трусливо сбежать.

— Сейчас спущусь. Не посылай людей на поиски, но удвой стражу.

Торк закрыл дверь и, обернувшись, увидел плачущую у камина Руби. При этом зрелище Торка пронзила резкая боль.

— Почему ты плачешь, милая? — спросил он, встав перед ней на колени.

Руби громко всхлипнула и, заикаясь, пояснила:

— Хотела, чтобы мы до альтинга провели ночь вместе. Сегодня был наш последний шанс.

Слезы Руби тронули его даже больше, чем чувственное притяжение.

— Может, я смогу вернуться позже… если ты подождешь.

— Нет, — печально покачала головой Руби, — стоит тебе уйти, и сразу убедишь себя, что все к лучшему и, возможно, именно я виновна в нападении…

Она вытерла слезы подолом нового плаща.

Торк угрюмо кивнул, понимая, что она права, но все же поцелуями осушил ее слезы, мечтая лишь об одном — продлить этот сладостно-горький миг, понимая, что другого такого не будет.

Наконец он заставил себя встать, но образ Руби в прозрачном одеянии преследовал его всю ночь, пока он стоял на страже. Когда он вернулся перед рассветом, увидел синий плащ, аккуратно сложенный на сундуке. Руби исчезла.

ГЛАВА 15

Не доезжая нескольких миль до Джорвика, они свернули на дорогу, ведущую к широкой поляне, где собирался суд викингов. Ауд объяснила Руби, что тинги, местные суды, происходят несколько раз в год, хотя не так часто, как в старые времена, а более многолюдное собрание, альтинг, куда съезжаются викинги со всей страны, бывает лишь раз в год.

Сотни ярких цветных шатров были раскинуты на близлежащих полях, напоминая огромную ярмарку. Только вместо животных и аттракционов в них находились свирепые поборники справедливости — викинги, готовые часами обсуждать виновность и невиновность представшего перед судом.

Пока домочадцы Дара ставили шатры, Джида и Олаф попрощались с Руби. Они собирались добраться до своего дома в Джорвике.

— Мы не так много времени провели вместе, но желаю тебе удачи на альтинге, — тепло прошептала Джида, обнимая Руби. — Знай, что я буду вспоминать тебя добром.

— Спасибо. Ты и всегда была добра ко мне. Не знаю, смогу ли отплатить тем же.

— Не думай об этом. Ты уже отплатила мне, сшив такое красивое белье.

Джида глазами показала на Олафа.

— Поверь, оно имело громадный успех. Может, к весне у меня появится сын.

Руби крепко обняла женщину.

— Поздравляю! Еще один ребенок! Как я тебе завидую!

Но тут к ним шагнул Олаф и, неловко переступая с ноги на ногу, признался:

— Я стану защищать тебя на альтинге. Конечно, ты девушка странная, но уж точно не шпионка. Если тебя объявят рабыней, предложу купить.

Руби кивнула и повернулась к девочкам, обнимая каждую по очереди, включая Тиру, которая не могла дождаться, пока доберется домой и увидит котят и уток.

Позже они поужинали наспех приготовленной едой, и Руби прогулялась по лагерю с Тайкиром и Эйриком, останавливаясь, чтобы поговорить с их приятелями. С той ночи в Рейвншире Торк, казалось, смягчился по отношению к ней.

Теперь они были почти семьей.

Эйрик привез биту и мяч, и вскоре разгорелось настоящее сражение. Стояло лето, и сумерки наступали поздно. Руби сидела на траве, наблюдая, как Эйрик объясняет правила вновь прибывшим.

Торк тоже был рядом.

— Ты всегда хорошо играл в бейсбол, — внезапно вспомнила она. — Почему бы не попробовать?

Красивое лицо Торка расплылось в улыбке.

— Я? Играть с детьми? Никогда!

Он легко опустился на траву и лег около Руби, приподнявшись на локте. Ленивая улыбка зажгла в Руби ответный огонь.

— Но играл же ты в детстве, — заметила она, всецело занятая ощущениями, которые вызывали в ней длинные пальцы Торка, чертившие круги на ее руке.

— Ха! Тогда у меня была одна игра — как спрятаться от братца Эрика, который хотел меня прикончить.

Пальцы Торка уже добрались до ее ключицы и поглаживали ее осторожными прикосновениями.

Голова Руби пошла кругом, и она постаралась сменить тему.

— В моей стране мужчины играют в бейсбол, и дети тоже. Наиболее искусным игрокам платят огромные деньги.

— Опять сочиняешь!

Он коварно улыбнулся. Пальцы проникли под широкий вырез ее туники и начали ласкать кожу.

— Прекрати! — охнула Руби, отбрасывая его руку. — Я не могу думать, когда ты делаешь это.

— Что именно? — с деланной невинностью спросил Торк.

— Сам знаешь, — рассмеялась Руби. — Так или иначе, вместо того чтобы соблазнять меня, почему бы не попробовать счастья на поле?

Торк поколебался, явно не желая отходить от нее, и Руби бросила вызов: