Звездный ветер (СИ) - Гусина Дарья. Страница 28

— Наверное, ты адаптировалась, да и знаешь, чего ожидать, — пожал плечами Эл, убирая на место клипсы. — Что ж, будем пробовать разные способы.

— Что? — испугалась я. — Призрака? Полицию Глобулара?

— Нет, — Эл покосился на Огурчика. — Теперь придется заняться Кью.

— Я не позволю его сверлить! — возмутилась я.

— Мы его всего лишь попугаем, — «утешил» меня друг.

— Эй, молодежь, — встрял в разговор Томас. — А вы не пробовали просто перейти на мостик и потренироваться за панелью?

Нам как-то это и в голову не пришло. Мы с энтузиазмом оккупировали торс-панель… но ничего не вышло. Я измаялась, представляя цветочки, плюшевых мишек и мои любимые конфеты «Особую Марципановую радость сладкоежек». Насколько я знаю, во мне все должно было «загудеть» и завибрировать. Не завибрировало, даже не шелохнулось. Торс-двигатель оставался неактивным.

— Ну чего же ты? — укоризненно обратилась я к Кью, сидя за панелью.

Муарманец меня проигнорировал, он смотрел в иллюминатор.

— Да, где-то там твоя планета, — понимающе вздохнула я. — Мы обязательно вернем тебя домой, Огурчик. А пока нужно избавиться вот от этого!

Я подхватила с пола кибер-уборщика, уже минут десять настойчиво тыкающегося мне в ногу. Большинство роботов толклось у Роузи на кухне, а этот ходил за нами по пятам.

— Ти-сорок, — прочитала я на панели дрыгающегося кибера. — Пойдем-ка в кладовку, Ти-сорок. Уж больно ты наглый.

— Подожди, — сказал Эл. — Есть одна мысль.

Не знаю, как он сумел объяснить муарманцу, что от того требовалось, но через полчаса Кью разъезжал между каютами на кибер-уборщике. Коричневатая жидкость, выделяемая Огурчиком, как объяснил профессор Клайв, вырабатывалась за счет его странного фотосинтеза и представляла собой запас лишних питательных веществ. В сытые месяцы передвигаясь по планете, муарманцы разбрызгивали и проливали вокруг свой «сиропчик». Смешиваясь с грунтом и дождевой водой, он становился частью почвы. Когда муарманцами недоставало питания, они переставали выделять «сироп» и кормились почвогрунтом, взрыхливая его конечностями.

Выставив одно щупальце, Кью носился по коридорам. Он направлял кибер-уборщика точными плевками из псевдоподии. Ти-сорок с энтузиазмом охотился на капли сиропа. Я волновалась, что Огурчик свалится со спины робота, но тот вцепился намертво. Некоторое неудобство для его транспорта представляли лестницы: спускаясь и поднимаясь, Ти-сорок принимался вращаться. Тогда Эл установил на крышке кибера плавающую пластину. Теперь для Кью и его лихого коня препятствий на яхте не было.

Вечером у каюты меня ждал Томас с подушкой и надувным матрасом. Я уже настроилась было на бессонную ночь с головой под одеялом и тихо порадовалась. На то, чтобы порадоваться громко, сил уже не было.

— Можно я не буду подключать сегодня имитацию личности? — устало спросил Том с пола.

— Тяжелый день? — откликнулась я. — Понимаю. Конечно. Никаких вопросов и тестов.

— Кричите, если что, — сказал Том.

— Обещаю.

Киборг затих. Мне очень хотелось спать, но, как это часто бывает, впечатления дня уже свили в голове гнезда, и мысли слетались в них стаями.

— Зачем вы проголосовали за эту авантюру, Миа? — вдруг спросил Томас. — У вас благополучная жизнь: в университете учитесь, занимаетесь любимым делом, боретесь за справедливость, ни в чем не нуждаетесь. Мне просто интересно.

— Говорят, программа имитации личности потребляет много энергии, — многозначительно проговорила я.

— Я просто спросил. Не хотите отвечать — не надо.

— Да ничего тут такого интересного нет, — вздохнула я. — Вы вот думаете, я легкомысленная и неопытная? Не буду отрицать, иногда чувствую, что очень отличаюсь от других девушек своего возраста — плохо знаю жизнь, как все приютские, нарываюсь на неприятности… Вот только для меня сейчас другого пути нет. Если не узнаю, что случилось с отцом, это меня всю жизнь разъедать будет. Да вы и сами, должно быть, понимаете — смысла протестовать нет. Протестуй — не протестуй, мы все тут увязли. Будем двигаться по тому пути, который предлагает текущий момент. Зато столько интересного узнаем. Если я, конечно, прыгать научусь.

— Мне сложно вас понять, — протянул Томас.

— Хотите об этом поговорить? — профессионально оживилась я.

— Режим сна включен, — механическим голосом сообщил рыжий циклон.

— Ну и ладно, — усмехнулась я.

Призрак опять не пришел. Даже обидно стало.

На завтрак нас ждал пирог. Кажется, в нем был мясной фарш с картофелем. Трудно было понять — соотношение начинки и теста в пироге было примерно один к десяти.

— Экономим мясо и овощи. Муки много, — многозначительно сообщила Роузи. — Это единственное, чего у нас много.

Все почему-то посмотрели на меня. Я с энтузиазмом положила на тарелку второй кусок.

Эл звал меня в спортзал, но я сослалась на усталость, уселась в уголке желтой гостиной и задумалась. Кью и я. Я и Кью. Я пугаюсь, мы прыгаем, для этого даже не нужно быть за торс-панелью. Испуг — одна из самых сильных эмоций. Это понятно. Тогда при чем тут музыка?

Иллюминаторы в желтой гостиной представляли собой окна от пола до потолка. Я сидела за диваном и искала решение, глядя на бесконечные пространства космоса. Мы висим в нем, словно сломанная субмарина. Пока у команды есть, чем заняться: Эл исследует яхту, Маша и Итиро составляют текст сообщения, Роузи рассчитывает расход продуктов, Томас проводит ревизию и организацию содержимого грузового отсека, Айви всех очаровывает, мистер Огурчик готовится стать матерью, я готовлюсь стать полноценным вибрантом. У всех все получается, кроме меня. Я — самое слабое звено. Еще немного, и, боюсь, команда придумает способ, как меня как следует напугать. Только где гарантия, что мы прыгнем в нужную сторону?

В гостиную вошли Итиро и Томас. Это двое здорово сдружились за последние дни. Синклер относится к Кавендишу с заметным уважением. Интересно, почему? Бывший киборг коллеге крови не попортит? Погруженная в хандру, я продолжала сидеть тихо. Заметят — тогда вылезу.

— Тут, — сказал Томас. — Вероятнее всего, это тут. Полость в стене. Сканер не видит, что внутри, там что-то экранирует.

— Сейф? — спросил Синклер.

— Не иначе. Владельца… или пиратский сундучок мистера Пэрри.

— Ладно, — сказал Итиро. — Проверим. Нужны инструменты?

— Замок сложный, кодовый. Эл поможет?

— Не знаю, не знаю, у него обостренное чувство честности. А нам очень нужна заначка мистера Пэрри. Будут деньги — будут и разгадки. Слушай, Томас, наша шебутная малышка Миа явно к тебе неровно дышит. Поговори с ней, пусть уговорит Эла. Мальчик ее слушается.

Томас фыркнул:

— Не проблема, командир. Соглашусь на очередной заумный тест, немного поиграю мускулами, похвалю девочку за сообразительность — вопрос решен. Я опытный сердцеед.

— Только не перестарайся. Не разбей девушке сердце.

— Не разобью. Не такая уж она простушка…. Слушай, Итиро, до сих пор не могу поверить, что ты меня вспомнил. Я ведь не понимал, что за штука эта Интеграция. Но черт возьми, глядя на тебя живого… это впечатляет. Не знаю, что там насчет этики и прочей философии, разницы я не вижу.

— Хотел бы я толику твоего оптимизма, — глухо сказал Синклер. — Для меня это лишь отсрочка, неожиданный шанс… а все остальное неважно. Я шестнадцать лет вроде как не жил, а сейчас понимаю, что нужно использовать время на всю катушку. И спасибо тебе. Ты пытался сделать все, что мог… тогда. Первый человек из вашего ведомства, кто отнесся к моим подозрениям с пониманием.

— Пытался, — с горьким смешком сказал Томас. — Работа у меня такая. Только ничего я сделать не смог. Тебя это не спасло.

— А это уже не к тебе претензии, — очень нехорошим голосом сказал Итиро. — А тех, к кому у меня счет, я все равно найду и заставлю расплатиться.

— Мужское решение. Не говори пока никому обо мне. Особенно Айви.

— Что я, дурак? Я же вижу, как ты на нее запал. Не скажу.

Мужчины вышли, переговариваясь. Я сделала три вывода: во-первых, Томас — сплошная загадка, во-вторых, Томас — большая скотина, в-третьих, я большая дура.