Опороченная (Карнавал соблазнов) - Хилл Сандра. Страница 73

— Мне страшно хотелось это сделать.

— Но ты не сделал.

Глаза их встретились, и наступило долгое молчание. Идит внутренне обливалась слезами, оттого что Эйрик не мог сказать ей слова любви. Хоть она и уговаривала себя, что это не имеет значения, однако на деле это было не так.

— Я стараюсь, Идит, — тихо сказал он, угадав ее мысли.

— Знаю, — прошептала она, пытаясь спрятать боль, и наклонилась под его нежный поцелуй.

— Опять вы взялись за свое? — Они подняли глаза и увидели, как из потайного хода появился Тайкир. — Черт побери, Эйрик, когда бы я ни появился, ты все время пересчитываешь зубы Идит своим языком.

— Тридцать два, — ответил Эйрик, не моргнув глазом.

— Что? — спросил Тайкир.

— Тридцать два зуба у Идит.

И они все расхохотались.

Отсмеявшись, Тайкир рухнул на землю рядом с ними.

— Где дети? — спросила Идит.

— Я привязал их к столбам в большом зале.

— Как ты мог! — воскликнула Идит, ужаснувшись его жестокости, и стала подниматься.

— Да не тревожься, сестра. Сядь. Они думают, что это игра. Я могучий викинг, а они все мои пленники. По крайней мере, хоть немного передохну. — Он скорчил забавную гримасу. — Я обещал, что когда вернусь, то сам стану их пленником. Адское пламя, после отъезда из Равеншира отправлюсь куда-нибудь воевать, просто чтобы отдохнуть.

Потом они перешли от шуток к серьезным делам и стали обсуждать план, как заманить Стивена в ловушку.

— Завтра я уеду с большим войском, — сообщил Эйрик. — Если граф Орм еще этого не сделал, тогда я сам распространю слухи о том, что еду в Глочестер говорить перед витаном.

— Наверняка Стивен будет следить за тобой, — с тревогой сказала Идит.

— Да, но я отправлюсь в полном боевом оснащении, включая шлем, который закроет мне волосы. Когда я отъеду от Равеншира на несколько наделов, начнется лесистый участок, и там меня будет ждать Сигурд. А он почти одного со мной роста. И мы с ним поменяемся доспехами. После того как войско отправится дальше, я вернусь в Равеншир и проникну внутрь через потайной ход.

Идит в тревоге закусила нижнюю губу.

— Я знаю, что ты тревожишься за Джона. Я отправлю его под большой охраной в Соколиное Гнездо вместе с Ларисой и Эммой. Они уедут сегодня через потайной ход. Не хочу, чтобы дети оставались в замке, вдруг у нас что-либо не удастся.

Идит приложила ладонь ко рту, полная тревожных предчувствий.

— А Тайкир?

— Отправится сегодня вечером из Йорка вниз по Хамберу на корабле в Северное море. Затем по суше доберется сюда. И останется с детьми в Соколином Гнезде. Я не думаю, что без нас кому-нибудь еще удастся справиться с Эммой.

— Все это звучит так… разумно… но ведь тебе известно, что Стивен не рассуждает, как нормальный человек. Я опасаюсь его коварства.

— Мы будем очень осторожны, Идит. Я смогу защитить вас. — В подтверждение своих слов он обнял ее.

Жест Эйрика согрел Идит даже больше, чем слова. Он не любит ее… пока. Идит видела это. Но она верила, что не безразлична ему. А это уже кое-что. Начало.

— И последнее, Идит. Возможно, у нас в замке есть шпион. Поэтому мы не должны обсуждать наши планы ни с кем из слуг, и я не должен подниматься наверх, когда якобы уеду из Равеншира. Мы приготовим внизу комнаты с постелями, едой и питьем для меня и еще нескольких моих людей. Даже коней нам придется держать при себе.

Увидев ее недовольный взгляд, он добавил:

— Это продлится только одну-две ночи. Я уверен, что Стивена удастся заманить известием о том, что ты с Джоном осталась в плохо защищенном замке.

Два дня прошли, но о Стивене не было ничего слышно. Идит ходила по комнате, спускалась в кухню, где Берта встречала ее ворчанием:

— Господи! Ты протрешь скоро в полу дорожку, а от твоих постоянных причитаний у меня свернется молоко для заварного крема.

Эйрик настрого приказал Идит не покидать стены крепости ни при каких условиях, и лишь Вилфрид и Иеремия, ее надежный каменщик из Соколиного Гнезда, были посвящены в их план. При первых же признаках присутствия внутри крепости Стивена либо кого-то еще из посторонних об этом следовало сообщить Эйрику. А на посторонний взгляд крепость должна выглядеть малочисленной и плохо охраняемой.

— Если возле тебя появится Стивен, ты должна находиться неподалеку от Вилфрида и Иеремии, чтобы они могли дать сигнал мне и моим людям. Ты должна выполнять мои приказы неукоснительно, ты слышишь меня, Идит? — много раз повторял Эйрик перед отъездом.

На третий день Идит почувствовала такое раздражение и уныние, что решила чем-нибудь заняться.

— Сегодня мы будем делать мед, — заявила она Берте и Гирте.

Повариха что-то пробормотала насчет помойки, в которую превратится кухня, но замолчала, увидев глаза Идит. Бритта помогать не могла, поскольку все еще лежала в постели, медленно поправляясь после побоев. Идит велела Ослаку, бортнику, которого она привезла с собой из Соколиного Гнезда, чтобы тот достал как можно больше сот из ульев. Эйрик запретил ей выходить даже в сад, где стояли ульи, на случай, если там притаился Стивен.

Ослак вскоре вернулся, принеся с собой три дюжины пчелиных сот, и, откинув с лица сетку, сказал, что там осталось еще столько же.

— Мы слишком долго не вынимали мед, госпожа, так что пчелам удалось попировать.

Идит кивнула, сознавая, что в последние дни была занята совсем другим. Она отправила Ослака за новыми сотами, а сама заглянула на кухню, чтобы убедиться, достаточно ли сильно горит огонь и разложены ли на столе все ее принадлежности.

Гирта направилась в кладовую, чтобы принести побольше горшков. Берта вытерла пот со лба рукой и проворчала:

— Что ж, чем скорей отделаемся, тем лучше.

Вскоре Идит уже срезала верх у трех дюжин медовых сот, и мед стал капать сквозь ткань у огня, а Ослак все не возвращался. Идит уже начинала сердиться и нервно ходила по кухне, желая поскорей закончить работу.

— Промой пустые соты вместо меня, Берта, — сказала она и вышла в дверь, ведущую на кухонный двор.

Ослак приближался к дому, таща огромную охапку пчелиных сот в одном из ящиков для перевозки пчел — по меньшей мере шесть дюжин. Видно, их оказалось больше, чем он первоначально предполагал. Он остановился у колодца и поставил ящик на землю. Поначалу Идит удивило его поведение, но затем она увидела, что он сел на камень, снял башмак и вытряхнул оттуда несколько камешков.

Улыбаясь, она вышла во двор, подняла лицо навстречу теплому, полуденному солнцу. Ей не хватало свежего воздуха, работы с пчелами, хотелось проскакать на лошади по полям крестьян или отправиться на рынок в Йорк. Она подошла ближе к Ослаку и заметила:

— Наши пчелы неплохо поработали. В этом году мы сделаем много свечей, тебе не кажется?

Он кивнул, потирая натертую ступню, затем надел башмак и встал.

Странные мурашки пробежали у нее по голове, подняли мелкие волоски на шее. Все дело было в росте Ослака. Она и не замечала, что он такой высокий, или это…

Не успела она додумать свою мысль, как Ослак сбросил сетку и железными пальцами схватил ее за руку. Она закричала, но он прижал ее к себе, схватив одной рукой за талию, а другой зажал ей рот.

Это был Стивен из Грейвли.

— Проклятая сука! Где ты спрятала Джона? Ослак сказал, что не видел его в замке уже несколько дней.

Идит повернула голову и заглянула через плечо Стивену в лицо. Он тащил ее к кустам, собираясь укрыться там с нею от посторонних глаз.

Ее кровь застыла от чудовищных перемен в его внешности, которые произошли с тех пор, как они виделись в последний раз. Хотя он все еще сохранил свою красоту, но жутко похудел. Щеки у него ввалились, болезнь набросила серый отблеск на когда-то здоровую кожу. Налитые кровью глаза горели лихорадочным огнем, настороженно обшаривали кухонный двор. В них пылало безумие, в этих бешеных глазах, и Идит заподозрила, что болезнь его мужского органа перешла на мозг.