Такси счастья (СИ) - Лунина Алиса. Страница 11

Через три дня Света устроила Саше проверку, как капитан матросам. Был, говорят, на кораблях такой обычай — капитан проверял чистоту отдраенной матросами палубы с помощью белоснежной фуражки. Проедет ею по палубе, и ежели, не дай бог, какой след останется, вздернут этого матроса на нок-рее.

А Света ударила ножкой в ковер и нахмурилась:

— Саня, что это такое? — и взглянула гневно, будто на ковре дохлая мышь или жаба.

Саша пригляделась — ни мыши, ни жабы, только пятно довольно подозрительного цвета.

— Свет, да я не знаю… Не было этого еще час назад. Я тут убрала и ушла убирать в библиотеке.

Света усмехнулась.

— Ага! Наверное, оно само появилось! Нет, Саня, так дело не пойдет! Не надо гнать халтуру! — Она подошла к шкафу и провела пальцем.

— Фу… Это же пыль!

Длительная пауза.

Саша всегда считала себя человеком со здоровой нервной системой, однако тут не выдержала:

— А че ты, блин, подруга делаешь? Фигли ты меня тут, как капитан матросов, распекаешь?!

— Я чистоту люблю! А ты думаешь, что если мы подруги, то можно халтурить?

Саша даже не нашлась, что ответить.

И тут зашел Витя, с рюмкой в руках:

— Привет, девчонки!

Света носом повела.

— Витек, ты коньяк пьешь?

— Ну, стрессы снимаю. Нельзя, что ли? Кстати, я тут на ковер пролил немного, извини, Сань.

— Так это ты, скотина, пролил? А я на Саню наехала! — мило улыбнулась Света. — Ну, тогда ладно, Саш, все нормально.

Натянуто попрощались, и Саша ушла.

Приехав к Ане, Саша долго не могла успокоиться. Не ожидала она от Светы такого… Ну не предложила Света ей в сложной ситуации помощь, ну да бог с ним, но вот так-то зачем, будто намеренно старается унизить?

Кстати, об унижении. Наверное, она сейчас должна чувствовать себя униженной, но этого нет. Видимо, правильно говорят, что унизить можно лишь того, кто на это внутренне согласен. А она никакого согласия Свете на свое унижение не давала. Более того, у Саши возникла мысль, что этой историей унизила себя как раз Света.

Странно, разве Света не понимает: то, что случилось с Сашей, может и ее не миновать? Сегодня она за надежной Витиной стеной, то есть спиной, а завтра… Допустим, Витя найдет себе другую сильфиду, или произойдет смена политического курса в стране, и его фракция перестанет быть правильной. Что будет делать избалованная Света, абсолютно не приспособленная к жизни?

На другой день Саша позвонила ей:

— Свет, ты не обижайся, но я не буду у тебя работать. Почему? По многим причинам. Не хочу с тобой ссориться — раз. Не справляюсь с обязанностями — два. Надо работу серьезную искать — три.

Света ответила ледяным тоном:

— Все в порядке, Саша… — С такой интонацией, что и ежу ясно — ничего не в порядке.

В разговоре возникла пауза, и было непонятно, чем ее заполнить. Они распрощались, и Саша по сложившейся традиции разревелась.

А может, она не права? Сказано же где-то, что не нужно подвергать друзей испытаниям, иначе можно вовсе остаться без них.

Саша долго размышляла об этом и в итоге сообразила, что не готова принять на веру сию истину.

В общем, она эту дверь за собой тихонечко — без хлопанья и ненужного шума, нервов и утомительного выяснения отношений — закрывает.

Раньше, когда у нее возникали психологические проблемы, вопросы или претензии к себе самой и окружающим, она ходила консультироваться к специалисту, психотерапевту со стажем, кандидату медицинских наук Евгению К. Вот и сейчас Саша подумала: вдруг Женя поможет? Скажет что-нибудь душеспасительное, чего ей теперь не хватает, и, глядишь, забрезжит свет в конце тоннеля. Она позвонила доктору, но тот почему-то отказал. И только после ее долгих уговоров согласился:

— Ладно, Александра, приезжай. Только не ко мне в центр. Встретимся в кафе!

Когда Саша увидела его, сразу поняла: пропадает человек. Знаете, кто сам в беде и по уши в неудачах, тот имеет какой-то нюх на несчастье. Взглянула Саша на хорошего парня, психотерапевта Женю и поняла: плохо человеку. И сидит он, как и полагается человеку, когда ему плохо: на столе только бутылка минералки и пепельница, в которой полно окурков.

— А ты ведь, Евгений, насколько я помню, не куришь?

Вместо ответа он усмехнулся и ответил философски:

— Курю не курю, что это, в сущности, меняет?

Ну да, в сущности, ничего. Тем более, когда человек на лицо осунулся, и под глазами у него пролегли тени — следы бессонных ночей.

— А чего в кафе встречаемся, а не в родном медицинском центре?

Евгений только рукой махнул.

— Я уже неделю на работу не выхожу. Не могу, понимаешь, слушать жалобы пациентов на то, как все плохо, и уверять, что на самом деле все замечательно! Зачем отрицать очевидное, Александра? — В его глазах блеснули слезы. — Как я могу внушать людям, что все будет хорошо, когда ясно, что ничего хорошего не будет, а может, даже вообще ничего не будет!

— Что случилось, Женя?

«Ну, раз психотерапевт ушел в такую депрессуху, то что нам, простым смертным, остается? Застрелиться, принять яду?» — подумала Саша.

— Кризис, Александра, вот что случилось!

А! Старый знакомый! И тут отметился!

— А у тебя, Евгений, какой кризис? Экономический или кризис жанра?

Тот усмехнулся, мол, кто его знает, какой именно, и поддержал свое уныние очередной сигаретой.

— У меня, Александра, экономический, разросшийся до масштабов краха всей жизни!

Подошел официант, узнать, «чего изволите?». А Саша, когда на встречу шла, думала: ну и хорошо, что в кафе встречаемся, заодно и поужинаю, но теперь у нее от Жениного скорбного вида аппетит отшибло. Неловко вспоминать о еде, когда тебе человек жалуется, что для него вообще «ничего не будет», и что в его случае кризис разросся до масштабов краха всей жизни!

В общем, в знак солидарности она тоже заказала лишь бутылку минералки.

— Я, Александра, жертва гонки потребления, — опустив голову, признался Евгений. — Позарился, понимаешь, на американский образ жизни: «Бери деньги у банка — повышай уровень жизни!» Сдуру взял и прельстился этой якобы халявой. Еще жена сделала свое черное дело, ныла постоянно: «Женя, нам то надо, се надо!» Начали с квартиры. Захотелось квартиру поменять, главное, у меня нормальная была, две комнаты, спрашивается, что не жилось? Нет! Нужно больше! Четырехкомнатную, да в новом доме! Взял ипотеку, переехали, сразу ремонт затеяли. На ремонт пришлось отдельный кредит брать, а также на мебель. Не въезжать же в новый дом со старой рухлядью? Еще кредит взял на всякие там гарнитуры, плоские телевизоры. Раньше у меня был отличный большой телевизор, весь недостаток которого сводился лишь к тому, что он немодный, и зад у него такой же объемный как… у моей жены. Но толстозадую жену не поменяешь, а немодный телевизор можно! И я купил три плоских ящика в разные комнаты, новый холодильник, плиту, как нас учат в рекламе, исключительно новых, усовершенствованных моделей. Ой, как же нас эти мерзавцы имеют! — схватился за голову Женя. — Ой, как бесстыдно они нам внушают!

Саша застенчиво потупилась, поскольку недавно принадлежала к лагерю бесстыжих, зомбирующих народ рекламщиков.

— Ну, короче, взял один кредит, закрыл одну потребность. Мгновенно созрела другая. Закрыл ее новым кредитом. Ведь они дают, Александра! Всем дают, кто попросит! Зачем эти твари дают нам деньги? — вскричал Женя, и несколько человек за соседними столиками оглянулись, привлеченные очевидной нетривиальностью претензий.

— Потом тачку поменял. Что, думаю, я не могу купить себе новую машину? Хотя, заметь, у меня была нормальная! Вполне приличная, и главное, на ней можно было ездить! Вот скажи, зачем я сам добровольно голову в петлю подставлял? И за что? За пошлые материальные блага!

Саша улыбнулась:

— Знаешь, Жень, на одесском кладбище есть могильная плита с оригинальной надписью: «Все было хорошо, но он захотел еще лучше, и вот что из этого получилось». А ведь давно известно, что «лучше» до добра не доводит. Лучшее — враг хорошего.