Такси счастья (СИ) - Лунина Алиса. Страница 36

— Понятно.

Навигатор и антирадар у нее есть. Почему бы и не поехать? В Петербург. С Максимом. Разве она не свободная женщина? У нее что, дома дети некормленые? А у нее дома, кстати, вместо некормленых детей — накормленная кошка. Как с ней быть?

Саша попросила Максима подождать, вышла из автомобиля и набрала номер телефона сестры.

— Катенок, привет! Мне нужна твоя помощь. Я должна срочно уехать из Москвы по делам, на три дня, а кошку не с кем оставить!

— Не беспокойся! — заверила Катя. — У меня есть ключи от твоей квартиры. Буду приезжать два раза в день и навещать кошку, хоть на что-то твоя непутевая сестра сгодится. Не волнуйся, все будет хорошо! Я стану включать твоей Маруське канал «Планета животных» и кормить ее семгой!

— Максим, я могу заехать домой и взять вещи в дорогу?

— Да…

Полтора месяца назад, бросая монетку в Неву, чтобы вернуться в Петербург снова, Саша и представить не могла, что вернется туда так быстро. Надо же, как оперативно работают… силы провидения, небесные диспетчеры.

Это походило на какой-то фильм. Бесконечная дорога и белые, заснеженные, леса. Городки, деревни, дома, люди, собаки и вновь дорога и леса. Ехали молча. Максим сидел рядом и смотрел на дорогу. Саша включила «Мишек»:

«Ты скучаешь, падает дождь с неба

По неделям вьюги и метели…

У дороги домики под снегом

Словно белые медведи».

Домики в деревнях, которые они проезжали, действительно были похожи на белых медведей.

— Давай остановимся? — вдруг попросил Максим. — Сверни куда-нибудь в лес, где красиво.

Она честно постаралась найти красивое место, хотя далеко заезжать побоялась, — вдруг увязнут в снегу. Лес был сказочным, берендеевским. Шел снег. Саша достала термос с кофе и еду.

— Неплохо, — одобрительно улыбнулся Максим.

Вкус горячего, обжигающего кофе… Дым от сигарет Максима. Легкий мороз, который уже давал о себе знать сильным ознобом. Тишина, и никого вокруг. Странный вечер в обществе странного попутчика.

— Не боишься? — усмехнулся Максим.

Саша вопросительно взглянула на него.

— Вдруг я маньяк? Завез тебя в безлюдный лес. Сейчас достану топор и…

— И что?

Максим смутился:

— Как там у маньяков заведено? Хотел пошутить, а вышло нескладно. У меня в последнее время вообще с шутками плохо. — Он махнул рукой.

Что же у него случилось? Несколько дней назад, когда они обедали в ресторане, это был другой человек. А сейчас горечь в словах и жестах. Но спросить его прямо Саша не осмелилась.

— Ну что, поехали дальше?

Трасса оказалась вполне сносной, Саша ожидала худшего. Вскоре стало темно.

— Устала? — спросил Максим.

А она действительно устала. Глаза слипаются, поспать бы уже не мешало. Он предложил поменяться местами и сел за руль. Саша устроилась на заднем сиденье и провалилась в сон.

Уже подъезжая к Петербургу, утром, снова поменялись местами. Максим задремал.

…Петербург показался ей не серым и мрачным, а красивым. И приветливым, чего не скажешь о петербургских гаишниках.

В Питере многие центральные улицы односторонние, а «встречка» только для общественного транспорта. Навигатор настойчиво уговаривал двигаться прямо, куда Саша и ехала, не сразу увидев из-за ремонтных работ знака, предупреждающего о движении только для автобусов или милых архаичных городских животных — трамваев.

Когда ее оштрафовал питерский гаишник, Максим рассмеялся.

— Рада, что хоть что-то тебя развеселило! И куда теперь? Хочешь остановиться в отеле?

— Нет, — ответил Максим. — Давай на Петроградскую.

Старый модерновый дом на Петроградской стороне, рядом с Ботаническим садом. Крутые ступени в парадном. Широкая лестничная площадка, где на этаже только одна дверь. Максим достал ключи.

Квартира оказалась большой: высокие потолки, благородная, старинная мебель, множество черно-белых фотографий на стенах, рояль в гостиной. Саше показалось, что она попала в декорации фильма о дореволюционном Петербурге. Максим вел себя так, словно был здесь хозяином, и вернулся домой.

Саша сообразила, что он действительно вернулся домой, увидев фотографии на стенах. Мальчишка в тельняшке и бескозырке — это же Максим! И на этой фотографии с черным котом — Максим. Еще снимки: молодой мужчина в плаще держит за руку тоненькую смеющуюся девушку.

— Мои родители, — пояснил Максим, уловив ее взгляд.

А это… родители Максима много лет спустя — пожилой седовласый мужчина и благородно постаревшая дама. Удивительно, но мужчина так же трепетно держал спутницу за руку, как на старой фотографии.

— Это квартира твоих родителей?

— Да, только никто в ней больше не живет. — И он отвернулся.

На шкафах лежал толстый слой пыли. Саша провела пальцем.

— Ну да, — кивнул Максим, — давно здесь не был. С прошлой зимы.

— Прибрать?

— Зачем? Все равно скоро уедем. И когда теперь появлюсь, не знаю… Будешь пить чай?

Он поил Сашу чаем и рассказывал о Петербурге. Только о городе, избегая говорить о себе, своей жизни и о людях, с которыми для него связан этот город. Максим был закрытым и немного настороженным. Он словно старался не допускать Сашу дальше обозначенной им самим черты. Она это поняла и честно старалась не нарушать, притормаживать там, где надо. А в какой-то момент Максим отошел к окну и застыл, глядя на улицу, словно задумался о чем-то, будто забыл о Саше.

Ей стало неловко. Может, ему хочется остаться одному?

— Максим, я поеду, устроюсь в отеле. У тебя, наверное, дела?

Он повернулся:

— Не надо никуда уходить, Саша. Здесь четыре комнаты, выбирай любую.

Она выбрала самую маленькую и уютную, с окнами во двор. Прилегла на широкую, удобную кровать, но заснуть не смогла; часа два ворочалась, а потом вышла в гостиную.

Саша увидела Максима в кабинете. Он сидел за письменным столом и рассматривал какие-то бумаги.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Проснулась?

Саша приблизилась к нему и засмотрелась на большую черно-белую фотографию, висевшую над столом. Обнаженная тоненькая девушка застыла на подоконнике, раскинув руки, казалось, что она сейчас поднимется в воздухе и улетит, как птица.

— Очень красивая девушка, — произнесла Саша.

— Это моя жена, — глухо проговорил Максим. — Она была моей лучшей моделью.

— А сейчас?

Он пожал плечами.

— Стала профессиональной, высокооплачиваемой моделью. Ее давно снимают лучшие фотографы страны. Идем гулять, Саша?

Оставив Масяню у подъезда, они прошли через всю Петроградскую сторону. Дорогой Максим рассказывал о своем детстве, иногда указывая в сторону какого-нибудь здания или скверика.

— В этой школе я учился! Там, на улице Толстого, в больнице работала моя мама. В этом театре служил мой отец! Здесь была забегаловка, где мы ели пирожки, сбежав с уроков!

За разговорами добрались до Троицкого моста.

— Ну что, махнем через мост? — предложил Максим.

На середине моста они остановились и смотрели на город. С Невы дул сильный ветер, но уходить не хотелось — открывшаяся перспектива завораживала. Снег валил плотной стеной, и в этой снеговой завесе над городом плыл Петропавловский шпиль.

Отогревались в симпатичном ресторане водкой и блинами с красной икрой. От водки Саше стало тепло и весело, ей хотелось смеяться, говорить глупости и нравиться Максиму.

«Какой чудесный город, какой приятный собеседник!»

А потом они отправились на концерт органной музыки.

— Я взял билеты в филармонию, будем слушать орган, Саша!

Под Баха она совсем расчувствовалась. Саше вдруг показалось, будто самый добрый и нежный ангел коснулся ее крылом, и теперь все-все будет хорошо.

После концерта гуляли по Невскому. Возле памятника Екатерине они с Максимом играли в прятки, потому что началась метель, и на расстоянии нескольких метров было не видно друг друга. Чтобы не потеряться, они взялись за руки… А вскоре она так устала, что не могла никуда идти, в чем честно призналась Максиму. Он взял такси, и они поехали домой.