Прикосновение ЛаКлер (ЛП) - Лавелль Дори. Страница 24

Ее слова, ее боль ударили меня так сильно, что я сжал руки в кулаки. Обычно я горжусь тем, что я бесстрашный и сильный, но я никогда не чувствовал себя настолько слабым, как сейчас. Слабый и разъяренный, что мне не дали возможности облегчить ее груз, груз, который она должна была нести из-за того, что я сделал с ней. - Как долго ты оставалась в приюте?

- Пока Эрик не родился. Я имею в виду, когда он... - Она моргает несколько раз. - После того, как родился мертвый, я потеряла его. Я находилась в темной дыре. Я хотела, чтобы боль ушла.

- Что ты сделала?

- Я приняла болеутоляющее. Я думала... Думала, что мне станет лучше. Мне стало только хуже, и я стала зависимой...

- Боже. - Сжав зубы, я ударил кулаком по бедру. Я тянусь к ней, крепко прижимая к себе. Мои глаза снова накаляются. - Остановись. Если это причиняет слишком много боли, ты можешь остановиться.

- Я не хочу... Я не хочу останавливаться. - Она подтягивает свои ноги на диван, обхватывает их, подбородком опираясь на колени. - Это немного помогает. - Она делает паузу, прежде чем снова говорит. - Все стало настолько плохо, что меня выгнали из приюта. На улицах я была совершенно одна, а из-за депрессии мне было трудно удержаться на работе. Каждый раз, когда я думала о своем ребенке, мой мир погружался во тьму.

Я задерживаю дыхание, когда беру фотографию в рамке с дивана и крепко сжимаю ее. Огонь горит в моих глазах, когда я ухожу без слов.

- Ты в порядке? - спрашивает она.

Я не отвечаю, потому что камень в моем горле блокирует слова. Я продолжаю идти, пока не оказываюсь запертым в ванной комнате, окруженный дорогой древесиной, мрамором и тканями, чувствуя себя дерьмом. Все еще сжимая фотографию УЗИ, я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к стене. Я даю себе разрешение заплакать.

Я позволяю себе десять минут одиночества, представляя, какую боль пришлось пережить Брук. Пытка, которую я чувствую, даже близко не соответствуют тому, что она, должно быть, ощущала. Вот почему я беру себя в руки и выхожу из ванной комнаты. Она нуждается во мне сейчас. Я не был там, когда она нуждалась во мне больше всего, но сейчас я здесь.

Я нахожу ее смотрящей в маленькое окошко самолета. На несколько секунд я замираю, разглядывая ее. Несмотря на то, что она пережила, она еще красивее, чем была в школе. Я представляю, как она сидит там с ребенком на руках. Невидимый нож врезается в мои кишки и выворачивает их.

Я не думаю, когда пересекаю пространство, между нами, ставя ее на ноги. Мой рот ищет ее. У нее вкус слез и душевной боли. Единственная мысль, которая проскальзывает в моей голове, когда я опускаю ее на удобный диван и снимаю с нее одежду, состоит в том, что больше всего на свете я хочу стереть ее боль, даже на мгновение, чтобы заставить ее почувствовать себя лучше, единственным способом, на который способен прямо сейчас.

Я не помню многого из того, что происходит между снятием нашей одежды и тем, что я хороню себя в ней. Но когда я скольжу в нее, наши лбы прижаты друг к другу, наше дыхание накаляет друг другу лица, мои руки вокруг ее упругой задницы, удерживают ее вместе, одна мысль капает мне в голову. Я никогда не был тем, кто пустит корни, но она ощущается такой родной, словно я дома. И впервые в жизни я занимаюсь любовью, а не просто трахаюсь.

В момент нашей общей боли, я нашел то, что даже не знал, что искал. Нужда, которая раньше посылала меня во все уголки мира, заставляла меня идти на всевозможные опасности. То, что заставляло меня прыгать с самолетов, ходить по углям, заниматься серфингом у спящих вулканов и убегать от быков. Это не что-то в конце концов. Это кто-то. Это Брук.

Ощущение, что я сейчас испытываю, такое же, как и на американских горках. В ее руках я чувствую стремительный рост острых ощущений и страх перед спадом. В ее руках моя жажда приключений наконец-то погасла.

22. Брук

Забавно, как меняются эмоции просто так. Я годами убегала, пытаясь не потеряться. Потерять себя в человеке, которого ненавидела в течение долгого времени. Человека, которого я больше никогда не хотела видеть. Человека, который разрубил мое сердце пополам. Теперь, когда я широко раздвинула ноги, все, чего я хочу, это он, каждый его дюйм. Я хочу, чтобы он вошел глубоко, заполнил пустые пространства внутри меня, утонул во мне, как я тону в нем.

Я двигаю своим телом напротив него, отточено, выгибая спину, выкрикивая его имя, как я это делала в "Мираже". На этот раз мне не нужно сдерживаться. Раскрыть себя шире - одновременно захватывающе и ужасающе.

Мое нетерпение растет до взрывоопасных размеров, я крепче обнимаю его, мои груди сжимаются напротив его твердой груди. Мои губы отыскивают изгиб его шеи. Ничего никогда не пробовала лучше, чем его пот. Его сердце бьется напротив моего, его дыхание согревает мою кожу. Его член ощущается так, словно он был сделан для моего тела. Когда он входит и выходит, я отчаянно хочу уступить оргазму, который требует освобождения, но мне не хочется, чтобы это закончилось. Но мой оргазм побеждает, распространяясь, как огонь внутри моего живота, ревет и бушует, прежде чем взрывается за считанные секунды, прежде чем Деррик также уступает экстазу.

Его лицо прижимается к моему плечу, когда он шепчет мое имя. Что-то внутри меня сдвигается, возвращаясь на свое место. Боль становится воспоминанием, словно туман на расстоянии.

Он перемещает свои губы к моему уху, когда мы задыхаемся в объятиях друг друга. - Останься. - Его голос приглушен напротив моей кожи. - Останься со мной в Кабо.

- Хорошо. - Как и эмоции, планы тоже могут поменяться неожиданно. Я вдруг хочу быть там, где есть он. Если это Мексика, так тому и быть.

- Ты была великолепна. - Его пальцы прослеживают вдоль мой позвоночник. - Ты загонишь меня в могилу, клянусь. Женщина, у тебя талант. С тобой без сомнения лучший секс, который когда-либо был в моей жизни.

Я не отвечаю. Но что-то снова меняется внутри меня. Частичка, которая встала на свое место, заполняя меня, отступает назад, оставляя пустоту после себя. Реальность не предостерегает меня, прежде чем врезаться в меня. Некоторые из тех вещей, которые он сказал, звучат знакомо. Другие мужчины говорили мне эти слова раньше, незнакомцы. Несколькими словами он напоминает мне о том, как низко я пала, зарабатывая деньги, насколько грязной я позволила себе стать. Он думает, что я все еще невинная девушка, которую он знал.

Несмотря на то, что я не собираюсь больше заниматься проституцией, Деррик видел эту часть меня. Будут времена, когда он возможно выскажет замечания, которые напомнят мне о работе в "Мираже". Однажды став проституткой, остаешься ей навсегда. Осознание, что Деррик видел самую грязную часть меня, заставляет меня понять, как сильно я хочу эту прекрасную мечту, которую не могу иметь.

Я смотрю, как он избавляется от презерватива, пока я забираю свои трусики и одеваюсь. Больно осознавать, что все снова по-другому. На мгновение мы были охвачены облаком страсти, но это лишь вопрос времени, когда мы разобьем сердца друг друга.

- О чем ты думаешь? - Он поднимает свои джинсы. - Ты, кажется, где-то далеко в своих мыслях.

- Так и есть. - Я тянусь к своему льняному платью. - Деррик, это не сработает. - Я опускаюсь обратно на диван.

Он садится рядом со мной. - Что ты имеешь в виду?

- Ты знаешь, что я имею в виду. - Я закрываю глаза. - Ты и я не можем быть вместе. Есть много болезненных причин, почему это все, что у нас когда-либо будет. Ты всегда будешь напоминать мне ребенка, которого я потеряла... нашего малыша.

Он берет мою руку и крепко удерживает. - Брук, после того, что только что произошло, ты не можешь сказать мне, что хочешь, чтобы это уже закончилось.

- Мы никогда не были вместе, даже на мгновение. Это всего лишь было мечтой, шансом для нас обоих спрятаться на некоторое время. Но теперь все кончено. Это было прекрасно. Уверяю тебя, это было потрясающе, но я должна вернуться в штаты.