Лети на свет (СИ) - Богатырева Татьяна. Страница 10

— Да как ты смеешь! Шалава! — предсказуемо завелся Киса. — Неблагодарная тварь! Я к тебе со всей душой, а ты! А ты!..

— Хочешь, чтобы я тебя ценила, выполняй обещания, Ипполит. Я свое выполнила.

— Ты… меркантильная дрянь! Я всегда знал, что ты меня не любишь, что тебе нужны от меня только деньги!

Мне очень захотелось зажать уши руками и спрятаться под стол. Потому что прямо сейчас он был прав — я его не люблю, и мне нужны от него только деньги. Это отвратительно. Я сама себе отвратительна. Но если я не получу денег, бабуля с дедулей завтра встретятся с отморозками, которым должен Вадька.

— Да, нужны. Прямо сейчас. Переводом, — сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, потребовала я.

— Обойдешься, шлюха! Ты не получишь от меня ни гроша!

— Ты обещал, — едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, напомнила я.

— Хер тебе, — торжествующе заявил Киса и показал неприличный жест.

Почему-то всегда, сталкиваясь с наглой ложью в глаза, я теряюсь. Мой мир каждый раз рушится. Особенно когда что-то подобное делают близкие люди. А Ипполит, как ни крути, самый близкий мне человек. Был.

— Это тебе хер, Киса. — Я вскочила со стула, прижав к себе сумочку. — Не будет денег сейчас же, я… я…

Слезы не удержались и хлынули потоком. Я дрожала, рыдала и ничего не могла с этим поделать. Знала, что надо. Что сейчас я бездарно упускаю свой единственный шанс на хоть какую-то материальную безопасность, но вот так в лоб угрожать мужчине, которого я когда-то любила, с которым прожила почти четыре года, я не могла.

Это было хуже, чем изнасилование, потому то я должна была сделать это сама.

Нет. К черту деньги, к черту Кису.

Вырвавшись из его рук, — он пытался усадить меня обратно, больно схватив за плечо, — я отпихнула его, нырнула за приблизившегося официанта и побежала прочь.

Я плохо видела, куда иду, линзы смыло потоком слез, да и мне было совершенно все равно. Я не хотела ничего видеть и слышать. Я не хотела быть — здесь или где-либо еще. Как я добралась до номера — я не знаю, даже не помню, как вытащила из-под кровати чемодан и начала бросать в него свои вещи. Просто вытаскивала из шкафа и швыряла, наперекор чертовому Кисе, требовавшему от меня аккуратности и бережливости.

Я как-то совершено забыла, что и сам Киса где-то поблизости. Так что когда кто-то дернул за дверную ручку, я уронила все, что сгребла со столика — косметичку, упаковку линз, какие-то тюбики и заколки — и замерла. Мне было страшно до полной потери рассудка. Казалось, сейчас он войдет — и убьет меня. Я пыталась вдохнуть, пыталась напомнить себе, что Киса — не муж теть Лены, он не станет бить меня ремнем. Не посмеет. Я же взрослая, я же могу за себя постоять!

Могу ли?

Сумасшедшим усилием воли я заставила себя пошевелиться, схватить с того же столика тяжелую вазу. Обернуться к двери.

— Открывай, сучка! — послышалось оттуда.

Мне надо было заорать в ответ так же, как утром: полицию вызову! Но я не могла. Чертов страх взял меня за горло, так что я не могла издать ни звука. Только стоять, дрожать, сжимать побелевшими пальцами проклятую вазу и уговаривать себя: лучше огреть его вазой, чем терпеть побои. Пусть меня за это оштрафуют или посадят, плевать. Я никому больше не позволю меня бить. Никогда! Ни за что!

Киса за дверью требовал и угрожал, все более несвязно, а меня чуть-чуть отпускало. Намного медленнее, чем надо, но хоть что-то…

Через минуту, показавшуюся мне вечностью, я сумела разжать пальцы и аккуратно поставить вазу на место. Еще через минуту — дотянуться до телефона и позвонить портье.

— Мистеру Одоевскому плохо. — Мне едва хватило дыхание на короткую фразу. — Нужна помощь.

— Сейчас кто-нибудь придет, — недовольно отозвался портье. — Откройте окно, мадам. Свежий воздух поможет.

— Если он умрет, в суд подам, — пригрозила я, с трудом заставляя свой голос не дрожать.

— Сейчас, мадам. Не волнуйтесь, — еще более недовольно сказали на том конце провода и повесили трубку.

Что ж, дверь номера Киса не выломает, и не станет при посторонних распускать руки. Значит, у меня будет возможность хотя бы уйти из номера со своими вещами. Надеюсь, мне предоставят другой номер. Отдельный. Лучше бы, конечно, переехать в другую гостиницу, но вот беда — мне нечем за нее заплатить. Все деньги на счетах Кисы, к которым у меня нет доступа. Наличности кот наплакал. Моя карта почти пуста. И пойти некуда, в Лондоне у меня ни единого знакомого. Есть одна приятельница по переписке в Ливерпуле, но это далеко и дорого.

В общем, полная жопа. Одна надежда, что завтра Киса проспится и будет способен к диалогу. Иначе в самом деле придется просить помощи у мисс Бринкс и выглядеть жалкой жертвой домашнего насилия.

Под невнятную ругань Кисы за дверью я надела наконец-то затемненные очки с диоптриями и застегнула чемодан. За дверью уже слышались голоса не только Кисы, но и постояльцев, предлагающих ему заткнуться.

Пытаясь разобрать, явился ли кто-то из служащих отеля или нет, я накинула легкое пальто поверх строгого костюма, в котором ездила на шоу, прихватила зонтик-трость. Даже в самый последний момент причесалась. Бабуля приучила меня, что надо всегда, в любой ситуации выглядеть прилично. Я же барышня. Вот я и выгляжу. Так на первый взгляд и не скажешь, что я только что ревела белугой.

Пожалуй, не стану дожидаться портье. В коридоре кто-то есть — значит, Киса меня не тронет. А я хочу как можно скорее уйти отсюда.

Осталось только нажать ручку двери и выйти. Сущая мелочь. Всего шаг. Мне совершенно нечего бояться.

8. Лиза

Тот же вечер

— Куд-да эт намылил-лсь, с-су?.. — Ипполит попытался схватить меня за руку, но я безо всякой жалости наступила ему на ногу. Каблуком.

Кисо заорало, и я, воспользовавшись мгновением его замешательства, рванула прочь. Мне почти повезло, я почти удрала — но тут проклятый чемодан зацепился за Кису. Или Киса за чемодан, неважно. И что он там орал, тоже было неважно. Потому что я уже бежала от него подальше, прямой наводкой к лифтам. И прямо у лифтов столкнулась с кем-то из отельных служащих.

Меня о чем-то спросили, но я не ответила. Да что там, я даже не расслышала толком, что от меня хотят. Нырнув в лифт, я нажала на кнопку первого этажа и выдохнула, лишь когда двери за мой закрылись и отрезали матерные Кисины вопли.

Я чуть было не сползла по стенке вниз от облегчения. Был бы этаж повыше — точно бы ноги меня не удержали. А так…

Никто не любит плакс и тряпок. Жертв жалеют, но не уважают. Эта и еще сотня прописных истин роились в голове, помогая держаться. Я должна. Ради себя, ради бабули с дедулей. И я это сделаю. Получу с Кисы развод и бабло, даже если придется загубить ему карьеру к чертям собачьим.

А пока — номер. Мне нужен номер. Любой, хоть кладовка с раскладушкой. Идти пешком до вокзала или ночевать на мокрой лавочке Гайд-парка я еще морально не готова. Вот если бы мне сегодня подвернулся байкер с синими глазами и манерами настоящего джентльмена! Жаль, бомба в одну воронку дважды не падает.

С этой мыслью, выпрямившись и задрав слегка покрасневший нос, я вышла из лифта и направилась к стойке администратора. И — замедлила шаг, упершись взглядом в роскошную мужскую задницу. Задница заслоняла стойку. Фигурально, конечно. Обтянутая голубой джинсой, крепкая и откровенно мускулистая задница принадлежала хоть и здоровенному, но человеку. А не слону. И человек этот, одетый в кожанку и опирающийся локтем о стойку, о чем-то доверительно беседовал с девушкой-администратором арабской наружности.

При взгляде на его мощную фигуру, на светлые, почти платиновые волосы, на выглядывающее из рукава куртки жилистое запястье, меня обдало жаром воспоминаний и трепетом надежды. Совершенно иррациональной надежды. Я тут же запинала ее ногами, напомнив себе, что в Лондоне тысячи байкеров, и половина из них выглядит как типичные англичане. Почему бы англичанину не поухаживать за красивой девушкой-арабкой? Так что шанс… Не хочу высчитывать шансы. Хочу просто получить мой номер, запереться в нем и лечь спать. А уже в кровати позволить себе немножко помечтать о синеглазом незнакомце.