Лети на свет (СИ) - Богатырева Татьяна. Страница 45

Он шептал что-то еще нежное, лаская меня, и смотрел мне в глаза — пристально, не отрываясь. Я чувствовала, как сильно он возбужден, видела пересохшие от желания губы, слышала его неглубокое, быстрое дыхание. Ощущала вибрацию мощного автомобильного мотора. И меня уносило. Или меня, или мою крышу, или все сразу. Я даже про шофера впереди забыла — и не вспомнила бы, если бы не резкий поворот, прижавший меня еще ближе к Джею.

Но меня и это не остановило. Сегодня я приняла важное решение: плевать на чужое мнение. Вот и буду ему следовать. А еще признаюсь себе честно, что меня это отчаянно заводит — вот так отдаваться Джею на заднем сиденье его машины, зная, что шофер все видит и слышит.

— Плохая девочка, — невыносимо довольно шепнул Джей, усиливая напор пальцев.

— Очень плохая, милорд, — пьяно улыбнулась я, провела языком по нижней губе и нащупала ладонью горячую твердость его члена. Все еще скрытого под белыми брюками.

Джей со стоном накрыл мой рот своим, а пальцами скользнул внутрь меня. О боже, как это было сладко! До звона в ушах, до искр из глаз, до ослепительно сладкой судороги…

Кажется, я все же закричала от наслаждения. А он поймал мой крик губами, выпил его, ворвался в мой рот языком, подался бедрами вперед, плотнее вжимаясь в мою руку, дразня меня близостью мощного, желанного до темноты перед глазами тела.

— Что ты со мной делаешь, Рейнбоу? — тихо, почти жалобно спросил он, когда я нащупала наконец молнию на его штанах и потянула ее вниз.

— То, что и положено делать плохой девочке. Я хочу тебя, сэр Бизон. Сейчас, — и в доказательство своих слов я просунула руку ему в трусы, обхватила гладкий ствол и сжала.

Он застонал, тяжело сглотнул… и велел:

— Повернись.

Я не совсем поняла, как и куда — но Джей мне помог. Чувствовался богатый опыт, да. И мне это тоже нравилось. До головокружения. Вся эта отчаянная непристойность, теснота, неуместность, даже унизительность моей позы — на четвереньках, с задранной на голову юбкой, без трусов, но в чулках и туфлях, и проносящиеся за окном машины деревья, другие машины… И сильные, почти грубые толчки толстого члена во мне, и его рука, зажимающая мне рот, чтобы я не слишком громко орала, а потом — его собственный полурык-полустон:

— Рейнбоу… Святые каракатицы, Рейнбоу…

— Вы проголодались, мой лорд? — томно протянула я и покачала бедрами.

— Здесь чертовски тесно.

— Здесь? — переспросила я, сжавшись вокруг его по-прежнему стоящего члена.

— Да. — Джей снова в меня толкнулся. — Здесь. — И снова. — В тебе. — И снова. — Ты… делаешь из меня… мальчишку… моя леди…

Следующие несколько минут мы не разговаривали — на заднем сиденье в самом деле чертовски тесно и неудобно. Но зато так сладко! И плевать, что мое платье измялось, испачкалось и наверняка порвалось. По крайней мере, я пару раз слышала подозрительный треск ткани. Хотя быть может это трещала рубашка Джея — смокинг он так и не надел.

Мне было плевать на платье. Плевать на все. Мне хорошо — и точка.

Мне было хорошо и плевать на все и тогда, когда Джей помог мне устроиться: лежа головой у себя на коленях, спиной на сиденье. Правда, ноги пришлось согнуть. Мне было хорошо, и когда он спросил:

— Почему твой телефон не отвечал?

— Поль забрал перед приемом, чтобы я не отвлекалась. Кажется, так у него и остался.

— Может, ну его в Темзу?

— Ага, — согласилась я, — и телефон, и Поля — в Темзу… Черт. Нельзя телефон в Темзу…

Я зажмурилась, не желая возвращаться в реальность и вспоминать все, что связано с чертовым телефоном.

— Ну ладно, нельзя так нельзя, — на удивление покладисто ответил Джей и, вытянув из кармана брошенного на сиденье смокинга свой телефон, кому-то позвонил.

— Барри, позаботься, чтобы у мистера Одоевски забрали смартфон Лиз и привезли ко мне домой. Что, уже? Я никогда в тебе не сомневался, Барри… да… порядок? Уф… Нет, и тут я в тебе не сомневался. Ага, выпиши себе премию. Две премии.

Джей отключился с довольной улыбкой, отложил телефон и погладил меня по щеке. Я тихо муркнула. Было так хорошо! И к черту реальность. Не хочу ни о чем думать. Да о чем можно думать, когда лежишь головой на коленях у самого лучшего на свете любовника, вдыхаешь его запах, и щекой чувствуешь, что одного… нет, двух раз ему не хватило? Только о том, как изумительно может выглядеть лорд Малфой-Карлайл-младший, если растрепать его прилизанную прическу, содрать с него скучный белый галстук, оторвать пару пуговиц от некогда безупречной рубашки и заставить его немножко вспотеть. Ровно, чтобы он пах не только дорогущим парфюмом, но и разгоряченным мужчиной.

Так я вам точно скажу. Ни о чем больше думать нельзя. Законом запрещается. Как святотатство.

Вот только Джей оказался со мной не согласен.

Снова погладив меня по щеке, он тихо спросил:

— Ты наконец расскажешь мне, что произошло сегодня утром?

29. Лиза

— А?.. Дже-ей… — тоскливо протянула я. — Так нечестно.

— Конечно, нечестно. Я же Карлайл, не забыла?

— Забыла. — Я взяла его ладонь и прижала к своей щеке. — Я даже как меня зовут, забыла. Вас, милорд Бизон, надо запретить как оружие массового поражения.

— Скорее уж вас, миледи Рейнбоу. Столько очарованных идиотов я давненько не видел. Вам удалось зацепить даже Гровера. Что этот мудак тебе такого наговорил, что ты врезала ему по яйцам?

Я поморщилась, но ответила. Честно.

— Хотел меня купить для личного пользования.

— Хоть задорого?

— Угу. С его точки зрения — задорого. С моей — хер ему во всю морду. Джей, у вас давние счеты?

— Ага. Так что ты отлично вписалась в семейную традицию. Прямо сходу. Из тебя получится изумительная леди Карлайл.

Я промолчала. Честно говоря, мне не очень-то верилось в серьезность его намерений. Ну то есть помолвка с леди Камиллой, судя по всему, не состоялась, и меня назвали невестой, но… мы же знакомы едва трое суток!

— Ладно, по крайней мере, мы с тобой решили вопрос «кто я такой, чтобы лезть в твою жизнь», не так ли, Рейнбоу? — Джей нежно провел пальцами по моему ушку.

— Ага, решили. — Я хмыкнула, вспомнив собственное определение вчерашней давности. — Нормальный в некотором роде милорд.

— Значит, можно со мной поделиться. Расскажи мне наконец, что вчера произошло. Тебе не обязательно все брать на себя. Правда. Совсем не обязательно.

— Ага, не обязательно, — вздохнула я и приподнялась.

Джей молча помог мне сесть, но не рядом на сиденье, а к себе на колени. И обнял. Так же молча ожидая, чтобы я продолжила сама.

— Прости, я зря отмораживалась, — вздохнула я, кладя голову ему на плечо. — Я не хотела тебя обидеть, честно.

— Я знаю, что не хотела. Ну так?..

— Я… ну… моего кузена похитили и требуют выкуп, — зажмурившись, выдала я.

Не знаю, чего я боялась и зачем. Небо не разверзлось, Джей не отшатнулся. Он только тихо сказал:

— Ага. А ты тут при чем?

— При том, что звонили мне и требовали денег у меня.

— И сколько же требовали?..

— Сначала полмиллиона. Чуть меньше десяти тысяч фунтов. А потом еще три миллиона… — Я на мгновение задумалась и сформулировала наконец то, что не давало мне покоя весь день. — Знаешь, Джей, мне кажется, это все очень странно. Какие-то они ненормальные, эти отморозки.

— Похоже на то. И?..

— Мне было очень страшно. Они прислали видео, где бьют Вадьку. — Я передернулась, вспомнив этот ужас. — Понимаешь, он сначала врезался в их машину, что-то помял. Не смог заплатить сразу, и ему сломали руку. Сказали, если не заплатит назавтра, придут громить квартиру. А там бабушка с дедушкой. У дедушки два месяца назад был инфаркт, ему нельзя волноваться… Вот я и…

Я замолчала, не в силах говорить дальше. Словно стыд застрял в горле.

— Ты что, оправдываешься, Рейнбоу? Зачем?

— Ну я не знаю… все это как-то… — Я крепко зажмурилась и напомнила себе, что Джей — не Киса и не теть Лена. Ему можно все сказать как есть, и это не будет использовано против меня. — Понимаешь, я не виновата в том, что натворил Вадька. Но бросить на произвол судьбы бабушку с дедушкой как-то неправильно. Полмиллиона это же не так много.