Мои калифорнийские ночи (СИ) - Джолос Анна. Страница 36

— Ага, практически сразу. Видимо, оратор из меня так себе, — его взгляд задерживается на моём оголённом плече. Должно быть, футболка съехала, когда я ворочалась.

— Я не храпела? — хмурю брови.

— Как французский бульдог, — на полном серьёзе произносит он и смотрит на меня глазами кота из шрека.

— Ты лжёшь! — бросаю в него подушку, и он, ожидаемо, хохочет.

— Ну вот, Дженнифер, мы и проснулись с тобой в одной постели, даже не думал, что это произойдёт так скоро, — убирая от лица подушку, блаженно говорит он.

— Дурак, — хихикаю я, поднимаясь с кровати и расправляя шорты.

Вообще, конечно, жесть. Хорошо, что родители не вернулись. Снова слышим Тори. Господи.

— Кто-то явно на седьмом небе, — комментирует Исайя, высовывает язык и начинает вертеть им из стороны в сторону.

— Боже, она заткнётся или нет? Такое ощущение, что она посещала спецкурсы…

— Да ладно тебе, девка просто кайфует, — нагло заявляет блондин. — Хочешь мы…

— Так, я в душ, — сразу перебиваю его, заведомо зная, что услышу какую-нибудь пошлятину.

Несмотря на то, что мы с Исайей просто дружим, он позволяет себе отпускать шуточки на «эту» тему.

Захожу в ванную комнату, и настроение тут же уходит в ноль. Потому что вчера Брукс в очередной раз меня унизил. Прямо здесь, вот в этом самом углу. Досада, обида и негодование — только вершина айсберга моих чувств. Этот парень слишком много себе позволяет, а я терплю и глотаю всё это. Нет. Так точно не пойдёт. Если думает, что будет продолжать в том же духе, то его, увы, постигнет разочарование. Прямо сегодня отыщу свой перцовый баллончик, на случай, если этот больной придурок снова решит заняться воспитательной работой.

Выхожу из ванной комнаты. Ричи уже и след простыл. Кровать не застелена, ну кто бы сомневался! Этому белобрысому царевичу небось и свежие трусы, и завтрак горничные приносят прямо в постель. Вздыхаю, расправляя бельё и смеюсь. Моя подушка пахнет ядрёной хвоей, а его — Гучи или Армани. Вот такая вот режущая ноздри композиция.

Накидываю одеяло и замечаю его телефон на тумбочке. Зачем-то беру мобильник в руки. Моё неуёмное любопытство, как обычно, приводит к необдуманным действиям.

Телефон надёжно защищён отпечатком и распознаванием лица, но даже так я вижу целую кучу уведомлений. Пропущенные звонки: мать, Лерой, Алиса, Джудит (я хмыкаю), Сабрина, Ванесса, отец, Камилла.

Какое изобилие женских имён… Исайя — популярный парень, что неудивительно, учитывая его яркую внешность и обеспеченную семью. Стоп. Ванесса? Именно это имя выделяется среди всех остальных. Во-первых, рядом с ним стоит сердечко, а это означает только одно: она ему дорога.

Кто она? Его девушка? Может и совпадение, что девчонку тоже зовут Ванесса. А что, если это именно та Ванесса, которая присылала Бруксу откровенные слёзные признания в своих чувствах… Не знаю почему, но есть ощущение, что это она. В таких делах интуиция меня не подводит. Ох лезу я не в своё дело, но интерес зашкаливает…

Читаю кусок неприличного содержания из сообщения сексапильного доктора Джудит и возвращаю мобильник на место.

Дверь с грохотом распахивается, и в комнату влетают дети-черти. Макс без предупреждения атакует меня в живот своей головой.

— Троооолище! — вопит он на весь дом.

Бэт смеётся, набрасываясь слева, и все мы неминуемо валимся на кровать. Мальчишка начинает меня щекотать, прекрасная зная, что это — моя ахиллесова пята.

— Держи её Бэт, — весело командует он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Господи боже, опять началось.

— А ну прекрати! — ору я. — Ричи! Ричи, помоги!

— Никто не спасёт тебя, мерзкий гном! — устрашающе заявляет мальчишка, скалясь и залезая наверх.

— Слезай, придурок малолетний! — ругаюсь я. Он центнер что ли весит? — Аааааа, Макс!

У меня аж слёзы проступили, настолько мучительна эта пытка. Резко опрокидываю его вправо и блокирую руки. Бэт пытается мне помешать, но у неё ничего не выходит.

— Говнюк! — начинаю щекотать его в ответ, и он тут же вопит как сумасшедший.

Чувствую, что на лбу выступил пот. Накрываю маленького демона подушкой, игнорируя дикий крик. Встаю, тяжело дыша и начинаю кашлять.

— Хватит, у меня голова раскалывается, — ворчу я, глядя на то, как довольный Макс, делает глубокие вдохи, сидя на изрядно измятом одеяле. Его тёмные волосы растрепались, и теперь с этим торчащим хохолком он походит на панка.

— Там внизу Виктория, и я видел какого цвета на ней стрингеры! — он так деловито заявляет мне об этом, что я едва могу сдержать смех.

— Прекрасно, — на всякий случай проверяю пушистые тапочки и качаю головой, утопая пятками в них. Хорошо, что этих придурков не привезли домой чуть раньше. Во время эротического действа за стеной.

— Бабушка чуть не поседела повторно, когда увидела полуголую стервеллу, — выдаёт Элизабэт, спрыгивая с постели.

Мои глаза лезут на лоб. Не слышала от неё ничего подобного. Макс реалистично изображает рвотный позыв. Не похоже, что Тори заслужила любовь этих детишек.

— Вас же вечером должны были привезти, — сокрушаюсь я хрипло и выхожу в коридор.

— Фу, какой у тебя мерзкий голос. Как у самого настоящего трооолля! — подмечает мальчишка, обгоняя меня на лестнице. — Бабка нас не выдерживает дольше одного дня.

— Вот вообще не удивлена, — мрачно отзываюсь я.

Спускаюсь по лестнице. Макс съезжает по перилам, опасно балансируя руками. Бэт перепрыгивает ступеньки и несётся следом за ним с громким оглушительным воплем. Я направляюсь в кухню, хочется пить и есть, что в общем-то — хороший знак. Вчера аппетит отсутствовал напрочь. Особенно после ледяного душа.

В гостиной играет музыка, и Макс начинает кривляться, изображая не то читающего рэпера, не то человека с эпилептическим припадком. Больше похоже именно на второе. В очередной раз вздыхаю и захожу на кухню. Тори сидит задницей на столешнице. Теперь понимаю, почему бабушку Брукса чуть не хватил удар. Девица — в его майке-борцовке. Естественно, одета майка на голое тело.

— Я вижу твои мячи, — тут же выдаёт Макс, усаживаясь на высокий стул.

— Макс, — предупреждает его Рид, поворачивая голову в его сторону.

Парень стоит у плиты. Запах оттуда, если честно, божественный. Мясо и картофель, судя по всему. Ко мне вернулось обоняние! Аллилуйя!

Викторию, кажется, ничего не смущает. И правда ведь контуры её, наверняка, силиконовых шаров, откровенно выглядывают из-под серой майки.

— Дашь потрогать? Дженнифер я уже пощупал! — гордо и чрезмерно довольно произносит мелкий гад, и я теперь понимаю, что он не просто промахнулся, когда мы катались по кровати. Дважды.

Брукс отвешивает ему звонкий подзатыльник, и тот замолкает, выпячивая губу от обиды.

— Эй, как тебе это удалось? — разочарованно спрашивает Исайя и хохочет, отпивая воду. Я забираю бутылку из его рук и утоляю свою жажду.

— Ремня тебе всыпать надо! — ворчит Виктория, глядя на мальчишку. Тот в ответ высовывает язык и лезет к Исайе, тыча своим телефоном ему в лицо.

Брукс в этот момент достаёт из шкафчика соль и специи. Бросает на меня секундный насмешливый взгляд.

Твою мать. Я вспыхиваю, как пожарная машина, прекрасно понимая, что он нарочно издевается. Упоминание о ремне явно веселит его. Поджимаю губы и зло хмурю брови, с чрезмерным усердием закручивая пробку на горлышке бутылки. Прожигаю кислотным взглядом его рельефную спину. Задолбал! Вечно ходит по дому полураздетый, ничем не лучше своей подружки. Я недовольно пялюсь на татуировки. Сзади их две: одна на лопатке, вторая на трицепсе. Он же ловко колдует с мясом, а я слишком долго смотрю на этот процесс.

— Смит, — Виктория выразительно травит меня глазами. Даёт понять, что заметила. — Выглядишь паршиво, впрочем, как и всегда!

Она кривит губы в презрительной усмешке и проходится брезгливым взглядом с ног до головы.

— А ты, я смотрю, забыла умыться? — спрашиваю я и покашливаю. — Или встала на три часа раньше? Не лень же…