Целительница моей души (СИ) - Чекменёва Оксана. Страница 9

— Они думают, что шрам от магического напалма нельзя убрать.

— Гнать им надо своего целителя, — фыркнула Лана.

— А ты молодец, — улыбнулась я девочке, — не растерялась. Хотя на пути лошади лучше всё же не вставать, скомандовала бы с тротуара.

— Да что она мне сделала бы? — искренне удивилась девочка. — В бедняжку кто-то то ли камень кинул, то ли из рогатки выстрелил, испугалась она, да и больно было, вот и побежала. Теперь сама переживает. Я кучеру сказала, чтобы не ругал её, он обещал.

Я оглянулась на виновницу всего этого переполоха, которая уже спокойно стояла в сторонке, а кучер что-то делал с её крупом, то ли чем-то мазал ранку, то ли еще что, но главное — и правда не ругался на скотинку. Всё же хорошо, что это происшествие трагедией не закончилось, да еще и пользу принесло — я заработала золотой за минуты, почти не потратив силы — чем «свежее» рана, тем проще лечить, а значит, и сил меньше требуется отдать, — и заполучила богатого клиента, который сможет порекомендовать меня своим знакомым — а это уже совсем другой уровень заработка, чем среди моего нового окружения.

День определённо удался.

Рынок был намного больше того, на который мы иногда приезжали в Бетелле, при том, что тот был в городе единственным, а этот — одним из многих, и судя по карте — далеко не самым большим. Что тут скажешь — столица.

Мы довольно быстро набили корзины с верхом — нас было пятеро едоков, причём двое — прожорливые подростки, а как часто я смогу ходить на рынок — не знаю. Конечно, всегда есть утро до начала приёма, но я уже знала, что целитель — это вам не сапожник или булочник, а роды или несчастные случаи часов приёма обычно не дожидаются. Но когда я озвучила эту проблему детям — раньше-то на рынок ходить не приходилось, всё было под рукой, в огороде, подполе или хлеву, да и не было в нашем селе рынка, как такового, — Ронт предложил выход.

— Давай, я буду на рынок ходить. Я уже взрослый, тут недалеко, буду брать с собой Аву. Ты не волнуйся, мы будем держать корзины так, словно сами несём, никто и не узнает про телекинез. И ты же знаешь, ерунды я не наберу.

Он был прав. Такой уж у Ронта был необычный дар — определять фальшь. Причём, в чём угодно — он чувствовал произнесённую или написанную ложь, при этом различал, лжёт ли человек сознательно или сам введён в заблуждение. Он легко определял фальшивый документ или монету, гнилой изнутри, а внешне красивый плод или протухшее яйцо. С продуктами было даже забавно — например, если Ронт видел лежащие на прилавке яйца, то он ничего определить не мог, просто потому, что это были яйца, и ничем иным они не притворялись, а значит, не фальшивили.

Но стоило ему спросить торговку: «А яйца свежие?» как после её подтверждения — а какая торговка скажет про свой товар, что он несвежий?! — он мог не только определить, говорит ли она правду, лжёт или просто верит в свой товар, не зная правды, но теперь уже точно мог увидеть, какие из яиц свежие, какие старые, но ещё вполне съедобные, а какие есть просто опасно. Ведь после слов своей хозяйки, яйца уже начинали позиционировать себя как свежие, а значит, некоторые из них откровенно «лгали».

Тот же принцип действовал с чем угодно. Например, если нужно зарубить курочку для супа, мы с ним подходили к курятнику, и он спрашивал: «У нас все куры хорошо несутся?», а я отвечала: «Все», хотя попробуй за ними уследи. И Ронт тут же указывал пальцем на ту из куриц, которая хуже всего неслась, а значит, годилась лишь в суп или на жаркое.

В общем, цены ему на рынке не было, и я согласилась, что он и правда уже достаточно большой, чтобы ходить за продуктами, пусть учится самостоятельности, не всегда же ему у моей юбки сидеть.

Я так же договорилась о доставке некоторых крупных покупок — мешка муки, картошки, зерна для кур и кроликов, и досок, чтобы починить сарайчик, в котором планировала держать живность. У торговцев всегда находился кто-то, готовый за малую мзду дотащить что угодно и куда угодно.

Напоследок мы зашли на птичий двор — купить несколько тушек кур и уток, благо, холодильный шкаф в нашем новом доме тоже был. Птицу сюда привозили живой и рубили ей головы прямо при покупателе, чтобы тот был уверен в свежести товара. Выбрав трёх курочек и одну утку помоложе и пожирнее — за десять лет в деревне глаз у меня стал намётанным, — я недрогнувшей рукой укладывала тушки в корзину, когда Лана подёргала меня за рукав.

— Мам, купи ещё вон тех троих, — и показала на клетку с довольно неказистыми пеструшками.

— Это же бывшие несушки, у них мясо жёсткое, — слегка удивлённая просьбой девочки, возразила я. — На мясо лучше молодок брать, ты же знаешь.

— Мам, они не бывшие, они очень хорошие несушки! Этот глупый торговец хочет продать на мясо тех, кто отлично несётся. А вон та, рыжеватая, она же наседка, она очень хочет цыплят вывести, а её под нож! Мам, купи! Их нельзя на мясо!

— А эти курочки почему такие… не жирные? — Ронт ткнул пальцем в выбранных сестрой кур.

— Молоденькие совсем, — расплылся в улыбке торговец. — Не стал бы продавать, на моих глазах выросли, отборным зерном кормил, ключевой водой поил, да куда ж их девать, развелось много, кормить всех надо, а столько яиц мне без надобности. Вот и продаю.

— Врёт, — негромко буркнул Ронт. — Уж не знаю, откуда у него эти куры, купил у кого или украл, а сам он их точно не растил, да и про молодок набрехал.

— Мам, купи! — Лана сделала жалобные глаза. — Они нам яички нести будут, а та цыпляток выведет. Она хорошая наседки, заботливая.

— Куда ж цыплят-то под зиму? — вздохнула я, понимая, что всё равно куплю. Мы не собирались разводить здесь хозяйство, кур-то взяли скорее по привычке, лучших несушек выбрали, чтобы было свежее яйцо к завтраку. Но пополнять поголовье точно не планировали, да куда ж теперь деваться? Ладно, задний двор, конечно, с нашим, деревенским, не сравнится, это там земли — сколько обработаешь, то и твоё, а в городе всё впритык, но для нескольких кур места хватит. И согласна я — нехорошо это, отличных несушек, да под нож.

Эти куры достались нам гораздо дешевле уже купленных — даже торговец понимал, что толку с них в супе маловато будет, — и мы отправились домой, пока Лана ещё кого-нибудь не пожалела. И если кур с кроликами наш задний двор ещё переживёт, то какого-нибудь бычка уже вряд ли.

Три спасённые несушки, пару секунд пообщавшись с Ланой, бодро топали за нами всю дорогу до дома, вызывая удивлённые взгляды прохожих, но для них у нас просто не осталось ни рук, ни лишней корзины. Тем более что пришлось купить еще два десятка яиц для наседки, а то у нас своего петуха не было, куры неслись и без него, но цыплята из таких яиц вывестись уже не могли. Тут снова дар Ронта пригодился, все купленные яйца годились на развод, пустышек не было.

Дома, разложив продукты по местам, я пошла отдраивать лечебный кабинет — раз уж сама пригласила клиента раньше открытия, нужно быть ко всему готовой. Мальчики отправились обустраивать в сарае гнёзда для несушек и загончик для кроликов, инструменты держать в руках они умели, но ремонтом самого сарая, у которого протекала крыша, займутся всё же старшие мальчики, благо в ближайшие дни дождя не предвиделось, девочки же взялись готовить обед.

Всё, мною закупленное, доставили довольно быстро, и вот тут обнаружилась проблема.

— Мам, а как эту картошку чистить? — раздался растерянный голос Авы из кухни.

— Как яблоко, маленьким ножом, — скрывая улыбку, ответила я. — И глазки кончиком выковыривайте.

— Да это же целый час провозиться придётся! — возмутилась Лана.

— Поменьше, — я всё же не выдержала и улыбнулась, всё равно меня не видно. — До выходных другой не будет, потом тройняшки нам нормальную вырастят.

— Надеюсь, они ничего не успеют натворить, за что их увольнительного лишат, — проворчала Ава.

— Это увольнительное для закупок всего необходимого для учёбы, его не лишат, — рассудительно возразила ей Лана. — Εсли и напроказят, то потом отбудут наказание, не в этот раз.