Исчезновение (сборник) - Гейер Честер. Страница 27

Салтер встал.

— Убит ударом по голове. Какой-то тупой инструмент. Мертв около двух часов.

— Двух часов? — переспросил Страуд. Потом повернулся ко мне. — А вы где были, Рован?

— В кино в «Ридже» с Гейл Холлис, — ответил я.

— Когда в последний раз видели Уэллера живым?

— Примерно без десяти восемь.

— Он был один, когда вы его оставили?

— Да.

Я добавил, что готовила и прибирала в доме миссис Гатри, соседка. Она живет в том же квартале через несколько домов и бывает в доме Уэллера, когда выполняет свою работу. Но по вечерам заходит очень редко.

Страуд потер щетину на подбородке, лицо его было мрачно.

— Как я полагаю, кто-то пришел к Уэллеру через час после вашего ухода. Уэллер впустил его, и этот человек ударил Уэллера по голове и убил его. По телефону вы сказали, что украли его изобретение. Это кажется мотивом убийства. Есть у вас идеи, кто мог это сделать, Рован?

Я пожал плечами. Я рассказал Страуду об испытании, которое проводил сегодня вечером Уэллер, и о присутствовавших на нем трех людях: майоре Калхерне, Норманне Холлисе и Джоне Арндте. По моему мнению, только эти трое знали об изобретении достаточно, чтобы убить из-за него и украсть.

Черные глаза Страуда загорелись.

— Холлис и Арндт… Я случайно знаю, что эти двое не были друзьями Уэллера, особенно Холлис. Я уверен, что убил один из них.

Страуд обыскал дом и лабораторию. Однако ничего не нашел и вскоре ушел с двумя зевающими помощниками. Позже пришли люди из погребального бюро и унесли останки профессора Уэллера.

Я не хотел спать. Большую часть ночи курил и расхаживал по полу.

На следующее утро сразу после одиннадцати вернулся шериф Страуд. Я воспринял его приход как облегчение. Миссис Гатри, как и многие в Гровертоне, его боялась и после его прихода сразу ушла. Все утро она осыпала меня вопросами, несомненно, готовясь передать все сплетни своим любопытным подругам. Я мог себе представить, как новость о смерти профессора Уэллера возбудила Гровертон.

— Узнали что-нибудь? — спросил я у Страуда.

Он пожал плечами.

— Я опросил Холлиса и Арндта, и они позволили мне осмотреть их квартиры. Если у кого-нибудь их них изобретение, то спрятано в таком месте, где я не смог найти. Арндт утверждает, что весь вечер был дома, и его экономка, женщина по фамилии Харрик, это подтвердила. Думаю, вы слышали сплетни об Арендте и Сюзанн Харрик. Если поверить сплетням, они живут как муж с женой. И если лгут, как я могу это доказать?

Что касается Холлиса, он был дома один, потому что Гейл ушла в кино с вами. Холлис говорит, что весь вечер не выходил из дома. Он мог прийти сюда и убить Уэллера, но нет ни малейших улик.

Я навел справки и о майоре Калхерне. Действительно, его послали сюда из Вашингтона. И ночной дежурный в отеле сказал, что Калхерн пришел примерно в семь тридцать и весь вечер оставался в номере. Остаются Холлис и Арндт. Рован, я убежден, что один из них убил Уэллера и украл его изобретение. И должен узнать, кто из них это сделал. — Голос его звучал мрачно. — Должен быть способ!

Наступило долгое молчание. Страуд смотрел в пространство, сердито наморщив лоб. Скорее чтобы нарушить тишину, чем для чего-то другого, я рассказал ему, что сегодня утром в лаборатории обнаружил: все бумаги профессора торопливо просматривались. И все, что касается вибратора, исчезло.

— Лаборатория, — задумчиво сказал Страуд. — Пойдемте туда, Рован.

В солнечном свете, умудрившемся пробиться через грязные окна, лаборатория выглядела призрачно. Я включил свет, и Страуд осмотрелся. Он спросил:

— Где вы в последний раз видели изобретение?

Я молча показал на рабочий стол.

— Легко было найти, — сказал Страуд. — Послушайте, — неожиданно спросил он, — а как действовало изобретение Уэллера? Что оно делало?

Объяснения принципа действия вибратора Страуд не понял бы. Я просто рассказал ему, что вибратор излучал колебания сверхвысокой частоты, способные разложить стекло и камень, а также ткани мозга человека. Эти излучения настолько опасны, что оперировать с ними можно только в специально сконструированной камере с толстыми стенами. Включение и отключение проводилось управлением на расстоянии.

Когда я кончил, Страуд пристально посмотрел на меня.

— Управление на расстоянии? Как это делалось, Рован. По проводам или еще как-нибудь?

— По радио, — объяснил я. И указал на контрольную панель. — В основном это радиопередатчик. И очень мощный.

Страуд неожиданно напрягся.

— Насколько мощный, Рован? Может действовать через весь Гровертон?

Я ахнул.

— Боже — да!

И уставился на него. И, глядя, вспоминал отвратительные рассказы об ужасных методах, которые он использует в своих расследованиях. Я вдруг понял, что он собирается сделать. Вибратор у того, кто убил профессора Уэллера. И где бы он сейчас ни был, его можно привести в действие по радио.

Это сразу раскроет одно из двух обстоятельств — или сразу оба. Уничтожит место, где спрятан вибратор, сразу указав на убийцу Уэллера. Или, если убийца достаточно близко, убьет и его!

Как только вибратор будет приведен в действие, простой поиск приведет к раскрытию дела. Я так и сказал Страуду.

— Совершенно верно, — негромко ответил он. Его черные глаза были устремлены на меня.

— Но это вряд ли законно! — возразил я. — То, что вы собираетесь сделать, равносильно неофициальному смертному приговору.

Страуд сделал нетерпеливый жест.

— Не будьте ограниченным глупцом, Рован! Мы имеем дело с убийцей. С человеком, заслужившим наказание. Это единственный способ найти его и собрать необходимые улики. Используя обычные законные методы, я бессилен. До сих пор я не нашел ни единого доказательство против кого-нибудь.

— Я этого не сделаю! — резко сказал я.

Я понимал, почему не хочу это делать. Я очень боялся, что профессора Уэллера убил и украл его изобретение Норман Холлис. Все указывало на него. Он ненавидел Уэллера; вибратор был создан на основе его идеи, но Уэллер не собирался признавать это. Холлис завидовал достижениям Уэллера, ревновал к его будущей славе. Весь вечер Холлис был один. Он мог выйти их дома, убить Уэллера и украсть его изобретение.

Но он отец Гейл, а я люблю Гейл. Если он действительно убийца, если он будет рядом с вибратором, когда я включу передатчик, его смерть будет на моих руках. Убийца он или нет, но Гейл будет винить меня в смерти отца. Она не выйдет за человека, на руках которого кровь ее отца.

Отвратительная ситуация. Чем больше я о ней думал, тем меньше она мне нравилась. Включение передатчика очень вероятно решит это дело для Страуда, но точно осложнит мое положение. И отнимет все надежды на все, что связано с Гейл..

Страуд нетерпеливо ерзал. Его черные глаза были холодны.

— Рован, это мой единственный шанс решить дело. Говорю вам, я не позволю мне помешать.

— Я не стану это делать! — сказал я. — Просто не могу!

— Почему, Рован? Чего вы боитесь? Вы знаете, кто убийца? Не хотите, чтобы он умер?

Я тупо покачал головой.

Страуд взорвался.

— Клянусь богом, Рован, вы приведете в действие передатчик, или я сделаю это сам!

— Вы не знаете, как это сделать, — сказал я.

— Вы мне поможете.

— Вам придется меня заставить.

Страуд приблизил ко мне свое худое темное лицо. Его черные глаза сверкали.

— Именно это я и сделаю. Помните, Рован, я закон. У меня есть власть отдавать приказы.

— Не в этом случае! — сказал я. — Это незаконно. Может, вы и закон, но не можете одновременно судить, выносить приговор и исполнять его. Вы приговариваете человека к смерти, не подвергнув его суду.

— Вы дурак! — вспыхнул Страуд. — Откуда вы знаете, что убийца будет рядом с изобретением, когда вы включите его по радио? А что касается привлечения к суду — разве я вам не объяснил, что это невозможно? У меня нет ни малейшего доказательства ни против кого. — Глаза его сузились, и голос стал смертельно мягким. — Рован, вы препятствуете правосудию. Я могу за это вас… Или, Рован, я оформлю так, что вы будете обвинены в убийстве Уэллера. Ни на секунду не сомневайтесь. Я должен получить убийцу, и, если не могу получить настоящего, им станете вы.