Безрассудная леди - Хингстон Сэнди. Страница 54

Он быстро провел пальцем по горлу, и Татьяна вздрогнула. Правда, Джиллиан иного и не заслуживала.

Платов сделал шаг в сторону, растворился в толпе, и только тут Татьяна поняла, что пройти сквозь плотный строй гостей одной ей вряд ли удастся. Приподнявшись на цыпочки, она увидела, как на возвышении к принцу-регенту и царю присоединилась принцесса Шарлотта. Ее жених, принц Вильгельм Оранский, отсутствовал, а его место занял щеголеватый Леопольд Саксен-Кобург. Принни, как заметила Татьяна, чувствовал себя явно не в своей тарелке.

В это мгновение на галерее грянула музыка, и Татьяна услышала, как стоявшая рядом дама пробормотала: «Силы небесные! Неужели он решил устроить танцы?» Очевидно, так оно и было. Принни, поднявшись на ноги, жестом приказал освободить место для танцев и поманил пальцем свою любовницу, леди Гертфорд.

Татьяна протиснулась поближе к возвышению, где Лукас разговаривал с глазу на глаз с царем. Вот он поднял голову, окинул зал внимательным взглядом и, увидев Татьяну, улыбнулся с облегчением. Потом его заслонили от нее почтенная дама с супругом, которые, по всей видимости, собирались присоединиться к танцующим.

Лукас уже несколько минут пытался отделаться от царя Александра, который выбрал самый неподходящий момент, чтобы получить некоторые разъяснения относительно позиции принца-регента по вопросу Эльзаса и Лотарингии. Как и Платов, он заметил появление в дверях головки с бронзовыми локонами и видел, что атаман, оставив Татьяну, двинулся следом за интересующим их объектом. Он также видел, что Татьяна направляется к нему, а следовательно, пока за нее нечего бояться, тем более что внимание Джиллиан отвлечено другим.

Не спуская глаз с занавеса, где вот-вот должна была появиться Татьяна, Лукас продолжал излагать царю позиции тори и вигов относительно будущих границ Франции, и лишь когда она наконец попала в его поле зрения, он вздохнул е облегчением.

Закончив разговор с царем, Лукас осторожно пробрался мимо представителей высшей знати союзных государств, заметив мимоходом, что принцесса Шарлотта отдает явное предпочтение принцу Леопольду, и направился к Татьяне, которая, повернувшись к нему спиной, стояла возле занавеса. Она оживленно разговаривала по-русски с одной из фрейлин великой княгини. Наверное, ей доставляет большое удовольствие поговорить на родном языке, подумал Лукас, подходя ближе. Густые белокурые волосы Татьяны были уложены в замысловатую прическу, белое платье облегало ее словно вторая кожа. Он почувствовал жар между бедер. Бриллианты, подаренные им, сверкали в ее ушках и на шее. «Она рождена для того, чтобы блистать в обществе», — с гордостью подумал Лукас. Он наконец приблизился к ней, по-хозяйски обнял за талию и шепнул: «Ты так прекрасна, любовь моя!»

Женщина резко обернулась; ее зеленые глаза, мелькнувшие в прорезях белой атласной маски, вспыхнули возмущением.

— Да как вы смеете! — сердито произнесла она по-русски. — Будь мы в России, мой брат приказал бы вас обезглавить за такую наглость!

Смущенный сверх всякой меры, Лукас поклонился:

— Прошу прощения, я, видимо, обознался…

Стоявшая рядом фрейлина поцокала языком.

— Боже мой, какие невоспитанные эти англичане! Давайте уйдем отсюда, ваша светлость!

«Ваша светлость!» Боже милосердный, ведь это великая княгиня Олденбургская, и она как две капли воды похожа на Татьяну! Почему он раньше не замечал этого сходства? Она даже застыла и напряглась точно так же, как Татьяна, когда он обнял ее за талию!

— Идемте, ваша светлость, — повторила фрейлина, бросая через плечо презрительный взгляд на Лукаса. Однако что-то в поведении англичанина привлекло внимание се хозяйки, и она медленно повернулась.

— Мы с вами знакомы, месье?

Он приподнял капюшон «домино», с тем чтобы княгиня могла увидеть его лицо.

— Я лорд Стратмир, ваша светлость. Переводчик…

— Вы служите этому наглому принцу?

— Именно так.

Мгновение спустя она рассмеялась, совсем как Татьяна.

— И что, позвольте узнать, дает право переводчику обнимать за талию великую княгиню?

— Я принял вас за вашу дочь, — сказал Лукас, глядя прямо в ее ясные зеленые глаза.

— Но у меня… нет дочери! — Ее голос дрогнул.

— Разве? Должно быть, меня неправильно информировали.

Зеленые глаза следили за ним настороженно — так смотрит кошка, которую загнали в угол.

— Не согласитесь ли вы потанцевать со мной?

— Чего ради?

Лукас подошел к ней совсем близко и еле слышно, так, чтобы не услышала фрейлина, сказал:

— Ради Казимира Молицына.

Княгиня некоторое время молчала, потом обернулась к своей фрейлине:

— София, сообщи его светлости, что я приняла приглашение лорда Стратмира и буду танцевать с ним.

— Но, ваша светлость…

— Делай что приказывают! — Великая княгиня повернулась, и Лукас уловил в ее гордой позе то же царственное величие, которое так восхищало его в Татьяне. Сердце его учащенно билось. Наконец-то он подошел совсем близко к разгадке тайны! Родная сестра самого царя — Боже милосердный! Вот отчего в Санкт-Петербурге, когда он пытался навести справки, никто ему так ничего и не сказал.

Оркестр заиграл менуэт; Лукас был рад этому, рассчитывая поговорить с княгиней во время танца. Едва касаясь его пальцев, она описала вокруг него круг и, прищурив зеленые глаза, сказала:

— А теперь, месье, объясните, почему вы вдруг заговорили о Молицыне?

Лукас поклонился, как того требовала фигура танца, сделал шаг назад, потом шаг вперед.

— Два десятка лет назад вам было причинено непоправимое зло, ваша светлость.

— Членам моей фамилии было причинено немало зла, — высокомерно произнесла княгиня.

— Но в тот раз это коснулось вас лично. — Танец снова свел их вместе, и Лукас сопроводил ее в конец вереницы танцующих пар. — Была оскорблена ваша честь.

Она напряглась, как пружина, и Лукас даже засомневался, не ошибся ли он в своих догадках. Однако она не возразила… Он сделал глубокий вдох и произнес:

— Потом были некоторые… последствия. — Нежная кожа между белым платьем и спрятанным под маской лицом порозовела. Лукас, осмелев, решился продолжить: — Возможно, вы полагали, что последствия были устранены.

Она вздернула подбородок, глаза ее вспыхнули.

— Мы, русские, не какие-нибудь чудовища! — прошипела она сквозь стиснутые зубы.

— Ну конечно. Поэтому вы поручили Казимиру позаботиться о «последствиях».

Она сделала изящной ножкой очередное па в такт музыке.

— Не понимаю, месье, какое отношение все это имеет к вам?

— Казимир был убит в Париже.

Княгиня чуть не споткнулась, но Лукас ее ловко поддержал, успев при этом поклониться леди Борнмут, которая оказалась их визави в танце.

— Сейчас «последствия» перешли в мои руки.

— Невероятно! — Голос великой княгини задрожал. — Довериться англичанину! Он никогда не сделал бы этого!

— Он опасался за безопасность предмета нашего разговора в России и был прав. В ту ночь, когда я, следуя его указаниям, нашел этот предмет в глухом селении неподалеку от Вологды, деревушку сожгли дотла. Никого из жителей не осталось в живых…

— Боже милосердный!

— Никого, кроме одного человека. Того самого, за которым я туда приехал.

Зеленые глаза искоса взглянули на него.

— Вы… спасли ее?

Он кивнул. Княгиня тут же что-то беззвучно пробормотала одними губами, очевидно, молитву.

— И вы… привезли ее сюда?

— В то время я не знал, что именно было поручено моим заботам.

Его собеседница наконец взяла себя в руки.

— Все это очень интересно, лорд Стратмир, но вы говорите загадками. Что вам нужно от меня?

— Со времени нашего возвращения в Англию были совершены три покушения на ее жизнь. Я подумал, что, возможно, вы стоите за этим.

— Я? — изумленно воскликнула она. — Зачем мне… Как я уже сказала вам, мы не чудовища, не то что вы, англичане.

Танец подходил к концу, в его распоряжении почти не оставалось времени.